Блейд подошел к двери и тихонько постучал. Будь что будет, но он поговорит с девушкой, объяснит, почему нарочно не подходит к ней на людях... На его стук никто не ответил. Зная, что Шэннон совершенно одна, Блейд осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Ни в кухне, ни в гостиной Шэннон не оказалось, и Блейд направился в спальню. Сквозь приоткрытую дверь он увидел девушку, спящую на кровати. Роскошные каштановые локоны Шэннон были спрятаны под косынку, поверх поношенного платья в голубую полоску надет перепачканный белый передник. Но для Блейда не было зрелища прекрасней, чем то, что сейчас предстало перед его глазами. Он зачарованно смотрел на Шэннон, не желая будить. Надо уйти, твердил он себе, нельзя ставить под удар репутацию девушки. Приняв решение, Блейд повернулся к двери, но под ногами предательски скрипнула половица.

Находясь в полудреме, Шэннон слышала какие-то неясные звуки, словно кто-то расхаживал по дому. Скрип половицы окончательно разбудил ее. Шэннон открыла глаза и увидела Блейда, направляющегося к двери.

– Блейд? Что ты здесь делаешь?

Блейд резко повернулся, удивленный тем, что Шэннон не спит.

– Я... я пришел узнать, не нужна ли тебе помощь, – придумал он на ходу. Действительно, что принесло его сюда? – Может, тебе нужны деньги? У меня есть наличные, и я...

– Нет, спасибо, не нужно, – перебила его Шэннон. – Мои потребности не велики.

– А мои потребности огромны, – хрипло проговорил Блейд.

Шэннон прекрасно поняла смысл его слов: «Как смеет он приходить сюда и требовать то, что она не готова дать?»

– Кажется, тебе лучше уйти, – сухо сказала девушка и отвела взгляд.

Шэннон помнила объятия Блейда и ночь, открывшую ей целый мир неизведанных ощущений. Но Шэннон знала, что Блейд не любит ее, он овладел ею по необходимости. Вожделение, но не любовь, руководило им в ту ночь.

Блейду не хотелось уходить, но он не мог обидеть девушку и повернулся к двери, собираясь выполнить ее требование, но уже у самого порога неожиданно повернулся и посмотрел прямо в глаза Шэннон:

– Я хочу тебя, Шэннон. Я хочу любить тебя.

У Шэннон перехватило дыхание. Она не ожидала, что Блейд так открыто заявит о своем желании.

«Боже, а ведь я тоже хочу тебя», – чуть не сказала девушка вслух, но слова застряли в горле. Она лишь молча смотрела на Блейда, чувствуя, как ее постепенно затягивает омут его черных глаз.

– Разве ты не наслаждалась любовью с метисом?

– Блейд, понимаешь, я не могу...

– Нет, можешь... можешь!

В два прыжка он оказался возле Шэннон и стал срывать с нее одежду, словно хотел показать, что значит заниматься любовью с настоящим дикарем.

– Блейд, прекрати... не делай этого!

– Почему? Неужели я для тебя слишком дикий? Неужели вызываю отвращение?

Шэннон вдруг не на шутку испугалась – хотелось кричать, звать на помощь.

– Негодяй! Я не хочу этого!

– Хочешь. Ты желаешь меня так же, как и я тебя.

– Нет, я...

Он поцелуем закрыл рот Шэннон, а его руки тем временем сорвали с нее остатки одежды. Губы девушки приоткрылись, и она почувствовала, что отвечает на поцелуй. Шэннон перестала сопротивляться и позволила Блейду поцеловать ей грудь.

– Знаешь, сколько раз я мечтал о тебе с того первого раза? – шептал Блейд.

Шэннон сдалась окончательно. Его руки скользили по самым сокровенным местам, доводя девушку до безумия.

– О нет, – простонала Шэннон, с ужасом понимая, что позволит Блейду все.

– Скажи мне, черт возьми, скажи мне, что хочешь меня!

– Нет!

– Скажи! Скажи!

– Да! О Господи, помоги мне! Да, я хочу тебя!

Его неистовство стало невыносимым, и Шэннон забилась в сладкой муке. Но радости она не испытала и лишь тихонько всхлипнула. Это мгновенно отрезвило Блейда:

– О, Боже милостивый! Шэннон, прости. Я не хотел тебя обидеть. На какое-то мгновение я просто забыл обо всем.

– Кто ты, Блейд? – спросила Шэннон.

– Я – мужчина. Красный или белый. Мужчина!

– Да, ты – мужчина, – согласилась Шэннон. – Я всегда буду помнить об этом, хотя мне придется гореть в аду за свой грех.

– Неужели ты простила меня? Господи, Шэннон, я не достоин тебя, – простонал Блейд, – ведь я – метис, и, кроме того, я служил в федеральной армии и воевал против того, что тебе было дорого.

Шэннон поморщилась. Ей не хотелось сейчас вспоминать об этом. Возврата к прошлому нет. Сейчас другая жизнь, важно лишь то, что будет завтра. Шэннон за многое была благодарна Блейду и не могла винить его ни в чем. Он вовсе не принуждал ее к близости, а только заставил признать, что она тоже хочет его.

– Мне безразлично, кто ты, Блейд, Я знаю, что чувствую. Мне ужасно хотелось тебя возненавидеть. Казалось, это единственный способ спастись от тебя.

– Посмотри на меня, что ты видишь?

Взгляд Шэннон заскользил по лицу Блейда, затем, очертив твердую линию подбородка, опустился по крепкой бронзовой шее к широкой груди с завитками черных волос, к плоскому животу и мускулистым бедрам Блейда.

– Не смущайся, Огненная Птичка. Скажи, что ты видишь?

– Я вижу... Я вижу...

– Ну же...

– Мужчину. Красивого, удивительно мужественного.

– Какого я цвета?

– Цвет? Я не вижу никакого цвета. Твоя кожа гладкая и бронзовая от солнца. Что ты хочешь от меня услышать?

– Что тебя не оскорбляет моя индейская кровь, что ты будешь вспоминать обо мне как о мужчине, а не как о дикаре-метисе, который занимался с тобой любовью.

– Я знаю, кто занимался со мной любовью.

Блейд облегченно вздохнул:

– О Боже, Шэннон, ты нужна мне! Ты всегда будешь мне нужна. Я не могу насытиться тобой, чем ты меня околдовала?

У Шэннон бешено забилось сердце, когда Блейд нежно провел по ее лицу кончиками пальцев. Она затрепетала, отзываясь на его ласки. Наконец их губы слились в упоительном и страстном поцелуе, который длился даже тогда, когда Блейд с ловкостью, достойной циркача, освободился от своей одежды. Теперь их не разделяло ничего, кроме кожи, пылающей от жара любви.

Блейд продолжал свою изощренно-сладостную пытку, легонько покусывая чувствительные груди и тут же зализывая укушенные места языком. Лаская ее, он опускался все ниже. Шэннон пылала от страсти, ее тело извивалось в безумном восторге. Не в силах больше сдерживаться, Шэннон вскрикнула, и Блейд со стоном прошептал ей прямо на ухо:

– О Шэннон! Как мне хорошо, это... чудесно!

Никогда ему не было так хорошо с женщиной. Каждое прикосновение, каждый поцелуй доставлял неземное блаженство. Блейд был искусен в любовных играх, и его ласки пробудили в Шэннон страсть, о которой она даже не подозревала. Они расслабленно лежали рядом. Шэннон могла поклясться, что там, на небесах, их души сомкнулись и соединились навеки.

– Моя нежная, восхитительная лисичка, – пробормотал Блейд.

– А ты – мой храбрый, красивый дикарь – улыбнулась Шэннон в ответ.

Блейд насторожился, но потом понял, что она вовсе не хотела обижать его, скорее, ее слова прозвучали как похвала его мужским достоинствам.

– Мне не следовало приходить сюда. Я совсем не хочу испортить твою репутацию.

– Мы с тобой оба слишком пылкие, чтобы вести себя благоразумно, – заметила Шэннон, – а то, что мы ругались друг с другом, – обыкновенная самозащита. Одно я поняла – когда ты рядом, я теряю голову.

– Ты подвергаешь себя опасности, разговаривая со мной на людях.

– Что ты хочешь этим сказать?

Блейд так долго не отвечал, что Шэннон не выдержала:

– Ты с чем-то связан, да? И это имеет отношение к твоим поискам в фургонах?

Блейд молчал, не желая втягивать девушку в свои тайные расследования.

– Ты можешь сказать мне, потому что я не успокоюсь, пока не выясню все до конца. Возможно, я смогу тебе помочь.

– Не спрашивай, Шэннон. Ты не безразлична мне, и я не хочу подвергать тебя опасности.

– Говорю тебе, что я этого так не оставлю. Может, стоит спросить у полковника Гриира?

– Господи, Шэннон! – взволнованно воскликнул Блейд. – Это худшее, что ты могла бы сделать... Ладно. Я выполняю важное правительственное задание. Удовлетворена?