– У меня есть идея на этот счет, – ответил Ано. – Она рассказала об этом после того, как я объявил, что сегодня мы должны сломать печати и открыть комнаты. Не исключено, что в этих комнатах мы можем обнаружить то, что побудило ее навести подозрение на какую-то другую женщину, находившуюся в доме, – Жанну Боден или горничную мадемуазель Харлоу, Франсину Роллар.
– Но не на саму мадемуазель Бетти, – быстро вставил Джим.
– Нет-нет! – Ано махнул рукой. – Об этом свидетельствуют часы на шкафчике – они ведь оправдывают мадемуазель Бетти. Ну, сегодня мы это выясним. А пока что, друг мой, вы опаздываете на ваш ленч.
Детектив поднялся со скамейки, и, бросив последний взгляд на магическую гору, этот аванпост Франции, они повернулись лицом к городу.
Джим Фробишер смотрел на зеленые лужайки, усаженные липами, и яркие высокие крыши старинных домов.
Остроконечные шпили церквей торчали, словно копья. Около четверти мили к югу виднелась продолговатая крыша большого здания с парой труб, откуда поднимался дым, позади нее зеленые верхушки деревьев, на которых играло солнце.
– Мезон-Гренель, не так ли? – спросил Джим.
Не получив ответа, он обернулся. Ано, казалось, не слышал его. Он уставился на Мезон-Гренель с очень странным выражением лица, которое что-то напоминало Джиму. Это не было удивлением – хотя «интерес» казался чересчур мягким эпитетом. Внезапно Джим сообразил, что напряженный взгляд детектива напоминает ему взгляд хорошо натасканного ретривера,[33] когда его хозяин поднимает ружье.
Джим снова посмотрел на крышу дома. Шифер местами перемежался маленькими островерхими окошками, но никто не подавал из них никакого сигнала.
– Что вы так разглядываете? – осведомился Джим. – Я уверен, что вы что-то заметили.
Ано наконец услышал своего спутника. Его лицо сразу же изменилось, приобретя шутовское выражение.
– Разумеется. Я всегда что-то замечаю. На то я и Ано! Вы не представляете, друг мой, какая ответственность носить это имя. Вам повезло, что вы избавлены от этого бремени. Все Ано должны что-то замечать – даже когда замечать абсолютно нечего. Пошли!
Он шагнул с залитой солнцем площадки на темную лестницу. Спустившись по ступенькам, они вновь оказались на плас д'Арм.
– Ну… – начал Ано и умолк, словно хотел что-то сказать, но не был уверен, стоит ли это делать. Наконец он решился на компромисс. – Выпейте со мной вермута, прежде чем отправляться на ленч.
– Но в таком случае я опоздаю.
Ано отмахнулся от возражения.
– У вас полно времени, мосье. Вы придете в Мезон-Гренель раньше мадемуазель Харлоу. Это говорю я, Ано, – напыщенно добавил он, и Джим, рассмеявшись, согласился.
– Когда я застану Бетти и Энн Апкотт уже сидящими за столом, то в качестве оправдания сошлюсь на ваше тщеславие.
На углу улицы Свободы и плас д'Арм находилось кафе, где несколько столиков стояли на тротуаре под навесом. Они заняли один из них, и Ано, потягивая вермут, снова попытался что-то сообщить.
– Понимаете… – начал он, но опять осекся. – Значит, вы пять раз поднимались на Монблан! Из Шамони?[34]
– В первый раз – да, – ответил Джим. – Во второй – из Коль-дю-Жеан через ледник Бренва. В третий – мимо собора. В четвертый – с ледника Бруйяр. А в последний раз – через Мон-Манди.
Ано слушал с неподдельным вниманием.
– Вы рассказываете мне вещи, которые весьма интересны и абсолютно новы для меня! – воскликнул он. – Я вам очень признателен, мосье!
– А с другой стороны, мосье Ано, – сухо отозвался Джим, – вы рассказали мне очень мало. Даже то, ради чего вы привели меня в это кафе, вы, похоже, решили оставить при себе. Но я не буду столь же сдержан и скажу вам, что я думаю.
– Да?
– Я думаю, мы кое-что упустили.
– Вот как?
Ано достал сигарету из ярко-голубой пачки.
– Возможно, вы считаете мои слова дерзкими.
– Ни в малейшей степени, – серьезно ответил детектив. – Мы, полицейские, склонны вести поиски вдалеке и не видеть истину под самым носом. Так что еще одна точка зрения помогает избежать этой опасности. Я весь внимание.
Джим Фробишер придвинул свой стул ближе к круглому металлическому столику и оперся на него локтями.
– Мне кажется, мы должны ответить на один вопрос, если хотим выяснить, была ли убита миссис Харлоу и если была, то кем.
– Согласен, – кивнул Ано. – Но имеем ли мы в виду один и тот же вопрос?
– Речь идет о вопросе, которым мы пренебрегли. Кто вернул трактат о строфанте на полку в библиотеке между вчерашним полуднем и сегодняшним утром?
Ано чиркнул очередной спичкой и прикрыл ее ладонью, давая пламени разгореться, потом зажег сигарету и сделал несколько затяжек.
– Несомненно, это важный вопрос, – признал он. – Но я имел в виду не его. Думаю, мой вопрос более важен. Мне кажется, если бы мы узнали, почему дверь «Сокровищницы», которая была заперта после смерти Саймона Харлоу, оказалась незапертой вечером двадцать седьмого апреля, мы бы значительно приблизились к разгадке этой таинственной истории. Но, – он развел руками, – это по-прежнему ставит меня в тупик.
Джим мрачно уставился на тротуар, словно надеясь прочитать там ответ.
Глава 12
Печати сломаны
Спустя несколько минут Джиму Фробишеру пришлось признать, что догадка Ано верна. Он не допускал, что это больше чем догадка. Конечно, мосье Ано был «мистером Всезнайкой», но даже самая блистательная интуиция не могла информировать о столь случайном обстоятельстве. Однако факт оставался фактом. К своему величайшему смущению, Фробишер прибыл в Мезон-Гренель раньше Бетти Харлоу. Он специально задержался с Ано в кафе, чтобы этого не произошло, не желая оставаться наедине с Энн теперь, когда она вызывала у него подозрения. Максимум, на что мог надеяться Джим, это скрыть причину своего недовольства, так как само недовольство он скрыть не мог. Энн еще сильнее осложнила ситуацию, выразив ему сочувствие.
– Вы расстроены, – сказала она. – Но у вас больше нет для этого оснований. То, что я сообщила сегодня утром, истинная правда. Была половина одиннадцатого, когда я услышала это ужасный шепот. Бетти находилась в это время среди своих друзей в бальном зале. Ничто не в силах это изменить.
– Я расстроен не из-за нее, – пробормотал Джим, и Энн с удивлением на него посмотрела.
Но прежде чем она успела задать вопрос, в холл вошла Бетти. Во время ленча Джим беседовал на посторонние темы, если и без энтузиазма, то достаточно оживленно.
К счастью, времени на разговоры оказалось не так много. Они сидели за кофе, покуривая сигареты, когда Гастон доложил, что комиссар полиции и его секретарь ждут в библиотеке.
– Это мистер Фробишер, мой лондонский поверенный, – представила Джима Бетти.
Комиссар, мосье Жирардо, оказался толстым лысым мужчиной средних лет, в пенсне, едва держащемся на мясистом носу. Секретарь, Морис Тевне, был высоким и щеголеватым молодым человеком, явно придерживавшимся превосходного мнения о собственной внешности.
– Я просил присутствовать мосье Бекса, дижонского нотариуса мадемуазель, – сказал Джим.
– Разумеется, – отозвался комиссар, и в этот момент доложили о прибытии мосье Бекса.
Он появился в дверях, когда часы били три, довольный своей пунктуальностью.
– С позволения мосье комиссара, – заговорил мосье Беке, – мы можем приступить к завершающей процедуре этого прискорбного дела.
– Мы ждем мосье Ано, – сказал комиссар.
– Ано?
– Мосье Ано из парижской Сюртэ, которого пригласил магистрат для расследования, – объяснил мосье Жирардо.
– Для расследования? – озадаченно переспросил мосье Беке. – Но ведь расследовать больше нечего.
Бетти Харлоу отвела его в сторону. Покуда она давала ему быстрый отчет об утренних событиях, Джим вышел в холл на поиски Ано. Он сразу же увидел детектива, но, к его удивлению, Ано двинулся к нему от задней стены холла, как будто вошел в дом из сада.