Валерио Евангелисти

Бегство из инкубатора

1. Битва в аду

Эскадра демонов взмыла над мавританской пустыней, чёрная на фоне красного неба. Через определённый интервал каждое из гигантских созданий распахивало свою пасть и издавало сдавленный крик, пробирающий до мозга костей настолько, что любое человеческое существо лишилось бы рассудка, лишь заслышав его. Однако в войске, которое медленно продвигалось по дюнам вперёд, было не так много людей: всего лишь несколько бригад. Большинство участвующих в битве человеческих существ обладало телами, в которых металлические части многократно преобладали над живыми тканями и делали людей нечувствительными к боли. По крайней мере, те дивизии на стороне Европейских вооружённых сил, от которых в этой войне действительно что-то зависело, были составлены из так называемых мозаикос, а на стороне М.Е.С.Т.И. — из полиплоидов. Речь шла об искусственных существах, которые — в случае мозаикос — были собраны из частей трупов; бойцы М.Е.С.Т.И., полиплоиды, напротив, были живыми существами, внутренние органы которых искусственно увеличены до невероятных размеров. Только такого рода солдаты могли вынести вид нереальных созданий, учинивших в небе взаимную мясорубку.

Из своего скрытого в песках бункера генерал Фогельник из М.Е.С.Т.И. на нескольких мониторах наблюдал за ходом военных действий и с досадой качал головой.

— Наши полиплоиды хоть и обладают всего лишь рудиментами души, но эти рудименты, кажется, всё ещё слишком человеческие. Стоило одному из этих демонов подойти чуть ближе, и наш авангард готов был драпать с поля боя. А что будет, если появится настоящий инкуб? Они же перемрут от страха!

Лейтенант Билих, который сидел перед контрольными панелями и регулировал изображение, склонил голову, пронизанную алюминиевыми венами.

— Не стоит беспокоиться. Мозаикос явно ещё чувствительнее наших. Такое впечатление, будто в мёртвом мясе, из которого они составлены, могут сохраняться воспоминания. Как только они столкнутся лицом к лицу с нашими галлюцинациями, вы сами убедитесь, что у них тоже нет иммунитета против ужаса.

— Может быть. Потому-то я и хотел, чтоб инкубатор поскорее заработал.

В этот момент человеческий унтер-офицер воскликнул:

— Ваше желание уже осуществилось, господин генерал. Боже мой, это превосходит всё, что я видел до сих пор.

Его металлический палец, которым он указывал на один из мониторов, дрожал от возбуждения. Фогельник проследил за его взглядом и не смог сдержать дрожи испуга.

— Чёрт! Это и в самом деле затмевает всё.

По небу парили фигуры чудовищных размеров, сплошь утыканные чёрными стрелами. Их лица покрывала смертельная бледность. Каждая фигура держала на ладони своё бьющееся сердце. В ужасных ранах широко разверстых грудных клеток кровоточил клубок перепутанных вен и артерий. С их костлявых, вытянутых лиц смотрели потухшие глаза. Судя по силуэтам, то были, несомненно, женские существа. Но больше всего наблюдателя потрясала жуткая замедленность их лёта и чудовищная боль, выражавшаяся в каждом движении.

Во главе группы Фогельнику примерещились его мать и умершая пять лет назад жена. Он невольно застонал. На его счастье, иррациональность этого видения не застала его врасплох. Он прекрасно знал, что каждый человек-солдат на поле боя, а может, и кое-кто из не-человеческих бойцов в этот момент видят призраки своих собственных близких.

На лбу лейтенанта выступили крупные капли пота, а на лицах младших офицеров отражался ужас.

— Не смотреть на экраны! — приказал Фогельник. — Лейтенант, передайте мне управление!

— Что за чёртова война! — пробормотал тот, освобождая своё кресло.

Фогельник посмотрел на него пронзительным взглядом.

— В этом вы, пожалуй, правы, господин лейтенант. «Чёртова» — самое точное выражение.

В небе над пустыней, в вихре клювов и когтистых рук, крылатые демоны с оглушительным рёвом сражались с призраками женщин. Армия привидений была лишь в нескольких шагах. И тут Фогельник нажал на кнопку, которая отдала полиплоидам приказ об атаке.

2. 1990 год: Создатели инкубаторов

Пресс-агентство «Worldwide» имело штаб-квартиру в Вашингтоне, в девятистах метрах по прямой от Белого дома, в претенциозном двенадцатиэтажном здании с тонированными стёклами и пышными позолоченными украшениями. Однако внутреннее убранство, за исключением приёмной, было лишено всякой элегантности. Низкие потолки давили, а громадные общие бюро были разделены на убогие клетушки с перегородками не выше метра. Сам мозговой центр «Агентства агентств» — как называли свою организацию некоторые энтузиасты, — располагался в нескольких нелепых стеклянных клетках. У учредителей «Worldwide» было, судя по всему, своё представление об идеальной организации, и оно исключало всякую мишуру и украшательство.

— Ну не забавно ли, — посмеивался Энрико Саура, сидя в одной из таких клеток. — Ты только взгляни на заголовок «National Examiner»: «Саддам — мучитель собак и кошек». Нет, тут нам придётся признать себя побеждёнными.

Саура, молодой итальянский журналист, был направлен в «Worldwide» на стажировку. У себя на родине он уже сделал себе имя, но здесь считался зелёным новичком. Шейла Дэвис, начальница отдела связей с общественностью, сделала его своим личным ассистентом из-за его располагающей внешности и неотразимой сексапильности. Ему бы ещё ростом быть немного повыше, — но ведь нельзя же иметь всё сразу.

Женщина откинулась на спинку кресла в непроизвольно томной позе, снисходительно улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Заголовок хоть и гениальный, но рекорд всё равно принадлежит нам. Ты здесь не так давно и просто пока не всё знаешь. Например, когда у Рейгана были проблемы с Никарагуа, мы распространили сообщение, что сандинистское правительство сожгло единственную в стране синагогу и тем самым сделало первый шаг в сторону антисемитской позиции. Все газеты США дали это сообщение на первых полосах. Несколько неонацистских групп после этого даже сменили фронт и приняли сторону Манагуа.

— И что?

Бархатные глаза Шейлы Дэвис злорадно сверкнули.

— А то, что в Никарагуа никогда не было ни одной синагоги. Евреев в стране можно пересчитать по пальцам одной руки, и один из них был даже министром в сандинистском правительстве.

Энрико Саура захохотал так громко, что некоторые из сотрудников услышали даже через стекло и подняли головы. Смех хоть и был искренним, но Саура слегка переигрывал, чтобы сделать женщине приятное.

Шейла Дэвис тряхнула своей длинной тёмной гривой и посерьёзнела.

— Хорошо, Энрико, не будем отвлекаться. Наша работа хоть и занятна иногда, но в настоящий момент у нас скорее противоположная проблема. Откуда у «National Examiner» это сообщение?

Саура взял себя в руки.

— К сожалению, ссылки нет. На мой взгляд, эта история выдумана от начала до конца. Её могло пустить в оборот какое-нибудь маленькое агентство.

— Тогда оно не представляет для нас интереса. Госдепартамент распорядился, чтобы мы распространяли сообщения лишь тех агентств, которые заслуживают доверия, в первую очередь «Hull & Knoltown».

Саура развёл руками.

— Но от них сегодня не поступило ничего путного. Один детский лепет, который забудется самое позднее через час. Ещё хорошо, что Саддам Хусейн хоть как-то нарушает эту монотонность.

Шейла Дэвис наморщила лоб.

— Дай-ка мне распечатки, — сказала она, протягивая узкую ладонь.

Пока она листала бумажки, Энрико Саура скептически её разглядывал. Он прикидывал, пойдёт ли она с ним поужинать в один из ближайших дней. На первый взгляд казалось, что у неё нет проблем с разницей в их иерархическом положении, но подсознательно он чувствовал, что это не совсем так. Разумеется, половина мужского состава «Worldwide» утверждала, что уже побывала в её постели. Но нельзя забывать при этом, что все они были специалистами по созданию фальсифицированных новостей.