— Прошу вас, профессор Саркис. Я всегда была преданным сотрудником. У вас сейчас нет причин беспокоиться на мой счет.

Армянин не обратил внимания на ее слова.

— Давайте бросим играть в игрушки. Вы знаете, кто эти двое? Справа от меня — господин Хаммади, слева — господин Алани. Они сотрудники «Амн аль-Ихасс» — специальной службы безопасности в Багдаде. Вы знаете, что это за служба?

— Нет, сэр.

— Правитель создал ее как особую часть секретной полиции для своей личной защиты и защиты своей семьи. В Багдаде я был гостем этих джентльменов. — При слове «гость» его голос задрожал: видно, этот елей с трудом давался даже такому завзятому лжецу, как Саркис. — Понимаете, их очень беспокоят проблемы безопасности здесь, в нашей компании. Поэтому когда я был в Багдаде, эти джентльмены задали мне много вопросов, на которые я постарался честно ответить. Они спрашивали, как мы ведем дела и куда идут наши деньги. Они спрашивали меня, почему часть этих денег, судя по всему, пропала. Они даже спрашивали меня о мистере Хаммуде. И я отвечал им. Можно сказать, я был мучительно откровенен. — Он наклонился вперед, к Лине. — Некоторые из этих вопросов касались вас.

Лина посмотрела на полицейских и снова перевела взгляд на Саркиса.

— Что же они хотели знать?

— Осведомлены ли вы о наших деловых секретах.

Она сглотнула слюну. Ее желудок снова сжался от страха.

— И что вы им сказали?

— Я сказал, что Лина Алвен, по-видимому, знает о «Койот инвестмент» больше, чем кто-либо из сотрудников компании, кроме меня и мистера Хаммуда. Они спросили, известно ли вам о настоящих делах нашей компании — вы понимаете, о чем я говорю, — и я сказал, что не знаю. Они спросили, видели ли вы личные файлы мистера Хаммуда, и я сказал, что возможно. Да, возможно, видели. Они спросили меня, были ли вы верным сотрудником, и я ответил, что у меня есть некоторые сомнения. Сейчас, дорогая эшек, мы знаем, что настоящим предателем оказался Хаммуд, поэтому я готов простить вас. Однако эти люди по-прежнему испытывают беспокойство. Их интересует, что именно вы знаете. Они считают, что довольно много. Слишком много.

Лина уже избегала смотреть на полицейских.

— Но это не так, профессор Саркис. Я не знаю ничего, кроме того, о чем вы мне говорили. Я ни разу не видела никаких секретных файлов. Я вообще ничего не знаю. — Она умоляюще посмотрела на двух иракцев, по-прежнему стоявших, как взведенные курки. — Прошу вас, поверьте мне.

— Поверить? Что значит вера? Этим джентльменам неинтересно, кто кому верит. Они хотят знать.

— Но как же мне убедить их?

— Лояльностью. Только лояльностью.

— Да, сэр. Я всегда была лояльна по отношению к фирме.

Профессор Саркис запрокинул голову. Его ноздри затрепетали, как у зверя, готовящегося к прыжку.

— Тогда почему вы пригласили к себе Набиля Джавада прошлой ночью, если вы так лояльны? А? Акпар! Этот человек — враг Ирака!

У Лины потемнело в глазах. Как они узнали, что Джавад был у нее? Следили за квартирой? Прослушивали телефон? Или на нее донес кто-то из друзей, сидевших на полу, распевавших песни и произносивших тосты?

Господин Алани — один из двух сотрудников службы безопасности, стоявших над Саркисом, — достал из кармана нож и стал чистить им ногти. У него были массивные руки с узловатыми костяшками пальцев, похожие на древесные сучья. Поигрывая ножом, он смотрел на нее и видел ее страх. Он даже чуть заметно усмехнулся, точнее, прищурил глаза.

— Ну, так почему вы пригласили Джавада, если вы такая лояльная?

— Я не знала, что Джавад — враг Ирака. — Она решила соврать. — Кто-то предложил его пригласить.

Профессор Саркис снова снял темные очки. Он достал из кармана платок и вытер гной, сочившийся из заплывшего глаза.

— Будьте осторожны, мисс Лина, — сказал он. — Эти люди шутить не станут.

Лина кивнула.

— Нам надо убедиться в том, что вам можно доверять. Я предпочел бы, чтобы они забрали вас в Багдад прямо сейчас, но мне нужна помощь с компьютерами. Этот идиот Юсеф не знает системы, и вы должны помочь ему. Поэтому прошу вас вернуться в бухгалтерию и чтобы вы были у меня на глазах.

— Значит, я возвращаюсь на старую работу — руководителем группы обработки данных?

— Нет, это только временно, пока мы не решим, нуждаетесь ли вы в дополнительном обучении. — Саркис опять откинулся в кресле, что означало конец разговора.

Лина еще немного помедлила. Она думала о том, что говорил ей Хофман, — об уходе. Если уходить, то сейчас.

— Профессор Саркис, прошу вас. Если вы больше не доверяете мне, может быть, будет лучше, если я уйду из компании?

Армянин направил на нее тонкий палец.

— Не может быть и речи! Вы должны остаться и быть лояльной. Я предупредил вас по-дружески. Если вы меня не послушаете, то будете иметь дело с этими двумя господами и их друзьями в Багдаде. Это все! — Он махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

Лина покинула кабинет, с трудом держась на ногах. Поехать к Хофману она не решилась, домой — тоже. Она поискала Ранду, но та уже ушла. Тогда Лина поехала к Ранде домой, в Челси, и, к счастью, застала ее там. Лина предложила пообедать вместе в индийском ресторане, и Ранда согласилась.

— Я не должна тебе это говорить, — сказала Ранда, наливая черпаком суп «дэл» в тарелку Лины, — но мне поручили шпионить за тобой в конторе.

Лина замерла с полной ложкой «райты».

— Кто поручил?

— Профессор Саркис и его новые приятели, сегодня днем. Я потому так рано и ушла — чувствую себя последней стервой по этому поводу.

— И что ты им ответила?

— Согласилась, конечно. Сумасшедшая я, что ли? Сказала, что буду внимательно за тобой следить, чтобы ты не сделала ничего дурного. Так что уж пожалуйста, не делай ничего против них. Или, если будешь делать, то чтобы я не видела.

— Ранда! Никогда не думала, что ты будешь за мной шпионить. Это ужасно.

У Ранды был виноватый вид.

— Я понимаю. Это все потому, что я испугалась. И они предложили мне денег. Впрочем, мне скоро уже не придется этим заниматься.

— Почему?

— Я думаю, Саркис долго не протянет.

— Почему ты так считаешь? Сегодня он говорил довольно уверенно. И по-моему, за ним стоит кто-то из семьи Правителя.

— Потому что он ничтожество. И эти два прыщавых мальчика, которых он с собой привез, чересчур милы, даже по багдадским меркам.

Слова Ранды почему-то показались Лине убедительными. Профессор Саркис действительно обречен, потому что он ничтожество, а у его сотрудников действительно дрянные рожи. Ранда согласилась шпионить за подругой, но рассказала ей об этом. Вот как жизнь повернулась. По дороге домой в такси Лина почувствовала, что успокаивается. Правитель умер, и пока что его мантию палача никто другой надевать не собирался.

Правление профессора Саркиса действительно оказалось недолгим. В ту же ночь по распоряжению министра внутренних дел полиция закрыла помещение «Койот инвестмент». Когда на следующее утро Лина пришла на работу, на шестом этаже около лифта стояли на страже два английских полисмена в форме. Они вежливо кивнули, а один даже вежливо прикоснулся к каске. Двух иракских головорезов — Хаммади и Алани — видно не было. Лина подумала, куда ей идти — в старый кабинет в секретной части или в новый, на официальной стороне, — и выбрала второй вариант.

Около десяти часов секретарша Хаммуда вызвала Лину и сказала, что сейчас в кабинете мистера Хаммуда состоится собрание всех иракских сотрудников. В холле Лина увидела цепочку иракцев, с отрешенным видом, словно зомби, направлявшихся в угловой кабинет. Наверно, так выглядят заключенные в концлагере, когда их выгоняют к вагонам для перевозки скота. Лина присоединилась к этой цепочке одной из последних, заметив по дороге, что двух «бобби», охранявших лифт, уже нет.

Перед тяжелой дверью в кабинет Хаммуда Лину остановил представительный молодой охранник в коричневом костюме от Армани. Он проверял удостоверения личности и, прочитав фамилию Лины на ее бирке, подозвал коллегу. Они заговорили по-арабски; Лина не могла расслышать, о чем они говорят, но по произношению поняла, что это палестинцы. Поговорив немного, они пропустили ее. Войдя в кабинет в числе последних, она сначала ничего не видела за спинами других сотрудников.