– Прошу меня извинить, но сыновний долг, увы…

Тот кивает в знак согласия, а его дочь, сразу видно, огорчена. Ну, что же, можно и свеликодушничать:

– Не желаете быть представленной графине, доса Лондра? Думаю, моей маме будет очень приятно, что вы придерживаетесь сходных с ней взглядов на одежду. Позволите, герцог?

Тот шутливо ворчит:

– Молодых вперёд? А меня не хотите представить своей матушке, граф?

– С удовольствием, герцог!

Мы втроём шагаем через зал к троице великолепных, просто потрясающих женщин. Подхожу, кланяюсь парадным поклоном с прогибом, вытягиванием, расшаркиванием и прочими прибабахами. Лондра приседает в книксене, герцог – тот кланяется так, как я вчера, прикладывая руку к сердцу, и этот поклон ему странно привычен… Мама отвечает, приседая в полупоклоне, её компаньонки… Маура так же делает книксен, а Юрика ещё довольно неуклюже, но всё-таки удачно повторяет её движения. Наконец обязательный ритуал приветствия завершён, и мы все распрямляемся:

– Дорогая матушка, графиня доса Аруанн дель Парда, доса Маура, доса Юрика – позвольте вам представить моих гостей, герцога дель Саура и его дочь, Лондру.

Замечаю краем глаза, как Юрика вздрагивает при представлении герцога. Похоже, девочке ещё не приходилось встречаться так близко с представителями высшей знати Фиори. Вот же! А герцог то каков! Идёт на штурм крепости, не откладывая! Уже чирикают на пару во всю. Ну, моей маме палец в рот не клади, а то не то, что руки – всего остального не будет! Откусит сразу! Матушка делает сложный жест веером, и в зале начинает звучать мой оркестр. Положено начинать с гостей, поэтому я шепчу Лондре, застывшей рядом со мной:

– Не желаете потанцевать, доса?

Её лицо озаряется радостью, и она, так же шёпотом отвечает:

– С удовольствием, сьере граф.

Я подаю ей руку, её ладошка в тонкой белой перчатке ложится в неё, и мы шествуем ан середину зала. Раздаётся звук катернарии Парда, или полонеза Огинского, как называют этот танец у меня на Родине. Лондра оказывается изумительной партнёршей, великолепно чувствующей ритм и стиль, и получается у нас просто здорово. Во всяком случае, на мой взгляд. К тому же к нам присоединяются ещё пары, пусть они делают совсем другие па, но в целом выходит очень хорошо. Музыканты просто в ударе, ни одной фальшивой ноты. И моё настроение неуклонно повышается. Впрочем, и зал расслабляется помаленьку. Похоже, что слово герцога дель Саури имеет достаточный вес в обществе, потому что вокруг него и матушки уже достаточно большая толпа народа, там слышны шутки, смех. Я отвожу чуть запыхавшуюся девушку обратно к отцу, тот пытливо смотрит на меня, я не подаю вида и абсолютно спокоен. Звучит новая мелодия, и я подхожу к Юрике. Как хозяин приёма вывожу её в середину зала, поехали… Раз-два-три… Раз-два-три…

– Вы хорошо танцуете, доса Юрика.

Шепчу я ей. Девушка очаровательно пунцовеет, но с ритма не сбивается. Лишь опускает глаза к начищенному воском деревянному полу. А я с удовольствием ощущаю дрожь её пальчиков в своей руке. Дель Рахи явно нервничает. Ещё бы! Столько всего нового за один день. Кем она была утром? Нищенкой. В прямом, и переносном смысле этого слова. Бродяжкой, пытавшейся продать никому, кроме меня, ненужную вещь, чтобы купить себе кусок хлеба. А сейчас она сыта, согрета, и в её жизни появилась определённость. Теперь не стоит ничего бояться, потому что баронесса под рукой Волка Парда. А тот кусается очень больно. Смертельно… К сожалению, музыка заканчивается очень быстро. Гораздо быстрее, чем мне хочется. Небольшая пауза, затем вдруг мажордом объявляет:

– Семейный танец графов дель Парда – вальс!

Доса Аруанн направляется ко мне. Ну, это громко сказано. Маме надо пройти до меня всего четыре шага. Толпа вокруг неё расступается, матушка приседает передо мной в книксене, я отвечаю поклоном, беру её за руку:

– Ты решилась, мама?

Спрашиваю я глазами. Она, точно так же, одним лишь взглядом отвечает согласием. Ну, благослови Высочайший. Становимся в позицию. Моя рука ложится ей на талию, и по залу разносится гул ропота. Это неслыханно! Но мне плевать на их возмущение! Дирижёр взмахивает палочкой, и… Шарль Гуно. Вальс из оперы 'Фауст'. Мелодия плывёт волнами над притихшим залом, а мы с досой Аруанн кружимся в его ритме, качаемся на его волшебных волнах. Пусть этот танец и пришёл откуда то из древней Германии, но стал воистину мировым, без деления на нации и народности. И сейчас он впервые исполняется на Фиори… Рука мамы лежит в моей ладони. Вторая – опущена вдоль бедра. Это старинный вариант. Так танцевали при рождении этого танца. Полный оборот на каждые два такта с тремя шагами. Бальные туфельки матушки плавно скользят по начищенному полу, а лёгкая длинная юбка развевается зелёной листвой вечного лета… И я вижу её смеющиеся счастливые глаза. Высочайший, какая же она… Звук трубы. Пение вилончелей, лёгкие удары барабана. Лютни. Но вот звучит последний аккорд, и мама приседает на одно колено, склонив передо мной голову, увенчанную сложной причёской. Гробовая тишина, потом вдруг бешеный рёв гостей и бурные аплодисменты. Доса Аруанн выпрямляется, облечённо улыбается мне:

– Атти, милый, у нас получилось!

– Получилось, мама! Получилось!..

…Обычное зимнее утро. Меня будит гонец из Совета. Ну, не он сам. Просто слуга стуком в двери поднял с койки и доложился, что меня желает видеть посланник. Наскоро одевшись, принимаю молодого человека из магнатов у себя в кабинете. На предложение выпить натты, тот отказывается. Ему надо посетить ещё несколько домов и дворян. Распрощавшись, возвращаюсь в кабинет и вскрываю послание, пробегаю глазами написанные корявым почерком строчки. Мда… Это не моя типография… Ещё раз пробегаю строчки, и тут лишь до меня доходит – мне пришёл приказ. Не просьба, не предложение, а прямой приказ Совета Властителей – граф дель Парда, вам надлежит отправиться в империю Рёко вместе с отрядом в триста человек для отдания вассальной обязанности Фиори. Печать и подписи всех четырёх герцогов в наличии. Что это значит?! Звоню в колокольчик, появляется слуга.

– Вызови ко мне Грама.

Тот клаянется, исчезает. Прислушиваюсь – в доме пока тихо. Ну ещё бы! Приём закончился далеко за полночь. Так что досталось всем, и мне, и дамам, и музыкантам со слугами, и гостям, естественно… Чу! Вот и шаги. Появляется ещё до конца непроснувшийся советник. Кланяется, но я молча протягиваю ему свиток.

– Читай.

Грам быстро пробегает текст, слегка бледнеет, потом вопросительно смотрит на меня.

– Что это значит?

Он набирает полную грудь воздуха и выдаёт:

– Империя Рёко воспользовалась своим правом призвать на службу дворян Фиори. Некогда имперцы помогли нам разбить армию Тушура, вторгшуюся на наши земли. Взамен, раз в десять лет, император может призвать на помощь пять тысяч воинов из Фиори сроком на один год. И на вас пал жребий, сьере граф.

– Понятно. Можешь быть свободен…

Грам кланяется и уходит, а я вновь пробегаю свиток. Значит, в последний день последнего весеннего месяца я должен вместе со своими воинами стоять под воротами Ганадрбы. При себе – оружие, припасы, лошади. Понятно. У меня остаётся пять месяцев до этого срока. Что же… Успеем доехать до Рахи, забрать всё оттуда и отдать необзходимые распоряжения. Возвращаюсь в свои покои, умываюсь, смываю щетину, отросшую за ночь, затем одеваюсь в домашнюю одежду. Появляется слуга, приглашающий меня к завтраку. Он накрыт в господской столовой. Прихватив с вобой послание Совета, иду туда и прихожу первым. Вскоре, однако, не слишком заставив себя ждать, появляются и дамы, мама и её компаньонки. Юрика слабо улыбается мне в ответ, и, завидев её улыбку, Маура мрачнеет. А вот этого мне не надо!

– Доброе утро, дамы…

Все в ответ нестройно бормочут ответное приветствие. Женщины рассаживаются по местам, и мы дружно принимаемся за еду. Вдруг мама откладывает вилку и обращается ко мне:

– Атти, мне доложили, что был гонец из Совета?