Дампир и сам хотел, чтобы ему объяснили.

– Когда я в последний раз покидал остров пять лет назад, на нем не было ни одного жителя, – сказал штурман.

Не испанцы ли за это время построили здесь свою базу? Выяснить, кто жжет костры на берегу, капитан поручил первому помощнику – доктору медицины Томасу Доверу взяв с собой лейтенанта Фрея, помощник отправился на тихий берег. Через несколько часов они вернулись с диким, заросшим волосами человеком в козьей шкуре. Слова он произносил с трудом и то только наполовину. Но англичане сумели разобрать приветствие на своем родном языке.

– Кто вы? И почему оказались один на острове? – спросил Роджерс.

Внимательно разглядывая странного гостя, подошел Дампир.

– Пусть я больше никогда не увижу Англии, если это не боцман Стрейдлинга!

Селкирк беспомощно закивал головой, и слезы покатились по его заросшим щекам. Он пожимал руки соотечественникам, пытался что-то сказать, а моряки, улыбаясь, дружески хлопали его по плечам. Одичавшему боцману поднесли рому, но тот, привыкший за четыре года одиночества пить только воду, отказался. Когда Селкирк обрел дар речи, он подробно рассказал о своей жизни на необитаемом острове.

Первые месяцы оказались самыми ужасными. Одиночество угнетало. Целыми днями брошенный моряк бродил по берегу, всматриваясь в горизонт с надеждой, что за ним вернутся. Но напрасно. Росла тревога за свою судьбу. Появились первые признаки душевного расстройства: Селкирк разговаривал сам с собой, пугался каждого шороха, рева морских животных. Часто посещала мысль о самоубийстве, и шотландец еле сдерживался от безумного желания наложить на себя руки.

Наступил сезон дождей. Поневоле пришлось позаботиться о крыше над головой. Невзгоды растворились в работе. Селкирк соорудил две хижины – одну для жилья, другую под склад. Занялся охотой – на острове в изобилии расплодились дикие козы. Постепенно обживая свои владения, моряк пришел к выводу, что природа – не враг ему, наоборот – надежный помощник в борьбе за выживание.

Жизнь налаживалась. Но по ночам сильно одолевали крысы. Наглые твари забирались в дом, грызли на спящем человеке одежду, хватали острыми зубами за пальцы ног. Тогда боцман приручил компанию диких кошек, предки которых некогда сбежали с заходящих иногда на Мас-а-Тьерра кораблей. С тех пор, окруженный мяукающей охраной, шотландец спал спокойно. Одомашнил он и стадо коз. Проблем с питанием не было. Животные давали мясо, молоко, на острове росли репа, капустная пальма, водились черепахи, море снабжало съедобными моллюсками.

По вечерам Селкирк как примерный христианин читал Библию и предавался размышлениям на религиозные темы. Два раза его беспокоили испанцы, набиравшие на острове пресную воду. Последний раз они даже стреляли в шотландца и устроили облаву, но Селкирк убежал и спрятался на дереве, под которым расположились на ночь его преследователи.

Четыре года и четыре месяца вел человек поединок с судьбой.

– Несмотря на все страдания, выпавшие на твою долю, все равно ты счастливчик, Селкирк, – сказал Дампир, выслушав удивительную повесть. – Галера Стрейдлинга попала в шторм и разбилась о рифы. Спаслись только десять человек. Капитан, боцман был лучшим моряком на том судне!

По рекомендации и лестной характеристике штурмана Селкирка зачислили в команду «Герцога» подшкипером, и Роджерс продолжил плавание.

Пора было начинать представление. Актеры заняли свои места, занавес поднят. Но где развернется первый акт драмы?

Дампир понимал, что это его последнее плавание. Всю жизнь он лелеял две большие мечты: разграбить богатый город и взять на абордаж манильский галеон. Поблагодарив судьбу за еще раз предоставленную возможность попытать счастья, штурман настойчиво рекомендовал капитану свои рецепты разбогатеть.

Решили напасть на Гуаякиль, второй по величине город Эквадора. Дампир уверенно вел корабли к цели. По пути захватили два небольших испанских судна, названных «Начало» и «Прибавление». Командиром последнего стал Александр Селкирк. Затем эскадра Роджерса обзавелась уже приличным французским кораблем «Маркиз».

На совете офицеров Дампир рассказал, что Гуаякиль расположен на реке, устье которой с моря прикрывает остров Пуна.

– Чтобы достичь внезапности нападения, необходимо прервать связь острова с побережьем, лишив испанцев возможности сообщить в город о нашем появлении.

– Так и сделаем, – согласился Роджерс. – Я думаю, штурман не откажется взять на себя эту задачу?

Дампир не возражал. Ему также поручалось в случае необходимости поддержать основную штурмующую группу во главе с Роджерсом, Довером и Стефаном Кортни – капитаном «Герцогини».

Но разработанный план сорвался. Офицеры с «Герцога», посланные ночью разведать предполагаемое место высадки, слышали на берегу беседу двух испанцев о том, что пришла почта из Лимы, где было письмо губернатору о возможности нападения английской эскадры на город.

– Знаешь, кто ею командует? Этот старый разбойник Дампир, а я думал, что он уже давно сдох где-нибудь…

– Говорят, его свирепость превосходит даже его отвагу…

Убедившись на деле, какой черной популярностью пользуется имя штурмана в этих местах, Роджерс решил сломить испанцев страхом. Губернатору Гуаякиля было послано письмо следующего содержания:

В следующую ночь штурмовой отряд расположился на лодках среди болотистых мангровых зарослей недалеко от берега, чтобы на рассвете начать атаку. Однако все говорило о том, что испанцы готовы отразить нападение: свет факелов и голоса солдат в намеченном участке высадки, звон колоколов в городе и одиночные выстрелы. Что делать? Дампир, наученный горьким опытом, посоветовал пока отступить.

Утром на «Герцоге» состоялся военный совет. Томас Довер предложил послать в город парламентера с предложением выкупить пленных испанцев с захваченных кораблей.

– Переговоры ни к чему не приведут, – возразил Роджерс. – Они только затянут время и дадут врагу возможность лучше подготовиться к обороне. Я настаиваю на немедленном штурме.

Но большинство поддержало Довера.

– Только пусть он сам выполнит миссию. Заодно, может, добьется и выкупа.

Первый помощник запротестовал:

– Нет, испанцы будут говорить только с капитаном.

Завязался спор. Офицеры, раздражаясь оттого, что не могут найти правильное решение и придти к единому мнению, горячились. Наконец Роджерс подал идею послать в Гуаякиль с предложениями англичан двух пленных испанцев. Все сразу согласились, отдавая должное здравому смыслу капитана.

Получив ультиматум, губернатор послал на корабли в подарок муку, кур и вино, пообещав явиться для переговоров на следующий день. Но испанец, надеясь на помощь, явно только тянул время. Когда в этом не осталось сомнений, англичане пригрозили сжечь город дотла, если выкуп размером в сто тысяч фунтов стерлингов не будет заплачено немедленно. Губернатор предложил шестьдесят тысяч. Роджерс соглашался на восемьдесят. Торг затягивался.

Потеряв терпение, англичане в одну из безлунных ночей неожиданно начали штурм. Под прикрытием пушек, установленных на носу шлюпок, Роджерс во главе отряда из семидесяти человек высадился на берег. Дампир с дюжиной матросов остался охранять лодки, а капитан направился к городу. К атакующим присоединились другие группы с кораблей эскадры.

Испанцы, ожесточенно отстреливаясь, отступали. Треск пальбы разбудил город. От беспрерывных вспышек выстрелов было светло, как при факелах.

С боем моряки вышли на окраину города. У старой церкви, стоявшей на отшибе, они увидели направленные на них четыре пушки. Артиллерийская прислуга расторопно готовила залп. Роджерс с десятью матросами бросился на жерла орудий и первым проткнул шпагой испанца, собиравшегося поджечь фитиль.