Твоя дочь Шэннон».

Все последующие недели Шэннон была занята. Ей приходилось часто выступать перед публикой, и это удавалось удивительно легко. Ей не мешали выкрики тех, кто хотел прервать выступление, ничто не могло поколебать ее уверенности в своей правоте.

Блейд был рад тому, что Шэннон нашла применение своей неуемной энергии. По крайней мере, в его отсутствие Шэннон не приходилось скучать. Он лишь беспокоился, как бы горожане не узнали о том, что он метис. До сих пор этот вопрос не возникал – немногие видели таинственного Блейда Страйкера, – и он уповал на то, что день, когда все всплывет наружу, никогда не настанет. Надо было как можно быстрее построить дом, но, к несчастью, зима была ранняя, и в конце октября вся долина лежала в снегу. Блейд решил, что им лучше остаться на зиму в гостинице и не искать другого жилья. Все эти зимние вьюжные дни они подолгу занимались любовью или просто лежали в объятиях друг друга, наслаждались покоем и тишиной. Иногда посещали премьеры в новом оперном театре, но чаще проводили время в обществе друг друга.

В Рождество Шэннон с восторгом сообщила о своей беременности, но, к ее большому разочарованию, надежды оказались пустыми. Блейд успокаивал как мог, но все же втайне был рад, что Шэннон пока будет принадлежать только ему.

– Дети еще появятся, Огненная Птичка, ведь мы с тобой проводим столько времени, делая их. Я вовсе не жалуюсь. Это очень приятная работа.

– Работа! Ты называешь занятия любовью работой? – набросилась на него Шэннон с наигранным гневом.

– Работа, которая доставляет мне больше удовольствия, чем что-либо еще в жизни.

Затем Блейд целовал ее, и комната погружалась в тишину, прерываемую сладострастными стонами и негромкими вскриками.

Настал 1869 год и принес с собой еще больше снега и холода. Вплоть до апреля земля была укутана белым покрывалом, и казалось – зиме не будет конца. Но все же весна вступила в свои права: холмы и долины покрылись сочной зеленой травой, повсюду расцвели полевые цветы. Блейд вернулся в Мирную Долину и подсчитал потери из-за зимы. Теперь предстояло продолжить строительство дома, который будет состоять из четырех просторных комнат и окажется настолько прочным, что выдержит натиск любой непогоды.

Движение за права женщин приобрело в Вайоминге небывалый размах. Весной в Шайенн прибыла с лекциями Анна Дикинсон. Ее выступления были напечатаны в местной газете, и все, кто не присутствовал на лекциях, могли ознакомиться с их содержанием. Шэннон удалось поближе узнать мисс Дикинсон, и они провели за беседой несколько приятных часов, после чего Шэннон проводила знаменитую женщину на вокзал.

Вдохновленная идеями Дикинсон и той страстью, с которой она работает, Шэннон стала одной из самых активных сторонниц женского движения. Ее выступления были очень популярны, и весь Шайенн уже знал Шэннон в лицо. Вскоре ни одно заседание не обходилось без Шэннон, ее приглашали выступать перед самыми различными аудиториями.

Однажды в начале лета Шэннон попросили выступить с лекцией в ратуше. Она с волнением ждала этого момента, поскольку будут присутствовать многие горожане, включая законодателя Уильяма Брайта, который должен был огласить законопроект, написанный секретарем Эдвардом Ли. Блейд несказанно удивил Шэннон тем, что изъявил желание пойти на это собрание и послушать ее выступление. Обычно дела на ранчо отнимали все его свободное время.

– Я очень тобой горжусь, но никогда не слышал, как ты говоришь, Шэннон. На этот раз я хочу поприсутствовать в зале.

– Ты сможешь найти время? – Шэннон была довольна тем, что муж ею гордится.

– Для тебя я всегда найду время. Я не говорил, хотел сделать сюрприз, но наш дом почти построен. На следующей неделе можно подобрать мебель и переехать. Ты счастлива слышать это?

– Я в восторге! – воскликнула Шэннон, бросаясь в его объятия. – И как раз вовремя. Я хочу, чтобы наш ребенок родился на нашей собственной земле.

Шэннон не говорила Блейду о беременности, поскольку хотела быть твердо уверенной в этом.

– Ребенок! – радостно заорал Блейд. – Ты уверена?

– Абсолютно. По моим подсчетам, он появится через семь месяцев. Ты... ты не разочарован? – с трепетом спросила она. – Честно говоря, никогда не думала, что так долго буду ждать этого момента.

– Разочарован! Ничто не может разочаровать в тебе. Я буду любить всех детей, которых ты мне подаришь.

– Даже если это будут одни девочки?

– Даже тогда, – засмеялся Блейд, – но почему-то я сомневаюсь. Такое пылкое создание, как ты, подарит мне не только дочерей. Хотя я не возражаю против одной-двух, если они будут похожи на тебя.

Он заключил ее в объятия и поцеловал с таким чувством, с такой нежностью, что Шэннон смахнула со щеки непрошенную слезу.

– Я тебя люблю, Блейд Страйкер. Если бы у нас было время, я бы показала, как сильно я тебя люблю.

– Позже, Огненная Птичка, – ответил Блейд хриплым от желания голосом.

Выступление Шэннон очень понравилось Блейду. Если бы законопроект о правах женщин утверждался завтра, то все присутствующие, по мнению Блейда, с радостью отдали бы за него свои голоса. После лекции к Шэннон подошел Уильям Брайт с супругой, они тепло поздравили ее с успехом. Когда Блейду удалось протиснуться к ней сквозь толпу поклонников, Шэннон с гордостью представила его окружающим. Блейд выглядел в этот вечер таким красивым, что Шэннон чувствовала, как ей завидует каждая женщина в зале. Блейд понравился и почтенным матронам, и красивым молодым женщинам. Каждая пыталась пробраться ближе, чтобы разглядеть таинственного красавца Блейда Страйкера.

Блейд разговаривал с мистером Брайтом, а Шэннон – с его женой, когда произошла неприятность, надолго выбившая Шэннон из колеи.

Какая-то женщина яростно растолкала собравшихся и оказалась нос к носу с Шэннон. Та мгновенно ее узнала.

– Ты сделала себе имя, да, Шэннон?

– Клэр, приятно снова увидеть тебя, – с достоинством сказала Шэннон. – Молли с тобой? Что вы делаете в Шайенне?

– Мы с мамой здесь, чтобы сесть на поезд, идущий на Восток. Едем в гости. Решили посетить твою лекцию, но мама плохо себя чувствует. Я пришла одна. Не могла пропустить такую возможность, – намекнула она с угрозой. Затем перевела недобрый взгляд на Блейда. – Здравствуй, Блейд.

– Здравствуй, Клэр, – осторожно ответил Блейд. Интуиция подсказывала ему, что Клэр собирается устроить скандал. Он не ошибся.

– Ты высоко взлетел, – холодно проговорила она. – От армейского скаута до состоятельного мужчины. И еще имеешь жену, прославившуюся выступлениями. Интересно, знают ли эти добропорядочные горожане, что ты – метис, из тех самых сиу, которые продолжают грабить и убивать, несмотря на мирный договор.

Собравшиеся дружно ахнули, на лицах отразились ужас и потрясение. Многие возмущенно отпрянули назад. Куда подевались восхищенные взгляды? Почти все смотрели теперь на Блейда со страхом и отвращением. Видя, какой эффект произвели ее слова, Клэр удовлетворенно улыбнулась. Она долго ждала этого момента, хотела расквитаться с Шэннон и Блейдом за то, что они помешали осуществить ее самые грандиозные планы.

Слова Клэр о том, что сиу нарушали мирный договор, были сущей правдой. Но это было следствием строительства железных дорог на территории резервации, где стали вырастать новые города. Кроме того, в районе Черных Холмов обнаружено золото, и туда потоком устремились золотоискатели.

Блейд готов был задушить Клэр за то, что она испортила вечер и не дала Шэннон насладиться своим триумфом. Мужчины и женщины, которые буквально несколько минут назад смотрели на Шэннон с гордостью и уважением, теперь поглядывали на нее с презрением и насмешкой. Один за другим все повернулись к Шэннон спиной.

– Зачем ты это делаешь, Клэр? – свирепо взглянул на нее Блейд.

– Я хочу, чтобы все знали, за кого Шэннон вышла замуж, – бессердечно заявила Клэр. Ей было не по себе от взгляда Блейда, но тем не менее продолжала: – Полагаю, ваши друзья не знают, что ты был арестован за убийство офицера и приговорен к смерти; им интересно будет узнать, что ты сбежал из заключения за несколько часов до казни.