Я притворяясь духовным, но занимаюсь делами, которые противоречат Дхарме,

   Тогда как мои негативные эмоции и карма естественно растут.

   Снова и снова возникают созидательные намерения, снова и снова они заканчиваются ничем.

   Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!

   Даруй мне свое благословение, чтобы я сумел увидеть свои недостатки.

   С каждым прошедшим днем смерть становится все ближе.

   С каждым прошедшим днем мое сердце становится все грубее.

   Пока я следую за своим учителем, моя преданность постепенно увядает,

   Моя любовь и чистое восприятие в отношении друзей по Дхарме уменьшается.

   Гуру, думай обо мне! Скорее посмотри на меня с состраданием!

   Даруй мне свое благословение, чтобы я мог усмирить свой дикий ум.

  Утром, они лениво качались в гамаке на небольшой и закрытой от постороннего взгляда, террасе, не рискуя выйти на пляж, где могли бы попасть под обстрел любопытными взглядами. Инна слишком бросалась в глаза в любой обстановке, а в купальном наряде, тотчас собрала бы вокруг себя одну часть побережья, вызвав взрыв ревнивой истерики у второй его части. Поэтому, их легенда не была идеальной, предлагая лишь короткую остановку и временное убежище, пока кто-то наверху там решал, что с ними делать дальше.

  Бунгало были отделены друг от друга небольшими зонами приватности с высокими тростниковыми заборами. Хану был рад хоть немного почувствовать себя в безопасности. Инна же, похоже, была вообще лишена чувства страха или всегда хорошо скрывала его за маской задумчивости, которую сразу же одевала при возникновении любой непонятной для нее ситуации, словно огораживая себя прочной шторкой от безумия внешнего мира. Сейчас был как раз такой момент, когда ее, видимо, что-то беспокоило, но она немного нервно гладила приблудного кота, которыми кишел весь отель так, что казалось, он и построен для одних только кошек.

  - О чем ты задумалась? - осторожно спросил Хану, опасаясь, что Инна, забывшись, свернет зверьку шею.

  Девушка просто нервно отмахнулась рукой и стало ясно, что к ней со всякой ерундой, лезть не стоит. Он не был специалистом по женской психике, но понимал, что их мышление несколько отличается и не всегда безопасно читается, а потому, сейчас предпочел оставить все на своих местах, как оно есть. Коту же, придется полагаться только на собственное чувство опасности.

  Погода располагала к безмятежному отдыху и если бы не хмурая туча, качающейся в гамаке колючей девушки рядом, то можно было бы постараться полностью расслабиться и забыв обо всем, прожить хоть один прекрасный денек, как обыкновенные люди.

  По веткам вокруг шустро сновали, похожие на белок тупайи, а на потолке террасы, прямо над их гамаком, гипнотизировала мух взглядом, пара здоровенных, длиною с локоть, пятнистых гекконов.

  Атмосферу тропической идиллии прервала пара незнакомых людей, идущих за виновато улыбающимся и явно испуганным Сваном. Хану понял, что их романтический отдых закончился, не успев даже начаться. Это были хромающий на одну ногу, слепой мужчина средних лет с изуродованным шрамом лицом и ведущая его за руку очаровательная и милая девушка.

  Она была действительно очень мила, но ее типаж очень сильно отличался от бешеного темперамента и броской, эффектной яркости Инны. Это было, скорее ощущение ее внутреннего покоя и достоинства из той 'породы женщин на которых женятся'. Если, условно, Инна напоминала ему 'миледи' из 'Трех мушкетеров' Дюма, то эта девушка уже ассоциировалась с 'Констанцией', по крайней мере, так как он их себе представлял. Если продолжить аналогию, то Гридик бы, очевидно, был бы тогда 'кардиналом', ну а сам Хану хотел бы вписаться в роль 'д'Артаньяна', не меньше. Только вот, троица остальных мушкетеров явно запаздывала, а в любой искренней помощи он сейчас сильно нуждался.

  Сван, оставив их и поспешно ретировался, чувствуя на себе вину и ответственность за этот визит. А Хану с Инной, не слезая с гамака, и как по команде, сухо кивнув, хмуро рассматривали незваных гостей, одним своим появлением, грозивших досрочно прекратить их медовый месяц, только начавший было набирать обороты, в этом райском местечке.

  Сильно смутившись от такого ледяного приема, девушка покраснела и представилась:

  - Мира. А это... - она сделал жест, показывая на своего спутника.

  - Инна! - произнес мужчина, смотря в ту сторону, где как ему казалось, она находилась.

  Хану словно внезапно и подло ударили по голове. Кайзи! Мелькнувшая догадка, мгновенно смяла его ум в бесформенный и не способный мыслить комок. Сейчас, он мог только беззвучно смотреть на девушку, хотя внутри его черепа, мозг громко вопил от разрывающей его мысли - 'я теряю ее навсегда!'.

  - Инна! - еще раз повторил мужчина и на этот раз в его тоне, казалось, металлом зазвенело требование вернуть то, что принадлежит по праву.

  Но она, словно оцепенев, не двигалась с места, невольно сжав бедного кота за шею так, что тот истошно заорав, судорожно забился под ее рукой, выцарапывая себе жизнь и свободу. Было видно, что Инна прекрасно поняла, кто стоит перед ней, но на ее лице не отразилось ни восторга узнавания, ни радостного облегчения от того, что ее возлюбленный оказался жив. Не проявилось даже видимого сострадания к тому, что с ним сделали и в кого превратили. Кот, которого так подвела интуиция, разодрав ее руку до крови, пушистой лентой метнулся под дом, восстанавливать доверие к людям и зализать свои раны.

  Инна молча сидела, в очередной раз, зависнув за защитными шторками где-то в буферной зоне ума. Что именно, там сейчас у нее происходило в голове, можно было только догадываться.

  Хану уже хорошо знал эту ее особенность. Сам он уже почти полностью пришел в себя, подавив первую волну вспыхнувшей паники, возникновение которой, сильно удивила его самого. Трудно было себе даже представить, что такой, в принципе, ожидаемый финал их быстротечной связи, вызовет столь мощную турбулентность в уме.

  Могло ли быть так, что он просто недооценивал силу своих чувств к ней? И что она чувствует сейчас сама? Возможно ли, что так же ошиблась?

  Хану заметил, что Мира очень внимательно следила за реакцией Инны, не спуская с нее глаз. Было заметно, что она не доверяет Инне. Но, это поведение, сейчас можно было трактовать по-разному и на месте гостей, он сам едва бы решился делать какие-то выводы. Было ли это, с их стороны, своеобразным тестом?

  Несмотря на кажущуюся хрупкость точеной фигурки, эта девчушка вполне могла оказаться очень сильной и опасной. Если в такой операции, рискнули подставить или пожертвовать такими людьми как Таши, то кого попало, 'санпе' бы сюда не прислали. Даже Эддичка в 'шенпо' оказался очень непрост, сыграв тогда свою роль на 'отлично'. А его возраст и вид, как раз и оказались прекрасной наживкой.

  Мира, тем временем, считая, что все как-то затянулось, решила исправить неловкое положение.

  - Это... - все пыталась продолжить она, но мужчина резко поднял руку, заставив ее замолчать.

  Кайзи знал Инну лучше их всех и для него, ее реакция была предсказуема. Если он любил ее, то у него был очень нелегкий выбор. В его положении, при отсутствии перспективы вернуть прежний облик, рискнуть всем и доверить решить ей судьбу их любви - требовало немало мужества и силы воли. Это был не тот случай, когда можно получить счастливый финал, заставив как-то красавицу поцеловать страшное чудище. Одной красавицы тут было бы мало, пришлось бы добавить для ритуала еще Оракула, Гридика и Флавия, но едва ли, вся эта компания, могла или хотя бы хотела, поддержать ее в этом.

  С другой стороны, оставаться инкогнито и терзаясь в сомнениях, ревниво смотреть на счастье любимой с другим человеком, требовало бы, действительно великой любви и самопожертвования, которого у Кайзи, возможно никогда не было. Кроме того, наверняка, у него возникли вопросы, которые он не мог не задавать себе снова и снова: 'Что, если у меня все же есть шанс вернуть ее, а потом и свое тело или пусть даже другое, но нормальное? Что, если я как-то верну это тело, но уже будет поздно, а она давно любит другого?'.