— Как ты не понимаешь?! — Иелла злилась, и рыжие кудряшки на ее голове вставали дыбом, распространяя вокруг аромат грозы. — Ветер — это не константа, это функция! Вот смотри, — в коробке с песком, заменявшим сейчас классную доску, появлялась очередная диаграмма.

— То есть, мне нужно двигать воздух? Тогда почему в формуле минус единица?

— Да потому, что ты не двигаешь воздух! Ты создаешь зону разрежения воздуха, оттого вектор отрицательный. Это же азы!

Девушка мучительно сморщилась. Остатки математики, которую ей пришлось изучать на первом курсе, казалось, тщательно спрятались в подсознании, отчаянно оказываясь выходить наружу.

— Лена, не спи! Или скажи, что тебе неинтересно, и разойдемся.

— Я не сплю. Я пытаюсь вспомнить, — девушка, прищурившись, ткнула в странный значок. — Кстати, это что?

— Интеграл, — Иелла закатила глаза. — Мне срочно нужен чай. Или хотя бы та бурда, которую ты называешь "чаем". И срочно — а то сейчас у меня голова взорвется.

Пустыня, по которой медленно плелся караван, представляла собой натуральный памятник стабильности. К концу второго дня Лена уверилась: даже если она за весь день так никогда и не выглянет наружу, пейзаж вокруг ничуть не изменится.

Впрочем, на пятый день девушка сумела наколдовать легкий ветерок, заслужив скупую похвалу Иеллы, а еще через день — умудрилась сотворить настоящий ливень.

— Замечательно, — процедил сквозь зубы Спаркоу, выпрыгивая прямо в жидкую грязь, в которую превратилась иссохшая пустыня. — А завтра припечет солнышко, глина высохнет, и мы застрянем здесь навечно.

— Вы чересчур много нервничаете, — заметил Троенци. — Можно подумать, вы в процессе обучения не допускали подобного.

— Я… — начал вампир, но тут же замялся.

— Вот именно, — Троенци вгляделся во влажную темноту ночи, пытаясь определить, насколько широким было дождевое пятно. — Впрочем, ваши опасения обоснованы. Посему предлагаю — перетащить лагерь немного дальше. Я вижу сухую землю. Вместе мы справимся с этим менее, чем за полчаса.

Иелла, напротив, была в восторге. Прикинув что-то в уме, она быстро нарисовала на влажном песке очередную формулу.

— Выучишь до завтра. Только пока на практике не пробуй — просто зазубри. При мне колдовать будешь.

— А что это?

— Чары на похолодание. Учи, потом объясню идею.

Пальцы невыносимо болели от невероятных пассов, которые Лене приходилось зубрить днем и ночью. Иелла с упорством потомственного садиста выкручивала девушке руки, не обращая никакого внимания на вопли.

— Какая же ты, все-таки, негибкая, — шептала ведунья, скручивая пальцы Лены в особо запутанный узел. — Как так можно!

— Легко, — пыхтела Лена, стараясь не думать о трещащих костях. — У меня были несколько другие интересы, знаешь ли.

— Вот потому сейчас и тяжело, — Иелла свернула кисть трубочкой, и девушка едва слышно взвизгнула. — Терпи.

— Слушай, а у тебя друзья есть? — Лена, скривившись от боли, уставилась в брезентовую стенку фургона.

— Они отвлекают.

— От чего? А по-моему, с ними весело…

— Веселье непродуктивно.

— Ты что, никогда не развлекаешься?

— Почему? — Иелла, отпустив руки девушки. — По-моему, исследования — вполне достойное развлечение.

— А друзья?

— Мне не нужны друзья. У меня есть коллеги.

На следующий день похолодало, и глина под колесами фургонов сменилась растрескавшимся базальтом. Лошади, почувствовав подъем, тут же сбавили ход. Дорога окончательно исчезла под щебнем, и теперь приходилось двигаться очень осторожно.

— Еще день — и мы выйдем на перевал, — сказал Спаркоу, выбравшись наружу на закате, когда вершины гор хребта Мелиен едва заметно светились на фоне черного неба. — Оттуда до дома уже рукой подать. Кстати, как вы уладите дела с пограничниками?

— Это не ваша забота, — отрезал Троенци. — Я больше волнуюсь, как нас примет Князь.

— Я не премину подробно изложить ваши заслуги в деле нашего спасения. Но, как вы понимаете, гарантировать ничего не могу.

Через сутки кавалькада наконец выползла на перевал. В изрядно полегчавших кибитках гулял ледяной ветер. "Звездная команда" сбилась в кучу, закутавшись в одеяла — только Иелла шмыгала покрасневшим носом, раскладывая на дощатом полу очередной пасьянс.

— Держи, — на разложенные карты упал термосвитер — одна из немногих вещей, оставшихся у Лены с момента прибытия. — Надевай, быстро. Не хватало тебя еще от простуды лечить.

— Мне не холодно, — чародейка подняла на нее бесстрастные глаза, в которых едва заметно угадывалось страдание. — Если замерзну — наколдую тепло. Я умею.

— Не дури.

— Мне не нужна… — Иелла, на секунду задумавшись, звонко чихнула. — Помощь.

Лена прислушалась: из мохнатой кучи одеял донеслось едва слышное хихиканье.

— Иелла! Я не отстану.

— Ладно, — ведунья непослушными пальцами стянула одеяло и расправила одежду.

Под вечер в кибитку заглянул Троенци — замерзший, усталый, но донельзя довольный.

— Ну, как у нас дела?

— Скверно. Иелла простыла.

Чародейку колотил озноб, но единственное, чем Лена могла ей помочь — всего лишь обтирания и компрессы.

Старик обвел внутренности кибитки вмиг потяжелевшим взглядом.

— Марк.

— А что сразу я? Мы все ей предлагали погреться.

Троенци тяжело вздохнул.

— Сейчас будет привал — свари что-нибудь лечебное. И поговори с ней — пусть греется. Нашла время для демарша.

— Там холодно.

— Марк!

— Ладно.

— Лена, можно на пару слов?

Девушка послушно отошла за валуны.

— Я думаю, ты уже поняла: моя "Звездная команда" очень скверно приспособлена даже для обычной жизни. Не говоря уже о таком, — Троенци ткнул рукой в пропасть рядом с дорогой, явно имея в виду бегство из Института. — Как специалисты, они незаменимы, но так… Они дети, понимаешь? Вот ты — младше любого из них, но ведешь себя, как взрослый человек!

— Я — взрослый человек? — Лена горько рассмеялась. — Да меня всю жизнь инфантильной называли. Я даже готовить не умею.

— Уверена? — Троенци, едва заметно улыбнувшись, пристально глянул девушке в лицо. — Не подскажешь, кто у нас тут кашеварит от самого Маскона?

— А кому еще? — пожала плечами Лена. — Да и какая премудрость в каше? Главное, что котел потом не я мою.

— Вот именно. Они не могут даже этого. Иелла сейчас отдает концы — уверен, только из-за того, что ее позвали греться не так, как она хотела. И она лучше умрет, чем сознается в этом.

— Дура.

— С какой-то стороны да, — Троенци сгорбился. — Я могу им приказывать, и они даже послушаются, но я не могу постоянно быть рядом! Понимаешь, ребята не умеют справляться с трудностями, и это их злит.

— И они подстраивают друг другу мелкие пакости, чтобы увидеть: другому еще хуже, чем тебе.

— Именно. Прошу: пригляди за ними. Я не останусь в долгу.

— Как будто вы можете вернуть меня домой, — Лена грустно усмехнулась, но в груди огненной бабочкой затрепетала надежда.

— Если ты хочешь именно этого — постараюсь, — Старик смерил девушку придирчивым взглядом. — Только привези ребят… живыми. Хотя бы живыми.

Как только караван минул перевал, сразу потеплело. Воздух оставался столь же сухим, как и раньше, но теперь, по крайней мере, можно было ночью сбегать "до ветру", не рискуя себе ничего отморозить.

Отвар Марка действовал — уже через сутки Иелла прекратила кашлять, а вскоре прошли и сопли. Конечно, ведунья в первую очередь благодарила Лену — за свитер, но девушка подозревала: именно он как раз не при чем. У нее еще с Маскона противно першило в горле, а напиток мигом снял все симптомы, вдобавок убрав сонливость вкупе с усталостью.

— Мне страшно, Лен, — сказала вдруг Иелла, раскинув на полу кибитки очередной пасьянс.