Молитвенная группа — это место, где возникают доверительные, личные отношения. И когда они только начинаются, полагал батюшка, не поздно и отойти, если что‑то не нравится; но потом все уже должны держаться вместе, чувствуя личную ответственность и разделяя все проблемы друг с другом.

Общение — дело трудное. «Все мы, — говорил отец Александр, — люди различных характеров, настроений, иногда занудливые, самые непохожие и совсем не ангелы. Некоторые, приходя в Церковь, думают, что здесь все так крылышками и шуршат, а потом оказывается, что здесь нет крылышек… Поэтому мы должны быть готовы, как говорит апостол, друг друга тяготы носить с величайшим терпением, иначе — чего мы стоим?» [220].

Родство интересов, по которому христиане обычно попадают в общину, не обязательно означает сходство психологических типов. Люди могут быть разными по своему темпераменту и все‑таки приспосабливаться друг к другу.

Отец Александр напоминал, что «в его приходе есть и доктора наук, и совсем неграмотные женщины, и, тем более, люди разного психологического склада. В Церкви все не так просто. Если в секте собираются личности одного масштаба, то в Церкви — по–другому: каждый имеет свои индивидуальные особенности». В общине христиане учатся слышать и понимать друг друга, строя как бы большую семью.

Батюшка хотел, чтобы члены общины участвовали в её жизни активно. Он считал, что каждый может чем‑то помочь другому. И надо, чтобы люди собирались на молитву, даже когда им трудно. Это их ответственность. Без этого не может быть Церкви. Если кого‑то на молитве нет, его заменить нельзя, дорог каждый. Поэтому важно не терять ритм встреч и не терять друг друга.

О жизни в церковной общине блаженный Августин говорил: «Вместе молиться, а также вместе беседовать и смеяться, обмениваться добрыми услугами, читать вместе хорошие книги, вместе шутить и вместе быть серьёзными, иногда быть несогласными, но без вражды, как иногда мы бываем в несогласии с самими собой. Использовать это несогласие как приправу к обычному согласию, чему‑то научиться у других и чему‑то научить других. Горько сожалеть об отсутствующих, радостно встречать приходящих. И сделать так, чтобы эти изъявления радости и другие им подобные, исходящие из любящих и привлечённых сердец и выражаемые мимикой, словами, глазами и тысячью других прелестных жестов, — чтобы все эти проявления питали очаг, у которого души растворяются друг в друге и из нескольких превращаются в одну».

Также и для отца Александра идеалом отношений в общине была глубокая солидарность и взаимная принадлежность людей друг другу.

11

Отец Александр говорил, что человек, душа которого опустошена, чувствует себя в жизни неловко, скучно и постоянно ищет новых средств для развлечения, а ведь этих средств не так уж много (вот откуда «свободная любовь», наркотики и прочее) [221]. Чтобы жизнь была богатой, не опустошённой, надо стремиться к гармоничному развитию, создавать нормальное окружение, дружить, заботиться о ком‑то.

Общины как раз и помогали организовать условия для полноценной христианской жизни. Объединяя членов Церкви на более высоком духовном уровне, чем брак, они были хорошей школой для выхода из привычной замкнутости и эгоизма. Молитва в малых группах давала силы и для социального служения, и для творчества, помогала людям почувствовать своё человеческое достоинство. Непривычное советскому человеку осознание того, что его уважают и любят, что он кому‑то нужен и дорог, становилось важнейшим стимулом личностного роста.

Духовное развитие, настоящее обращение к Богу (часто происходящее именно в малых группах) — это не уход куда‑то в другой мир; это то, что делает жизнь богаче, разнообразней, глубже. Но в то же время «духовная община не может укрепляться и возрастать, если не сумеет в чём‑то обособиться от мира, в чём‑то найти свой путь» [222].

Жизнь верующих в атеистическом государстве напоминала батюшке времена апостольской Церкви, поэтому он стремился к тому, чтобы окружающий мир не мог уничтожить его учеников при любых поворотах в личной судьбе или политических изменениях. «Мы, христиане, — говорил отец Александр, — должны быть как можно более независимы от среды. Вот первые апостолы тоже собирались, у них тоже были дети, которые шумели, но жизнь шла». «Мы должны быть независимы от среды, чтобы продолжать Его дело».

Обстановка духовной интимности, доверия к близким людям нужна человеку также для научения свободной молитве, которая в наибольшей степени соответствует духу Евангелия. Некоторых свободная молитва искушала, но ведь не отец Александр её придумал. Даже Феофан Затворник считал: «Хоть никогда не берите в руки молитвенника… Своя из сердца молитва делает ненужным молитву питательную» [223]. Приезжая на собрания малых групп, батюшка учил нас не только вере, но и свободной молитве.

Слова Христа о том, что надо молиться втайне, не исключают того, что надо молиться вместе. Самый простой путь к стяжанию Святого Духа — путь совместной молитвы. Батюшка говорил: «Огонь Духа Святого пришёл ведь не отдельно на Петра, на Иоанна, на Филиппа, а Дух пришёл, когда они собрались вместе. Таково было Его Обетование, и в этом основание Церкви».

В то же время отец Александр полагал, что всё должно происходить постепенно. Опыт встречи с Богом — опыт духовный; он требует целомудрия, и есть такие вещи, о которых нельзя слишком много говорить. Духовное целомудрие оберегает ту глубину, в которой душа беседует со своим возлюбленным, — с Христом.

В малых группах мы учились настоящей христианской любви. Любовь — это когда один посвящает себя другому. А посвящение себя другому всегда связано с благоговением и подлинным доброжелательством. «Мы привыкли обращать внимание на тёмные стороны жизни, — говорил батюшка, — и нам нужна противоположная школа общения, но это невозможно без силы Божией».

Целью братского общения и молитвы друг за друга является взаимопроникновение любящих. Когда мы молимся за других людей, мы соединяемся с ними. Но "чтобы от всего сердца молиться о другом человеке, надо молиться о нём с искренней симпатией и благодарностью. Такая молитва снимает напряжённость эгоцентризма, стирает личностные границы, помогает воплощаться друг в друге. Эрик Фромм говорил, что искусство любить — это снятие отчуждённости между людьми. А св. Григорий Синаит писал: «Выходи из себя, и тогда тебе будет не страшен враг, ибо он борется там, где много заботятся о себе».

Когда человеку трудно почувствовать присутствие Божие, он может приблизиться к Нему, если начнёт молиться за других от всего сердца. Христос в нас входит и нас благословляет как раз для того, чтобы мы молились за этот мир, чтобы мы были Его предстоятелями. Бог смотрит на мир глазами христиан, как когда‑то глазами Христа.

Отец Александр всегда поощрял и благословлял прихожан брать на себя проблемы и тревоги других членов общины. Всякий раз, когда он чувствовал, что человек живёт не своими интересами, а заботами своих друзей, батюшка становился необыкновенно тёплым и близким. Всем своим видом он одобрял это. Так и Дух Божий благословляет нас благодатью своей, когда мы приносим в молитве заботы, трудности и беды окружающих нас людей.

«Человек, — говорил батюшка, — который не умеет любить — не умеет жить, потому что живёт только тот, кто может любить: любить природу, красоту, любить других людей и любить жизнь». «Надо растить в себе нового человека, который заполнит наше сердце — человека великодушного, связанного верой с Господом, человека, который учится любить… У того, кто учится любви, начинают отмирать и зависть, и раздражительность, и ревность, и осуждение. Стоящий в Божией жизни вытесняет всю эту нечисть».