Прощай моя квартира, мой город. Совсем еще недавно и я был ваш.

Кадр 5. Почему?

 Я сидел на берегу реки и смотрел на медленно текущую воду. Чуть в стороне возвышалась громада ажурного стального моста. Ночью правила тишина. Город, раскинувшийся по обеим сторонам реки, спал.

   Я сидел, поставив локти на колени и подперев голову руками. Мне было грустно. Жизнь была скучной и однообразной. Днем сон, ночью охота. Хотя слово охота, слишком высокопарно звучит для того процесса который предшествует приему пищи. Забавляться с жертвой как кошка с мышкой мне давно наскучило. Да и никогда по-настоящему и не нравилось. Пробовал искать в качестве жертвы более трудную мишень. Какого-нибудь хорошо охраняемого богача или министра. Забавлялся этим пару месяцев. Но подымалось слишком много шума. Такое не утаишь. Пришлось переезжать на новое место жительство, уж очень активно начали копать милицейские. А вести с ними войну мне совсем не улыбалось. Слишком я уязвим днем.

   А сейчас сидел на берегу и глядел на воду.

   Шаги. Я поднял голову. Кто-то шел по мосту. Силуэт в белом. Для прогулок в ночной рубашке не совсем подходящее время года. Да и вообще ночная рубашка не подходит для прогулок. Хоть что-то интересное. Я присмотрелся. Молодая девушка. Бледная, заплаканная, обхватила себя руками, дрожит от холода. Длинные каштановые волосы. Лица не разглядеть. Дошла до середины моста. Остановилась. Перелезла через перила. Нависла над водой. Руки вцепились в метал.

   Я поднялся на ноги. Сможет или нет?

   Вскрикнула и полетела. Мне не было до нее никакого дела. Голода я не испытывал, жалости тоже. Мало ли людей кончают жизнь самоубийством. Но что-то заставило меня распахнуть крылья и рвануть к ней. Рассчитывал подхватить ее до воды. Не успел. Пришлось нырять.

   Она заболела. К утру поднялась температура. Начался бред. В сознание не приходила. Вызывать доктора к себе на дом у меня не было никакого желания. Везти ее в больницу днем... Ну я же в отличии от нее, не самоубийца. Да к тому же чувствовал, что жизнь стремительно покидает ее, и вряд ли врачи смогут тут, что-либо сделать. Девушка явно чем-то серьезно больна и виной этому отнюдь не купание в холодной воде. Так что рисковать ради нее желания не было, но и смотреть, как она умирает тоже. Зря спасал что ли. Но что я мог сделать?

   Я ходил из угла в угол, заложив руки за спину. Девушка металась на моей двуспальной кровати. Невнятное бормотание сменялось стонами, кашлем. Я то и дело поглядывал на нее. А она красивая. Миниатюрная, с небольшой упругой грудью, тонкой талией, стройными ногами. Слегка скуластое лицо, прямой нос, черные глаза. Когда она открывала их, я не мог отвести взгляда, тонул в этих бездонных колодцах. Но они смотрели сквозь меня, и в них плескалась боль. Я вышел из комнаты.

   Но что я могу сделать? Обманывать самого себя нет никакого смысла. Кое-что я все-таки могу. Но может ей лучше умереть? Имею ли я право сделать с ней то, что сделал со мной неведомый вампир. Решить ее судьбу. Кто я? Судья? Бог? Дьявол?

   А кто она? Почему я сомневаюсь? Ведь когда я убиваю ради пищи, я не задумываюсь о жертве. Сейчас уже не задумываюсь. А тут? В чем разница? Не знаю.

   Ей становилось все хуже. Я чувствовал, как смерть подбирается к ней ближе и ближе. Казалось я, физически ощущал ее приближение. Ее дыхание леденило воздух. Шаги хрустели по полу.

   Я встал. Перешагнул порог. Наклонился над ней. Рот ее был приоткрыт, она едва дышала. Да или нет? Я со злостью сжал кулаки. При этом подсознательно выпустил когти, которые вонзились в ладони. Боли я не почувствовал. Кровь закапала вниз, попала на лицо девушке, в ее приоткрытые губы. Она судорожно сглотнула. Я разжал кулаки и посмотрел на ладони. Раны затянулись. Повернулся к больной, чтобы вытереть ее от крови и замер. Ее лицо порозовело. Грудь вздымалась от глубоких вздохов. На лбу выступила легкая испарина. И никаких следов моей крови.

   - Вот так лекарство, - недоуменно прошептал я, почувствовав невероятное облегчение.

   Лишь только стемнело, я отвез ее в больницу. В приемном покое сказал, что увидел как девушка брела по улице в своем нелепом одеянии и вдруг потеряла сознание. Пока медики колдовали над ней, я тихонько удалился.

Кадр 6. В больнице.

   Эва очнулась на больничной койке.

   - Как вы себя чувствуете? - тут же склонился над ней врач, с двинутыми на кончик носа очками.

   - Нормально… вроде бы. Где я?

   - В больнице.

   Девушка наморщила свой носик:

   - А как я здесь оказалась?

   - Вас привез какой-то человек. Привез и тут же исчез. Вы были в одной ночной рубашке, но мы уже установили вашу личность. А вы помните, как вас зовут?

   - Эва.

   - Ну вот и замечательно. Сейчас вам принесут поесть. Вы ведь голодны?

   Девушка легонько кивнула.

   - Вашему мужу уже сообщили. Так как вашему здоровью ничего не угрожает, вы сможете уехать с ним.

   - Но доктор, - Эва поймала его за рукав, - у меня же была огненная лихорадка…

   Доктор тяжело вздохнул и осторожно убрал ее пальцы.

   - Если это шутка, то не очень удачная. Мы провели полное обследование. Вы абсолютно здоровы. Давно я не встречал людей в таком отличном состоянии. А теперь извините, мне пора, вы не один пациент в нашей больнице.

   Доктор вышел. Эва же откинулась на подушку и задумалась. Как так? Их семейный врач Остап Бадов поставил ей диагноз - огненная лихорадка. Это заболевание считалось не излечимым. Ее должны были увезти в медицинский изолятор. Но она упросила доброго Бадова позволить ей последнюю ночь провести дома. У нее была самая начальная стадия, тем более он дал ей кое-какое лекарство, и вероятность заражения была минимальной. А этот… трус… устроил скандал, когда узнал, что она останется дома еще на ночь. Грозил лично вызвать санитаров из изолятора. Бадов с трудом успокоил его. Эва же смотрела на мужа широко открытыми глазами. Ее любимый Тим, только что отказался от нее. Вместо того чтобы хоть как-то скрасить ее последние часы, он сбежал, испугался за свою шкуру. Предатель! Эва со слезами на глазах убежала в спальню. Упала на кровать и разрыдалась. Вскоре внизу громко хлопнула дверь. Затем она услышала, как заработал двигатель автомобиля. Это была машина Тима. Взвизгнули покрышки и все стихло.

   - Но как он мог?

   От всех этих переживаний ее состояние резко ухудшилось. Она спустилась вниз, нашла оставленные доктором таблетки, выпила целую пригоршню.

   - Все равно умру. Да и зачем жить? После такого. Быстрее умру, и не буду мучиться.

   Она тяжело опустилась на диван.

   - Надеюсь, мне никто не помешает…

   И тут же вскочила от пришедшей в голову мысли. Тим сейчас привезет санитаров, и они заберут ее в изолятор.

   - Нет! Не хочу! Зачем?!

   Эва как была в ночной рубашке, так и выскочила на улицу. Было уже за полночь. Город спал. Холода она не почувствовала, тело пылало огнем.

   - К реке, - потрескавшимися губами, прошептала девушка, - пусть ее воды принесут прохладу.

   Как она шла до моста, Эва помнила смутно. Все было как в тумане. Но тот момент, когда она перелезла через перила и замерла над темной водой, навсегда врезался в память. Несколько долгих мгновений она колебалась. Ей стало страшно. Но перед глазами появилось перекошенное лицо Тима, когда Бадов произнес огненная лихорадка, и она разжала пальцы. Вскрикнула. Воздух ударил в грудь. На какой-то миг ей показалось, что она не падает, а летит. А затем река приняла ее в свои холодные объятия.

   - Отмучилась, - была ее последняя мысль, и вот теперь она лежит в больнице, а этот доктор, как там его... Она попыталась вспомнить имя написанное на его бейджике. Стас Лакич, кажется, говорит, что я совершенно здорова.