Когда человек говорит себе: «Я не буду делать того‑то или думать о том‑то» и вместо того, чтобы преображать свою жизнь, начинает выдавливать свои грехи, то это может привести к состоянию, которое описано в притче об изгнании бесов и вселении семи сильнейших (Мф 12. 45).

Отец Александр считал, что так поступать с собой можно лишь изредка, потому что, если постоянно себя насиловать, то жизнь превратится во что‑то страшное. Такому человеку гарантированы уныние и депрессия, которые он потом распространяет на окружающих.

Совершенствовать себя можно для того, чтобы почувствовать «нищету духа», ибо в духовной жизни важно не давление и вытеснение, а преображение. Преображение, основанное на внутренней красоте, гармонии, созидаемых в нас Духом Христа (Рим 8.2).

14

Что же все‑таки является главным препятствием к настоящему преображению? Отец Александр отвечал, что это зацикленносгь на себе, неумение быть открытым, неумение перевоплощаться в других, терпеть других, не осуждать их, выходить за пределы своего «я».

В своих общих исповедях батюшка старался помочь кающимся стать открытыми действию благодати через ощущение «нищеты духа»:

«Когда вы собираетесь в храме на молитву, пусть каждый в своём сердце скажет:

“Господи, я к Тебе взываю вместе с моими братьями и сёстрами, вместе с Церковью Христовой, чтобы Ты пришёл к нам сюда”.

Вы все помните сказание о Матери Божьей. О том, как трёхлетним ребёнком Она поднялась по ступеням к храму Господню. Оставила Малое Дитя родителей и потянулось к Единому Небесному Отцу. И вот мы с вами также к Небесному Отиу приходим и говорим:

“Господи, Ты наш первый и последний,

Ты наш единственный, и мы к Тебе идём.

Но как нам стыдно и страшно {к Тебе} идти… Потому что мы приходим неготовыми, приходим в гордости и самомнении, в унынии и раздражении, полные глупых, суетных, пустых мыслей, мелкого тщеславия, мелкой мстительности, мелкой зависти. Приходим, нарушившие все Твои заповеди, все Твои призывы.

Господи, Ты зовёшь нас к жизни естественной, святой, светлой, а мы предпочитаем жить тёмной жизнью: в злоречии, обидах, клевете, праздности, пустословии, в неблагоговейном употреблении Твоего имени и вообще всего святого.

Господи, прости нас и дай нам действительно

почувствовать, пережить, прикоснуться, вдохновиться,

уйти из храма, как на крыльях,

чтобы знать, что Ты с нами,

что Ты нас благословляешь,

что Ты нас любишь, нас исцеляешь,

что Ты нас спас Своей кровью, Своими страданиями.

Господи, помилуй и спаси”».

Настоящее покаяние, по словам отца Александра, возникает тогда, когда грех становится противным, когда перед ним чувствуешь страх, как перед болезнью. О некоторых грехах люди рассказывают на каждой исповеди; но ведь исповедь — это не беседа с психотерапевтом. И это не абсолютное прощение и примирение, а, как говорил митрополит Антоний Сурожский, программа борьбы с грехом, изменения к лучшему.

Отец Александр не ожидал и не требовал невозможного, но знал, что если такая задача поставлена, то прощение человека — уже не его личное дело, а таинство, то есть богочеловеческий процесс исцеления. Серафим Саровский отмечал, что «разница между погибающим грешником и спасающимся только в его решимости». Эта решимость, этот настрой души и есть покаяние.

Иногда люди приходили на исповедь с ощущением внутреннего беспокойства, в унынии. К таким прихожанам пастырь должен проявить особую любовь, найти единственно подходящие слова.

Когда человек оказывался не приспособленным к каким‑то жизненным ситуациям, но имел внутренний стержень, отец Александр старался вселить в него надежду, помочь подняться над обстоятельствами, выработать более лёгкое отношение к событиям.

Батюшка удивительным образом умел менять сознание приходящих на исповедь людей: иногда два–три сказанных им слова переворачивали все представления о мире, снимали внутренние конфликты. Отец Александр говорил, что часто внешне неприспособленные люди оказывались в конечном счёте в лучшем положении, чем люди, приспособленные к жизни.

Сколько раз батюшке приходилось разочаровываться в людях «приспособленных», которые всем своим поведением показывали, что они крепко стоят на ногах, чего‑то добиваются. И все из‑за того, что они были лишены самого главного — глубокого осознания своей «духовной нищеты».

Такие люди часто подводили в самый важный момент, поэтому внешнюю приспособленность отец Александр считал всего лишь чертой характера или воспитания, которая ещё не гарантирует, что всё будет, как надо.

Когда же на исповеди кто‑либо начинал оправдывать свой грех, батюшка прежде всего старался выяснить, что привлекательного содержит та сторона жизни, с которой пытаются найти компромисс. Отец Александр утверждал, что с противной стороной, т. е. грехом, никогда нельзя договориться; его надо вырубать совсем, начисто.

Греховному стремлению недопустимо делать поблажек, никакого соглашения тут быть не может. Также страшно позволять себе надолго задерживаться в промежуточной позиции, сидеть как бы между двух стульев.

Только решившись следовать за Христом во всём и до конца, можно получить Его силу для новой, чудесной жизни (Рим 8. 6–9), для полной реализации своего призвания. Пока же не сделан окончательный нравственный выбор, жизнь проходит зря, в ней нет силы для настоящих свершений.

В таком случае полезно ещё раз осознать свою несостоятельность перед Богом, хотя, конечно, это не должно быть связано с унижением человеческого достоинства. Трезвое понимание своего несовершенства — это та внутренняя позиция, которая делает наши отношения с Богом единственно правильными.

«Когда мы с вами понимаем, что пора Богу от нас отказаться, — тогда у нас остаётся маленькая, тоненькая, как нить, надежда. Надежда на то, что милость Божия окажется сильней наших грехов. И тогда единственное, что мы можем принести в дар Господу, — это быть Его свидетелями, Его учениками, быть Его последователями, нести в своей жизни крест Христов как знамя, как замечательное свидетельство того, что Бог возлюбил весь мир и нам сообщил эту весть, чтобы мы передали её другим людям».

15

Истинное смирение не теряет надежды, оно готово к Встрече, которая может произойти когда угодно, оно открыто к принятию благодати. Но чтобы обрести Его Любовь, Его прощение и Его силой творить Его волю, «надо, — говорил батюшка, — постараться очистить дом своей души… Очистить в трёх направлениях.

Во–первых, не должно быть никаких мыслей и чувств, которые недостойны христианина. Как только они появляются, надо стремиться гнать их.

Не должно быть слов оскорбительных, злобных, которые недостойны христианина.

Не должно быть поступков, которые нас лишали бы права называться христианами…

И вот, если мы будем стараться, мы почувствуем, что и Господь нам помогает. Тот, кто не старается, к тому это и не приходит. Но тот, кто к этому стремится, тому Бог даёт Свою помощь».

«Иосиф трудился, чтобы оберегать Христа, и мы должны быть подобны Иосифу в своей молитве. В каждом из нас есть призвание ограждать огонёк веры, который горит в нашей душе, и, подобно Иосифу, мы должны ограждать своего Господа в сердце от всякого убийцы и врага».

Трудясь по очищению своего сердца, мы можем надеяться, что Господь в конце концов очистит нас Сам.

«У покаяния есть начало и конец. Начало покаяния, — говорил батюшка, — когда мы начинаем чувствовать, что мы перед Богом виноваты во всём, что мы не можем себя спасти, быть праведными, очистить себя перед Ним. Когда это дойдёт до нас, когда эта мысль в наше сердце проникнет, тогда откроются двери покаяния».

А завершается покаяние плодами.