– Ваш супруг мне известен.

– Бывший супруг, – поправила его Анна.

– Простите, – он отхлебнул из чашки. – Он – очень влиятельное лицо в Лондоне и имеет обширнейшие связи по всему миру. Более того, он является моим торговым партнером… И я меньше всего хотел бы вмешиваться в его семейные дела, Анна.

Он еще раз замолчал.

– У меня нет оснований не верить вам. Десять лет, которые я обещал хранить бумаги Эндрю, не прошли, но, как он и говорил, появился человек, который назвал кодовое слово. Поэтому, Анна, я прошу вас забрать багаж моего друга и спасителя, и больше не появляться в моем доме. Сейчас я его вам принесу.

Джавал встал из-за стола и вошел в дом.

Через десять минут он пришел с потертым кожаным чемоданом, обклеенным этикетками азиатских портов.

– Вот его чемодан, – сказал Джавал тоном, дававшим понять, что визит окончен.

Анна приняла чемодан из его рук, и, поблагодарив купца, вышла на шумную улицу.

* * *

Аравинда сидел перед ней, одетый в костюм простого горожанина. Находка, сделанная Анной, заставила его на время забыть о кочевой жизни бродячего монаха.

– Сколько здесь? – спросил он.

Анна, тоже переодевшаяся в одежду небогатой англичанки, сверяя цифры в газете, ответила.

– Сто пятьдесят две тысячи фунтов.

– Ну и осел этот ваш туземец, – сказал старик. – Как же он не понял, что держит в руках акции?

– Безграмотный, – просто ответила Анна.

– Получается, что убийца твоего свекра перевел большую часть денег твоему мужу, купил билет, а собственные деньги потратил на акции Гонконгского порта! – не уставал восхищаться Аравинда. – Сто шестьдесят две тысячи! О боги! Каково это жить в таких деньгах, Анна?

– Их просто не замечаешь, Аравинда. Когда ты маленькая, да и когда подрастаешь, то, кажется, что все именно так и должно быть. Когда выходишь замуж, то просто меняется обстановка. А вот когда теряешь это все – начинаешь понимать, что потеряла. Хотя, я ведь совсем без денег никогда не оставалась…

Аравинда, не зная, что ответить, пожал плечами. Он поднялся с ковра, поправил на себе костюм, полюбовался на себя в зеркало и, довольный собой, сказал: «Хорошо, хорошо мы сбагрили эти специи».

После этого, надев на ноги новые сандалии, он сказал.

– Пора. Жди от меня мальчика, и сразу спускайся в холл.

Оставшись одна, Анна стала запаковывать вещи. Три сотни фунтов, вырученные за редкие специи, не оставь Эндрю акций, позволили бы ей осесть где-нибудь в американской глуши и начать тихую жизнь.

Собрав чемодан, она еще раз посмотрелась в зеркало – платье было добротное и неприглядное. Как раз такое, чтобы оставаться незамеченной и спокойно доплыть до Калифорнии во втором классе.

Она бросила взгляд на газету, и у нее не хватило сил сдержаться – снова села и начала пересчитывать стоимость акций. В это время Аравинда под видом бомбейского купца напросился на встречу с Джавалом.

Они с Анной прекрасно понимали, что Джавал вряд ли согласится еще раз встретиться с ней. Если же она будет настаивать, то просто сообщит о ней Дэвиду, чтобы обезопасить себя и свою большую семью. И тогда они решили подловить Джавала на выставке колониальных товаров, которая открылась в те дни в Калькутте. Аравинда проследил за купцом от дома вплоть до самой выставки, незаметно переоделся в переулке и направился на выставку.

Там, в суете, он навязчиво завел разговор с Джавалом, предложив ему лучшие специи по бросовой цене. Джавал хоть и понимал, что связывается с контрабандой или краденным товаром, все же заинтересовался – очень уж выгодным было предложение Аравинды. Они договорились произвести пробу товара в холле отеля, где осталась Анна, – в одном из укрытых от посторонних взгляд маленьких кабинетов, где постояльцы уединяются со своими гостями для бесед.

Сейчас Аравинда сидел в холле, и вел деловой разговор с Джавалом. Они уже обсудили фактически все вопросы, и старик отправил служку отеля с пустяковым поручением. Это был сигнал – служка поднялся наверх за Анной.

– Мэм, вас просят спуститься.

Анна схватила сумку с акциями и газету и, игнорируя лифт, буквально полетела вниз по лестнице. Приблизившись к холлу, она напустила на себя степенный вид, впихнула газету в свою кожаную сумку и, сопровождаемая запыхавшимся пожилым служкой, подошла к шторам, отгораживавшим переговорную от холла.

Когда она вошла, Джавал некоторое время сильно удивленный смотрел на нее, потом перевел недоумевающий взгляд на Аравинду.

– Что это все значит, Анна? – недовольным тихим голосом, видимо, боясь, что его могут застать люди Сколфилда, спросил он.

– Успокойтесь, уважаемый Джавал, – также тихо ответила Анна, и выложила стянутую шпагатом толстую пачку акций на столик.

Аравинда, заметив движение за шторами, слегка отодвинул одну из них и, увидев служку, принесшего поднос с чайничком и чашкой, поблагодарив, взял его и поставил на столик.

– Что это? – спросил Джавал.

– Это акции хозяина Эндрю. Тот, видимо, не знал что это такое, но на всякий случай сохранил. Акции Гонконгского порта.

Джавал молчал, ожидая, что хочет предложить ему Анна.

– Это – сегодняшняя Дели Ньюз. – продолжила она. – Стоимость акций сто пятьдесят две тысячи фунтов. Если я появлюсь с ними в брокерской конторе, то через месяц – самое позднее – буду убита. Я предлагаю вам продать эти акции.

Джавал заинтересованно посмотрел на пачку, потом на газету и задумался.

– И что я за это буду иметь? – спросил он.

– Пятнадцать процентов, – специально занизила процент Анна.

– Мне это неинтересно, – с презрением сказал Джавал. – Насколько я понимаю, вся эта история со специями была подстроена?

– Да, – улыбнулась она.

– Всего доброго, и предупреждаю, что, если вы еще раз появитесь в моей жизни, я сообщу мистеру Сколфилду. – Джавал встал из крела.

– Двадцать пять, – быстро сказала Анна.

– Не меньше тридцати, – ответил купец.

Анна сделала вид, что серьезно задумалась, хотя именно на этот процент и рассчитывала, боясь, что предприимчивый торговец потребует половину.

– Хорошо, – обреченным голосом сказала Анна. – Как мы с вами будем действовать?

– Мы с вами, Анна, никак не будем действовать. Я сделаю все вместе с вашим поверенным, – он кивнул на Аравинду. – И сделаю это только при одном условии.

– Каком? – спросила она.