В двадцать три года у Фарука началась хроническая импотенция, и он заподозрил, что у него недоразвиты гениталии. Чтобы это скрыть, он вжился в образ сильного и ненасытного любовника. Он заявлял о droit di roi[18] на самых красивых жен и дочерей своих подданных, а на склоне лет утверждал, что побывал в интимной связи более чем с пятью тысячами женщин. Фариде ежеутренне доставался от него подарок, но это не компенсировало того, что она не получала по ночам.

Он консультировался с врачами-специалистами по мужским гормонам и знал толк в афродизиаках (возбуждающих средствах). Для него стряпали любовные зелья по рецептам, известным еще во времена фараонов. Он пробовал амфетамины, смесь из гашиша и меда, таблетки кофеина и толченый носорожий рог, поглотил огромное количество устриц и яиц. Он верил, что от импотенции хорошо помогают голуби и манго. В ванной, где стены были украшены мозаичными изображениями нагих рабынь, его по утрам энергично массировали служанки — но это не спасало от ожирения.

Несмотря ни на что, Фарук флиртовал с привлекательными женщинами. Тех, кто не уступал добровольно, он похищал и отправлял в один из своих «гаремов». Гаремы были во всех пяти его дворцах, разбросанных по стране. С замужними женщинами хлопот было больше, чем с незамужними. Мужья похищенных часто поднимали шум, поэтому в ряде случаев он предпочитал шантаж.

Он коллекционировал женщин разных типов — как марки или антиквариат. Антонио Пулли, его порученец, искал молоденьких европейских хористок, готовых соблазниться алмазными браслетами — Фарук любил их дарить покоренным дамам. А иногда Пулли прочесывал лучшие бордели — разыскивал девиц с красивой кожей. Потом Фарук увлекся исполнительницами танца живота и переспал с самыми яркими звездами отечественной сцены.

В то время самой привлекательной из его подруг считалась александрийская еврейка Ирен Гуинль. На стезе наслаждения Фарук не видел ни расовых, ни религиозных, ни политических преград. С Ирен Гуинль он познакомился, когда обоим было по двадцать одному году. Тогда Фарук был еще строен и изящен. Роман продлился два года.

Ирен, дочь брокера с хлопковой биржи, говорила на шести языках. В возрасте семнадцати лет ее в александрийском спортклубе приглядел агент американского киноконцерна «МГМ». Она занималась многими видами спорта и была атлетически сложена; особенно бросался в глаза великолепно развитый брюшной пресс. Ирен мечтала стать кинозвездой, но ее мать даже слышать об этом не желала, не видя особой разницы между актрисами и шлюхами. Тогда Ирен вышла замуж за Лориса Наджара — двадцатидевятилетнего александрийского еврея, получившего образование в Англии.

К сожалению, престижное учебное заведение привило Наджару не совсем здоровые наклонности. В первую брачную ночь он раскрыл атташе-кейс и достал плетку и черные лакированные сапоги на высоких каблуках.

Ирен в ужасе бежала из каирской гостиницы. Она спряталась за пирамидой, супруг ее разыскал, потащил обратно в номер и заставил избить его до крови, а затем водить по ранам острыми каблуками сапог.

И так — по три раза на дню. «Все так делают», — сказал он юной супруге.

Ее от всего этого мутило. Она заболела, начали выпадать волосы. Ирен была наивна и верила, что брак заключается раз и навсегда. Лишь четыре года спустя она узнала, что можно развестись. После Наджара Фарук показался ей ангелом.

Они встретились в 1941 году на благотворительном балу. Собирались пожертвования на военные нужды — на границе скапливались немецкие войска, и никто не верил, что их удастся остановить. И хотя знакомство организовал общий друг, знавший, чем обернулась «сказочная» свадьба Фарука, Ирен избегала приватных бесед с королем. «Все сторонники Германии вызывают у меня аллергию», — сказала она. Но в конце концов он подловил ее за игорным столом. Ирен вдруг обнаружила, что выигрывает каждую партию. А затем у нее возникло ощущение, будто ее раздевают взглядом. Она обернулась, а позади стоит Фарук и ухмыляется, как чеширский кот. Слуги моментально принесли для него позолоченный трон. Он уступил его Ирен, а сам опустился рядом на стульчик.

Он пригласил ее искупаться при свете луны. Она отказалась и хотела уйти, но стоило ей направиться к двери, как подскочил английский посол сэр Майлз Лэмпсон. Под угрозой был английский контроль над Египтом и Суэцким каналом, и требовалось любой ценой удержать профашистски настроенного короля Фарука под знаменем британской империи. «Вы просто обязаны поплавать с ним, — сказал Лэмпсон. — Просто обязаны!»

Отказать она не могла, так как всей душой ненавидела немцев. И все же сопротивлялась до конца. Фаруку пришлось послать к ней домой «роллс-ройс» за купальным костюмом. На широком монтазахском пляже Ирен переоблачилась и побежала в теплое море. Фарук в мундире при всех регалиях сидел на песке, дышал густым ароматом жасмина и любовался. Потом Ирен пошла в храм Паллады, где стояла раздевалка. Сандалии она специально оставила на пляже, чтобы послать за ними Фарука. Затем «роллс-ройс» отвез ее домой.

На следующий день Фарук позвонил ей в десять утра и спросил, нельзя ли увидеться. Она отказала, заявив, что не любит бородатых. Это был заранее продуманный ход. Фарук недавно отпустил бороду, что примирило его с воинственным «мусульманским братством», тоже мечтавшим вышвырнуть англичан из Египта.

Меньше всего Фарука беспокоило то, что Ирен — еврейка. Напротив, его это вполне устраивало. Двадцать лет у Фуада, отца Фарука, была в любовницах еврейка миссис Суарес. Она даже устраивала первую свадьбу Фуада с девятнадцатилетней кузиной, принцессой Шавикар, одной из богатейших невест в Египте. Фуаду деньги были противопоказаны — он их моментально просаживал. Миссис Суарес вложила капиталы принцессы в предприятия своих еврейских друзей, которые превратили большое состояние в огромное. Миссис Суарес убеждала англичан посадить на трон Фуада, хотя он и не был прямым наследником. Она умерла в его объятьях, танцуя вальс на балу, и он ее оплакивал до конца своих дней.

Месяцами Фарук домогался Ирен при поддержке Лэмпсона, и в конце концов она согласилась прийти к нему на свидание. Девушка надела черное платье с очень хитроумными застежками и завязками и надеялась, что они надежно защитят ее честь от королевских посягательств.

Ее ждал обед из десяти блюд, включая устриц, голубя и морских окуней, приготовленных шеф-поваром — французом. Прислуживали шесть суданцев.

Все это происходило в огромной королевской спальне с видом на море. Из светской беседы Ирен вскоре поняла, что Фаруковы шпионы хорошенько покопались в ее прошлом. Король знал все интимные подробности ее замужества. Вдобавок Ирен пришла к выводу, что он на самом деле — взрослый ребенок и она без труда сможет им управлять. В полдень она вернулась домой. Через десять минут он позвонил — снова захотел ее увидеть.

Два месяца они регулярно встречались, но ничего сверх этого не происходило. Он предложил ей провести с ним уик-энд во дворце Абдин. Когда она приехала, слуги Фарука отнесли ее чемодан в королевскую спальню. Ей предстояло спать в одной постели с ним. Она спросила, не будет ли Фарук против, если она ляжет без ночной рубашки, так как слишком жарко. Он ответил: «Пожалуйста, если и мне это позволишь». Затем целомудренно чмокнул ее в щеку, пожелал спокойной ночи, и они уснули нагишом.

На другой день они, опять же обнаженные, купались в дворцовом бассейне. Но секса не было. Ирен отдыхала душой после кошмарного брака. Фарук сказал, что любит ее. Только что Фатима Туссон родила ему ребенка, и Ирен спросила, какие у них отношения. Фарук сказал, что послал ей в больницу жемчужное ожерелье, но сам не поехал, Фарук брал Ирен с собой на светские рауты, и она считалась его официальной любовницей. Но бывать с ней на проанглийских мероприятиях он отказывался. В конце концов она и вправду стала его любовницей, и он ради нее побрился. Взамен потребовал, чтобы она приняла мусульманскую веру, и подарил украшенный драгоценными камнями коран. Ирен проштудировала эту книгу.