"Кошелёк! Деньги! Грубо говоря, он собирается заплатить мне за весело проведённые недели и всё! Как личность и девушка, я его не интересую!". От злости закружилась голова, и я иронично сказала:
-Обойдусь как-нибудь без тебя и твоего кошелька. Я хочу вылететь домой сегодня.
-Как скажешь, - лицо Геры окаменело и он, поднявшись, посмотрел на часы. - Тогда поторопись, если выедем сейчас, то ты успеешь на самолёт домой.
-Я готова, - в тон ему ответила я, и встала с софы.
Ни слова больше не говоря, мы спустились на первый этаж, и я остановилась в холле, не зная стоит прощаться с остальными или нет.
-Что такое? Ты передумала? - Гера внимательно смотрел на меня.
-Нет, просто не знаю, принято у вас прощаться или нет.
-Прощаться принято, но все сейчас на праздничном ужине, и сомневаюсь, что ты обрадуешься увиденному, - холодно ответил он.
Меня передёрнуло от омерзения, и я направилась к выходу, отгоняя от себя красочные картины ужина.
Во дворе Гера подошёл к лимузину и открыл заднюю дверь, жестом приглашая меня занять место. Я села на сиденье и отвернулась, уставилась в окно. Дорогу в аэропорт мы провели в полном молчании, а душа кричала и тихо умирала, не желая расставаться с Герой.
В аэропорту, купив билет на самолёт, Гера взял меня за руку и повёл к стойке регистрации. Шагая рядом с ним, я чувствовала, как тело наливается свинцом и каждый шаг давался с трудом, потому что приближал к разлуке с тем, кто кардинально перевернул мою жизнь, а внутри уже всё болело от необходимости прощаться с Герой. Да и мысли становились всё мрачнее.
Подойдя к стойке паспортного контроля, мы остановились и, опустив голову, я судорожно втянула воздух. С одной стороны - гордость не позволяла раскиснуть прямо сейчас, а с другой - не хотелось расставаться вот так, после размолвки, поэтому я взяла себя в руки и сказала:
-Была рада с тобой познакомиться, - и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.
Гера смотрел на меня, не отрываясь, а потом прижал меня к себе и прошептал:
-Майя, я тебя никогда не забуду.
-Я тебя тоже, - прошептала я, давясь собственными слезами. - Буду помнить до конца своей жизни.
-И я до конца, а это намного дольше и тяжелее, - с тоской произнёс он, а потом отстранился и, положив ладони мне на щёки, наклонился и стал целовать в губы.
Поцелуй был мучительно нежен и сладок, и я отдала бы свою жизнь, чтобы он никогда не заканчивался. Вцепившись руками в его куртку и, отвечая на его поцелуй, я молила, чтобы он попросил меня остаться и сказал, что я нужна ему. "Или хотя бы просто пусть попросит остаться! Он мне нужен! Я готова на всё, лишь бы видеть его хоть изредка. Даже если он меня не любит, моей любви хватит на двоих! Я всё стерплю, зная, что мы не расстаёмся навсегда!".
Когда я уже готова была упасть на колени и сама умолять его не отправлять меня домой, он сделал шаг назад, и сказал:
-Обещаю, что больше ты не встретишь ни одного вампира на своём жизненном пути. Прощай, - и, проведя кончиками пальцев по моей щеке, развернулся и стал удаляться быстрым шагом.
Я стояла и смотрела ему вслед, уже не сдерживая слёз, и молила: "Пожалуйста! Обернись! И я никуда не поеду! Даже не проси меня, а хотя бы жестом дай знать, что значу для тебя хоть что-то!"", но Гера скрылся в толпе, так ни разу и не оглянувшись.
И я поняла, что лучше бы я умерла во время этой Игры, потому что жить без него уже не смогу.
Часть 2.
Долг и желания.
Решение.
Я тупо смотрел в стену, и не мог понять, что теперь делать и как жить дальше. И раз за разом возвращался мыслями к Игре и, конечно, к Майе. В первую очередь - к Майе.
Прошло уже два месяца, а я по-прежнему не мог выбросить её из головы. "Я спал пять дней назад, и пройдёт минимум неделя, прежде чем я опять смогу заснуть и выбросить её хоть на пару часов из головы" - с тоской подумал я.
А начиналось всё банально. Я решил попробовать себя в роли защитника в Играх, и не особо задумывался над выбором человека, которого возьмусь охранять. Вспомнилась статья, которую я увидел на одном из сайтов, посвящённых нам, и решение пришло мгновенном - я выбрал её автора. Выбрал, потому что написавшая эту статьи не питала особых и восторженных иллюзий по поводу нас, и старалась смотреть реально на вещи, и даже проявляла к нам некоторую жалость, что было само по себе смешно. Дичь жалеет охотника - это было нечто. Меня это заинтересовало, а потом я нашёл её книги и, прочитал их. Девушка имела взгляды на нас, которые мало походили на сложившиеся стереотипы, и к которым мы привыкли, и которые вызывали у нас смех и некоторую долю раздражения. Она, конечно, была неправа по многим пунктам, но нашлись вещи, которые она описала вполне правдоподобно. И я выбрал её, надеясь на то, что она не станет падать в обморок каждые пять минут, и не будет визжать от ужаса и страха. Где-то в глубине души я надеялся, что она похожа на героиню своей книги. Однако Майя оказалась совсем не такой, как я себе мог представить. К сожалению, она не походила на Лану, но и не была трусливой девчонкой.
Свой характер она проявила уже в первые сутки нашего знакомства. И меня это здорово раздражало вначале. Если бы я не хотел выиграть Игру, я убил бы её уже в тот момент, когда она нанесла мне удар в кадык. Подумать только, жалкая, сопливая девчонка посмела не только пререкаться со мной, а ещё и руки распустила. Мне стоило большого труда в тот момент сдержаться и не придушить её, а потом, когда мы встретили второго охотника, я понял, что её характер нам только поможет. Она даже стала вызывать у меня некоторую долю уважения. Вот тут я и совершил первую ошибку - я позволил себе посмотреть на неё как на личность, а не как на пищу. А затем оказалось, что если разговаривать с ней нормально, она вполне терпимая особа, да ещё и с чувством юмора. Хотя её юмор местами казался очень злым и саркастичным, злиться на неё становилось всё труднее и труднее. Она шутила зло, но с таким милым выражением лица, что это смягчало выпады.
Чего стоила только её выходка в магазине белья. В том магазине она начала стесняться, чего я никак не ожидал, и решил смутить её ещё больше. Чтобы позлить, выбрал самое вызывающее бельё, и предложил его купить. Майя естественно моментально встала на дыбы, и тут же предложила купить и мне бельё. Когда я увидел предложенный вариант, у меня чуть глаза кровью не налились, и я собирался проучить её вечером, чтобы она больше не пыталась так унижать меня в присутствии других людей, и вообще держала рот на замке. Но, когда мы выходили из магазина, и она позволила себе другие вольности, а потом так комично споткнулась и чуть не упала, я рассмеялся и понял, что не могу на неё долго злиться. Когда же мы остановились на ночёвку в квартире, и я увидел её выходящую из ванны, мне почему-то в голову пришла странная мысль - а как она действительно бы выглядела в том белье? Это было моей второй ошибкой.
В нашем мире связь с человеческой женщиной считалась чем-то омерзительным и неприемлемым, и существовало негласное табу на такие отношения. К тем вампирам, которые позволяли себе опускаться так низко, отношение в клане моментально менялось. Их мнение переставали учитывать, не приглашали на межклановые встречи и, вообще старались не замечать. И в нашем клане случалось такое, что кто-нибудь из вампиров связывался с человеческой женщиной. Но отец всегда жёстко ставил условие - или вампир должен уйти из клана, или бросить человеческую женщину. Из пяти вампиров, только один отказался от женщины, остальные четверо ушли, и мы не знали их дальнейшую судьбу.
Я никогда не понимал тех, кто ушёл, пока не встретил Майю. И что меня так зацепило в ней я так и не смог понять до сих пор. Её характер, или сила воли, или секс с ней. И до сих пор не понимал - зачем тогда с ней переспал, после убийства третьего охотника. По идее, мне должно было глубоко плевать на её душевное состояние и слёзы, после того, как она всадила нож в затылок третьего охотника. Но пожалел её в тот момент, потому что она спасла жизнь и мне. Ведь я мог тогда грубо сказать, что меня достали слёзы и истерика, и постараться её заткнуть. А вместо этого проявил жалость, и решил её успокоить, преследуя при этом, естественно, и свои интересы. Это было моей третьей и самой большой ошибкой.