— Бейли, милая, — раздался умоляющий голос миссис Элсхаус. — Я устала стоять с протянутой рукой. Не забывай о моем артрите.

— О господи! Простите меня, — поспешно извинилась Бейли и протянула пожилой леди сдачу — четыре доллара двадцать пять центов.

— Можно прийти в следующий вторник? — спросила миссис Элсхаус, вкладывая в руку Бейли свернутую долларовую купюру.

— Можно. Записываю вас на вторник. А чаевые мне давать не нужно, ведь я теперь владелица салона.

— Я знаю, детка, но я знаю также, что тебе потребовалась закладная, чтобы купить его. И пока ты не расплатишься, любые деньги не будут лишними.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила Бейли, решив, что лучше не спорить.

— Пожалуйста, милая. Передавай привет маме.

— Сегодня у них в баре «вечер крылышек». Почему бы вам не прийти? Первая дюжина за мой счет.

Миссис Элсхаус усмехнулась.

— Первая же дюжина поджаристых острых крылышек убьет меня. Кроме того, вечером очередная серия «Скорой помощи», и я должна наконец выяснить, хороший или плохой человек доктор Бентон.

— Расскажете мне потом, — со смехом попросила Бейли, провожая клиентку до двери.

Все еще улыбаясь, она смотрела вслед уходящей женщине и вдруг снова заметила Тэннера. Сердце Бейли замерло. Как бы она хотела, чтобы все было по-другому, чтобы он был другим. Но Тэннер Макконел был тем, кем был. В его понимании хорошие отношения с женщиной — это легкий флирт, поцелуи и веселье. А поскольку жизнь с ней, Бейли, не обещала быть легкой и забавной, он оставил ее. Что ж, тогда и ей он не нужен.

Она должна думать о процветании своего бизнеса.

Может, ей никогда не сравняться в известности с Видал Сэссун, но постараться угнаться за Полом Митчелом она должна попробовать. И первый шаг — визит Рэгги О'Рейли, которая должна прийти через пятнадцать минут. Бейли сама не знала, как ей удалось уговорить бойкую старшеклассницу, школьную заводилу, попробовать сделать новую стрижку. Бесплатно, конечно. Она не сомневалась, что популярная девушка станет ходячей рекламой ее мастерства и фантазии.

— Что ты сделала?

Бейли вздохнула, глядя в открытое окошко, разделяющее кухню и зал в баре ее родителей. Еще не было шести, и любители крылышек еще не подтянулись. Бейли тоже не собиралась приходить так рано, но после ее позорного фиаско с Рэгги ей хотелось выговориться и чтобы родители ее пожалели. Из-за этого Бейли попросила Синди заняться ее последней клиенткой, а сама сбежала в тихий бар к родителям.

Несколько завсегдатаев сидели в углу, обсуждая последний бейсбольный матч, в целом же полутемный зал был пуст.

— Я пообещала ей сделать чудесную стрижку, с которой она станет похожа на фею, и она согласилась. В конце она чуть не плакала, прося меня приклеить волосы обратно.

Родители добродушно рассмеялись. Невысокая полноватая женщина около пятидесяти и высокий, крупный мужчина лет пятидесяти пяти были отличной дружной семейной парой. Стивенсоны открыли бар и ресторан сразу, как только поженились. Джони Стивенсон научила своего мужа готовить скорее по необходимости, когда один за другим стали рождаться их дети. После того как дети подросли и Джони вернулась к работе в ресторане, муж так поднаторел в кулинарии, что у них установился дух здоровой конкуренции. Джони прославилась своими острыми куриными крылышками, а Тодд, отец Бейли, неповторимым соусом для пиццы. Иногда они бесплатно угощали завсегдатаев своими блюдами и просили голосовать, чье же оказалось вкуснее. Поскольку никто не знал, в какой вечер состоится подобная «акция» и можно будет бесплатно поужинать, ежедневно к семи часам вечера бар родителей был полон.

Именно «бесплатная» проба блюд навела Бейли на мысль о бесплатной пробной прическе в качестве рекламы.

— Итак, полный провал, — сказала Джони, словно прочитав мысли дочери.

— Полный. Рэгги в ужасе от своей новой прически.

— Не та ли это рыжая девчонка, которая в церкви сидит через два ряда от нас? — спросил Тодд, колдуя над пиццей.

— Она самая, — со вздохом подтвердила Бейли.

— Так она уже была очень коротко подстрижена, смущенно заметил Тодд.

— Коротко, но из-за того, что волосы у нее вьются от природы, голова выглядела неухоженной. Я подстригла ее так, чтобы ей было легче управляться с волосами.

— Чем же тогда она недовольна? — спросила Джони.

— Слишком коротко.

— Побрила ты ее, что ли?

— Ну, не то чтобы…

— Почти побрила, — констатировал отец, еле сдерживая смех.

В этот момент дверь бара открылась, и вошел Тэннер Макконел. Краем глаза Бейли заметила, как мама ткнула отца локтем в бок.

— Теперь ты быстро забудешь о злосчастной стрижке.

— Вряд ли. Моя карьера кончена, и ни один, даже самый красивый мужчина не заменит мне ее.

— Детка, ради всего святого, где ты набралась этих феминистских идей? — спросил отец со смешком.

— Это были твои слова, когда ты сам укладывал мои вещи, чтобы отправить в колледж, — парировала Бейли, поднимаясь и направляясь к углу стойки, где сел Тэннер.

— Что будешь? — тихо спросила она, избегая встречаться с ним взглядом. Больше всего Бейли хотелось, чтобы под ее ногами сию же минуту разверзлась земля и поглотила ее. Наверняка о ее позоре знает уже весь город. Даже заезжие миллионеры прослышали об этом.

В ожидании заказа она положила на гладкую деревянную поверхность стойки картонный кругляшок — подставку под пиво. Тэннер молчал, и она заставила себя поднять глаза. Когда их глаза встретились, колени у Бейли подогнулись. Одетый в джинсы и рубашку с расстегнутым воротом, с чуть растрепанными волосами, Тэннер смотрел на нее, как будто она была десертом, а он — умирающим от голода.

Сердце Бейли пустилось вскачь.

— Я слышал о твоей проблеме.

Сердце тут же замедлило свой ритм.

— Слухи в нашем городке быстро распространяются. Видишь, даже до тебя дошли. Пора закрывать салон. Давай, Тэннер, что будешь заказывать?

— Пинту разливного. — Он назвал марку, и Бейли отошла, чтобы наполнить кружку.

Тэннер сам не понимал, что здесь делает. Услышав о ее неудаче, он решил прийти и подбодрить Бейли.

Но Бейли, судя по ее виду, нисколько не нужна его помощь. В узких джинсах и топе, оголяющем плоский живот, с длинными белокурыми волосами, собранными в конский хвост высоко на затылке, она словно нарочно искушала его, дразнила тем, что никогда не будет ему принадлежать.

Бейли поставила на стойку пиво. Тэннер полез в карман и достал доллар, но она предложила:

— Почему бы тебе не пересесть за столик? У нас сегодня «вечер крылышек».

— Да? — переспросил он, неожиданно обрадовавшись, что станет участником самого большого события недели в Уилморе. Пятница в баре Стивенсонов считалась «вечером свиданий», по субботам родители Бейли иногда приглашали музыкантов и танцы продолжались до поздней ночи, но гвоздем программы все-таки оставались «вечера крылышек».

— Твои родители до сих пор устраивают соревнования, бесплатно угощая завсегдатаев своими фирменными блюдами, чтобы те голосовали, кто из них лучший повар?

Бейли с трудом сдержала усмешку.

— Две недели назад они соревновались в приготовлении кукурузных лепешек такое. Отец приготовил такой ядреной крепости соус, что, отведав его, Джордж Петерсон был вынужден обратиться в больницу.

В этот момент в бар зашло семейство О'Доннел, решив, видимо, как и многие другие семьи в городе, поужинать в этот вторник пресловутыми крылышками. Бейли потянулась за своим маленьким фартучком со множеством карманов. Она стала завязывать его вокруг талии, и у Тэннера сбилось дыхание от вида гладкой кожи ее плоского живота. Когда Бейли направилась к столику О'Доннелов, Тэннер с шумом выдохнул.

Он ругал себя последними словами. Он мог без труда заполучить любую женщину, которую бы только пожелал, но почему-то прикипел к одной-единственной, демонстрируя чудеса выдержки и хорошего поведения. Эта странная одержимость стала его раздражать.