- Зачем? - не отрицая его слов, спросила я.
- Не знаю. Ты мне с самого начала понравилась. Элис про тебя много говорила, какая ты талантливая, какая живая и многое другое. Я вижу как тебе плохо без рисования и хочу помочь.
- А оно тебе надо, слушать проблемы других и разбираться с ними? - Жоржик кивнул. - Что в психолога решил поиграть? - еще один кивок. - Я тебе платить не буду!
- Ну, мы это еще посмотрим! - парень улыбнулся и вызвал ответную улыбку на моем лице. - А теперь говори, почему не рисуешь?
- Не могу. Просто не получается. Накатывает какой-то страх, руки трясутся, а перед глазами... - я осеклась.
- А перед глазами? - спросил он и сам же ответил: - Его лицо?
Ничего не оставалось, как кивнуть. Да и сколько уже можно носить все в себе? Я ведь там, дома никому и не говорила ничего. Девчонки думаю, что просто поссорились, хотя так-то оно так, но вот вся боль внутри меня. И от этого очень плохо.
Сама не заметила, как выложила все. Без утайки. Поведала о чувствах и о страхах. Джордж слушал, не перебивая, а я просто выговаривалась. Говорила и замечала, как дышать становиться легче, словно весь груз перекладываю на чужие плечи.
- После этого рисование для меня стало проблемой, - закончила я.
- Ты сама себя запираешь в какие-то непонятные рамки. Тебе надо рисовать, для тебя это как воздух! Бери в руки альбом и рисуй!
- Не могу!
- Ничего не знаю! Рисуй! - неожиданно строгим голосом приказал Джордж.
Альбом расположился у меня на коленях, карандаш в руке, а внутри непонятный страх. Я несколько раз поднимала руку готовясь сделать штрих, но каждый раз отводила ее от бумаги. Наверное, так бы и продолжалось, если бы Жорж не потерял терпения и не рявкнул:
- Рисуй!!!
Грифель коснулся белой поверхности, чудом не протыкая ее. Рука дрожала, линии получались кривые и рванные. Еще одна попытка, результат тот же.
- Не могу! - карандаш полетел в сторону.
- Можешь! - парень поднял карандаш и отдал мне. - Русь, - первый раз за все время знакомства он назвал меня по имени, а то все Кисточка, да Кисточка. - У тебя получится. Закрой глаза...
- Ты же знаешь, не могу!
- Пойми главное - неважно, что ты нарисуешь, главное чтобы это шло от сердца, иначе свой страх ты не переборешь!
- Попробую.
- Давай, закрой глазки. Вот, умница. Успокойся. Ну чего ты дрожишь. Все хорошо. Давай успокаивайся. Твой страх надо побороть. Представь то место где тебе хорошо. Глубоко вздохни и выдохни. Молодец....
Джордж продолжал что-то говорить, но я почти не слышала слов. Напряженные мышцы начали расслабляться, давая возможность рисовать. Для меня всегда рисование было сродни инстинкту, и вот сейчас мой инстинкт, наконец, вырвался наружу. Перед глазами стояло все тоже лицо, но в этот раз оно не было хмурым. Глаза лучились нежностью, а улыбка соблазняла. Сейчас он казался таким родным и близким. Мне захотелось со страшной силой увидеть его, оказаться в кольце его рук и почувствовать сладкий вкус поцелуя....
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем над ухом снова раздался громкий голос Жоржика:
- Ну вот, а говорила, не можешь!
- Спасибо! - поблагодарила я, смотря на рисунок.
На белой бумаге слегка улыбалось знакомое и любимое лицо. Мой страх, который не понятно, откуда взялся, так же незаметно исчез. На душе стало спокойнее. Мне снова хотелось и, самое главное, я снова могла рисовать!
Домой мы добрались, когда сумерки укутали город. Хотя если бы я знала, что нас там ждет. Едва зайдя в дом, я уже хотела бежать обратно. К тому же у Жоржика такой диван удобный! Ну не отставит же он бедную меня на улице?
- А вот и наши гулены пришли! - раздался бодрый голос Ангелины Валерьевны. - Девочки, смотрите, кто приехал!
Вслед за мамой Алиски показались три улыбающиеся морды. Ну ладно, две морды и одно лицо. Макс пока у меня на хорошем счету.
- И чего это вы тут забыли? - пробормотала я и сама себе ответила: - Ясно. Кого!
У меня случился небольшой шок, когда Макс в два шага преодолел расстояние и, обняв Наташку, поцеловал. Подруга залилась таким румянцем, что стало понятно - все ее предыдущие ЕГЛС были ерундой. А вот сейчас, действительно - единственный и глубоко любимый суженный!
Вот ей богу, думала, что меня удивить сложно, однако Алиска сделала это играючи. Она, ничуть не стесняясь матери, подошла к Киру и, обняв его за шею, притянула к себе и последовала примеру двоюродного брата. Ангелина Валерьевна и не собиралась смущаться, она ласково улыбнулась, глядя на парочки. Наверное, гены!
Он и Она
Ночь уже давно опустилась на город, а она стояла у открытого окна на кухне и смотрела на звездное небо. В голове не было ни единой мысли. Ей просто надоело думать! Думать о нем. О них. Это больно жить мечтой, которая отказывается сбываться. Больно находиться рядом и не иметь возможности дотронуться...
Она не заметила или не захотела заметить, как на кухню зашел он. Один вопрос, который прорвал лавину чувств, мыслей, слез и слов. Один вопрос заданный глухим голосом.
- Зачем?
- Ты о чем?
- Не притворяйся. Просто ответить, зачем? - ей даже показалось, что его голос дрогнул, но это было не так. Слишком спокойный, слишком контролируемый....
- Мне надоело. Надоело ждать! Надеяться и верить, в то, чего не будет. Я устала.
- Это же не решение. Нельзя так. Ты ведь не только свою жизнь изменяешь...
- Я эгоистка! И я просто пытаюсь добиться того что хочу! Делая это, как умею!
- Это не вариант!
Она резко развернулась и посмотрела в карие глаза, которые сейчас казались черными омутами.
- А какой вариант мне подходит? Что мне сделать, чтобы меня просто любили?! Чтобы приняли меня и мои чувства? - она сорвалась, остатки контроля полетели к чертям.
- Нельзя навязать чувство...
- Не ври сам себе! Там не надо ничего навязывать! Скажи мне, глядя в глаза, что вот тут, - она дотронулась до его груди. - Ничего не колышется когда я рядом! Скажи и я исчезну раз и навсегда!
Он стоял и молчал. Сложно ли сказать то, что твердишь себе каждый день? А в глаза?
- Ну что ты молчишь? - голос вышел хриплым, надрывным.
- Я...
- Ой, прошу прощения! - Руська вылетела из кухни, словно пробка из бутылки шампанского.
Вслед за Русланой, вышла и она, не видя, как он сжимает кулаки и стискивает зубы, чтобы не окликнуть. Она ушла, не желая слышать ничего. Хотя нет, она просто боялась, что он может соврать глядя в глаза....
Руслана
Настойчивый звонок телефоны вырвал меня из объятий сна. Открывать глаза не хотелось, а вот еще поспать очень даже, минут так это тысячу. Ведь легла далеко заполночь, никак не могла оторваться от бумаги. Прорвало меня, одним словом. Было все равно, что рисовать, главное чтобы карандаш скользил по бумаге. Хотелось, конечно, взять в руки кисть, но краски остались дома.
Методом тыка... точнее ощупа, я нашла телефон и, не гладя на экран, поднесла трубку к уху.
- Почти слушаю. Но лучше бы вы не звонили! - буркнула я.
- Руся! - надрывный всхлип Оксаны заставил меня проснуться и испуганно осмотреться.
- Оксан?
- Русь, - всхлип, - он попал в аварию!
- Кто? Пашка? - сердце стукнуло и упало куда-то вниз.
- Игорь!
- Как? Когда? Где он сейчас? - в голове, словно бомба взорвалась.
- Сегодня. Его к операции готовят! Приезжайте!
- Вылетаем!
Сбросив вызов, я вскочила на ноги, но едва не упала. Меня трясло от страха за брата, мысли разбегались, не давая сосредоточиться.
Кое-как взяв себя в руки, оделась и выскочила в коридор, где столкнулась с Китом.
- Игорь...
- Знаю, малышка. Нам тоже позвонили. Одевайся. Самолет через сорок минут!
Дальше все происходило, как в тумане. Я даже толком не помню, как оказалась в самолете, как он взлетел и как приземлился. Все происходило словно не со мной, а на экране телевизора. Всю дорогу была только одна четкая и осознанная мысль - "Пусть живет!".