Чтобы соответствовать своему божественному призванию нельзя оставаться теплохладным, необходим «максимальный замах», полная ориентация всего своего существа на Высшее.

Это строгое требование отца Александра. Перед каждым его прихожанином стоял вопрос — либо уходить, если «планка», заданная батюшкой, была слишком высока, либо становиться другим. Спокойно жить по–прежнему было невозможно, ибо слова отца Александра, ненавязчивые и добрые, были подкреплены примером его собственной жизни, его беспощадной решимостью следовать за Христом.

10

Возрастая в христианской жизни, человек поднимается по лестнице со множеством ступеней. И максимальное значение Евхаристия приобретает для него не с момента воцерковления, а спустя какое‑то время.

Отец Александр говорил, что цветок выращивается долго, рост происходит постепенно. И если человек пытается сам «вломиться» к Богу, здесь что‑то не так. Люди часто не выносят в сознание мотивы своих действий, которые связаны с магическим отношением к таинствам. Так, некоторые крестят детей, чтобы они не болели, или причащаются ради того же.

Батюшка рекомендовал почаще задавать себе честный вопрос — зачем я это делаю? Чего я хочу этим добиться?

Однако осознавать, что подобное потребительское отношение — низко, ещё не значит преодолеть свою психологию раз и навсегда. Вытравить это нельзя. Это может быть вытеснено только любовью к Христу, которая пробуждается в душах постепенно. Когда отец Александр её видел, тогда он и давал своё благословение на более частое участие в таинствах.

Всё, что делали его чада, батюшка рассматривал сквозь призму гармонии. Почему человек хочет часто причащаться? Как ведёт себя потом с другими людьми? Как он трудится и проводит свой досуг? Ведь всё должно служить гармонизации человека.

Но все‑таки не случайно периоды наиболее интенсивного духовного роста в истории Церкви совпадали с активным участием христиан в Евхаристии; ученики Господа получили обещанное Иисусом — жизнь в избытке. А вот самые печальные столетия и в Восточной и в Западной Церкви — это время, когда практиковался порочный обычай редкого причащения.

Батюшка говорил: «Раз единение человека с Богом — предельный смысл человеческой жизни, то, конечно, частое Причастие является положительным фактором».

Поначалу он устанавливал для своих прихожан правило Серафима Саровского — причащаться один раз в месяц. Если его потом просили о более частом Причастии, он благословлял приступать к Таинствам раз в три недели, и так далее вплоть до еженедельного причащения и даже до разрешения подходить к Чаше на каждой Литургии, на которой присутствуешь.

Протоирей Николай Афанасьев писал: «Евхаристия есть трапеза Господня, на которую Господь призывает всех и которая совершается для всех, собранных вместе. Быть участником Евхаристии означает быть участником трапезы Господней, но быть участником трапезы означает вкушать от неё. Иного участия в Евхаристии не может быть и иного участия не было, начиная с первой Евхаристии, совершенной апостолами после Пятидесятницы. Это было предание, которого строго держалась древняя Церковь…Только те, кто вкушал пищу на трапезах, были её участниками, а кто не вкушал от трапезы, тот не только не был её участником, но и не мог на ней присутствовать» [177]. Отец Александр мог бы подписаться под каждым этим словом.

В одной из исповедей он говорил:

«Сам Господь призывает нас на Вечерю Божию. Вечеря — это праздник, Вечеря — это радостное общение, Вечеря — это торжество любви. Общение с Господом и между собой, любовь Божия и наша».

А любимый батюшкой св. Иоанн Кронштадтский писал: «Бедствие для души долго не причащаться Святых Тайн: душа начинает смердеть страстями, сила которых возрастает по мере того, как долго мы не сообщаемся со своим Жизнодавцем».

Этого же мнения придерживался и Феофан Затворник: «Унас нынче говорят даже, что грех — часто причащаться, иные толкуют, что нельзя раньше шести недель причащаться… Не обращай внимания на эти толки — причащайся так часто, как потребно будет, ничтоже сумняшеся. Старайтесь только всячески приготовляться, как должно, и приступать со страхом и трепетом, с верою и сокрушением, и покаянным чувством».

Что касается подготовки к Причастию, отец Александр рекомендовал думать про себя так: «Независимо от того, много или мало я готовился, я знаю, что подготовился недостаточно». А после Причастия хотя бы несколько дней или даже один день предоставить себя Господу. Стараться как можно дольше сохранить в себе благодать. И смотреть, как провёл следующую неделю.

Вообще же батюшка считал, что вхождение в таинства должно идти параллельно всем прочим направлениям духовной жизни, не выделяться особенно на фоне других дел, освещённых евангельским словом.

А пока мы духовно росли, он в своих проповедях не переставал говорить о важности Причастия для нашей сокровенной и вечной жизни:

«Господь захотел воплотиться в том, что нам всем необходимо. Плоть пшеницы и кровь виноградной лозы — пища человеческая — стали Его продолжающимся Воплощением среди нас, чтобы показать нам, что Господь есть не только далёкий и Всемогущий, но что Он есть Тот, Чье дыхание нас поддерживает, Чья сила каждую секунду даёт нам бытие.

Отныне Его человеческая кровь и Его Божественная непостижимая сила и жизнь как бы переливаются в нас, и Он, являясь Человеком и Откровением Божиим, присоединяет нас, земных, слабых, тленных, смертных, — к Небесному.

Это надо ощутить, это надо пережить, это надо понять всем сердцем. И это надо сохранить! Если такова любовь Господня, что она себя отдаёт нам, как бы растворяясь в нас, то мы можем воздать Господу только тем, что свет этой любви сами принесём в жизнь».

Просветление, возрождение души оказывается для нас возможным только тогда, когда мы преломляем Хлеб Жизни. «Это откровение Божьего присутствия, которое необходимо и целительно, и в огне которого сгорают все наши грехи… Если мы не идём этим путём, то останавливаемся и кружимся на одном месте».

Батюшка сравнивал духовные усилия человека, который редко причащается, с трудом Сизифа, когда тот тащил камень наверх, а он скатывался обратно, и так бесконечно. И ещё он говорил: «…очень важно, чтобы действовал Господь в нас, а не мы. Только тогда мы сможем избавиться от корня греха, который есть самость, эгоизм».

Говоря об отношении к Причастию, делясь своим опытом, отец Александр и в этом обновлял смысл христианской жизни. Батюшка так подбирал слова, чтобы мы поняли (как это понимали первые христиане), что речь идёт о конкретном делании: надо наполниться Силой Господа. Мы должны пропитаться Христом насквозь, слиться с Ним в своей жизни. Это не внешнее подражание, но сознательное движение ума и сердца, чтобы в Него облечься реально, соединиться с Ним всем свои существом. Тогда мы узнаем свой Путь, Истину и Жизнь.

Отец Александр говорил: «Кто хочет облечься во Христа, принять Его в своё сердце, тот должен систематически, по возможности достаточно часто приходить к Святым Тайнам. Потому что не только Слово Божие, но Сам живой Христос Спаситель присутствует за каждой обедней, за каждой Литургией.

Он приходит к нам, снова воплощаясь на Святом алтаре и в Святых Дарах, отдавая Себя так, чтобы мы были рядом с Ним — Он в нас и мы в Нём».

11

Чтобы участвовать в Жертве Христа в Евхаристии, надо сначала «родиться от Бога», стать членом мистического Тела Господа — Его Церкви. Превращение в детей Божиих и членов Церкви происходит через благодать, которая сообщается человеку в таинстве Крещения.

Раньше при Советской власти, взрослых крестили очень редко, это было опасно, так как сведения о Крещении тут же передавались по месту работы. Но в деревнях крестили всех младенцев, хотя в Церковь, как правило, взрослые не ходили. Для них Крещение давно стало народным обрядом. В городах крещений детей было меньше. Обучением же и предварительной катехизацией не занимался никто.