– Я попросил его через десять лет отправить багаж в Лондон. В главное полицейское управление. Или же, если я вернусь раньше, отдать его мне. Или человеку, который скажет тайное слово.

– Вы можете завтра же оказаться на виселице, не став ни греком, ни арабом. Вы понимаете это? – спросила она.

Эндрю опустил голову.

– Какое слово вы сказали?

– Зачем оно вам, мэм?

– Билл, Джон! – позвала она братьев, стоявших за дверями ее номера.

Они вошли.

– Отведите этого человека вниз и попросите вызвать полицию! – приказным тоном сказала она.

– Хорошо, госпожа, – Джон взял Эндрю за руку.

– Маори, – как ни в чем не бывало сказал Эндрю.

– Что «маори»? – спросила Анна.

– Это – секретное слово.

– Эндрю, дело касается чести моей семьи. Вы понимаете это? – начала Анна. – Мой муж – один из самых влиятельных людей в колониальном мире. Надеюсь, вы не думаете, что ему будет сложно найти одного единственного маори, одетого в блестящий костюм, на пространстве от Греции до Японии?

– Я вас понимаю, – совершенно серьезно ответил Эндрю. – Но я клянусь вам, что секретное слово – «маори».

Было видно, что он не шутит.

Вы останетесь в Бомбее еще пять недель, прежде чем отправитесь в свое путешествие дальше. Я уже установила за вами слежку, – соврала Анна. – Детективы уже поехали в Калькутту, и будут ждать там от меня телеграмму с вашим секретным словом. Если выяснится, что вы соврали – вас казнят.

Эндрю поджал губы и обреченно кивнул: «Как скажете, мэм».

* * *

– Анна! – старик раскрыл объятья. – Бедная девочка!

Боже! Что творится на свете! Бедный … Если бы он знал!

По щекам старика текли крупные слезы.

– Здравствуйте, мистер Кларк, – сказала растроганная Анна.

– Джордж. Просто Джордж или дядя Джордж.

– Благодарю вас.

– Милнер! – крикнул Кларк.

– Да, сэр! – дворецкий вышел в гостиную.

– Анна, прошу тебя, отдохни и спускайся ко мне! Я хочу знать все в малейших подробностях! – Кларк повернулся к дворецкому. – Проводи ее в третью спальню, Милнер.

– Слушаюсь, сэр, – ответил тот.

Он вежливо дождался пока Анна пройдет огромную гостиную и повел ее по длинному коридору.

«Просто дворец», – удивлялась Анна, проходя мимо роскошных статуй, смотря на прекрасные картины итальянских живописцев и на огромные китайские вазы.

– Прошу вас, – Милнер приоткрыл дверь спальни и поклонился.

Анна прошла вперед и услышала, как дверь захлопнулась прямо за ее спиной.

Она оглянулась и пару секунд просто смотрела на закрытые створки, пока за дверью не послышались удаляющиеся шаги.

– Эй! – сказала она. – Э-эй, Милнер или как вас там? Откройте!

Она начала бить в дверь и кричать. Но ей никто не ответил. Тогда она повернулась спиной к двери и посмотрела на комнату. Два электрических торшера освещали помещение. В углу стояла небольшая кровать без белья и подушки, стены были голыми, даже без штукатурки – ровно положенные друг на друга кирпичи. Лишь на противоположной стене висели тяжелые гардины. Анна быстрым шагом подошла к гардинам и раздвинула их. Ей показалось, что эти несколько секунд, которые она смотрела на ровную кирпичную стену, спрятанную за гардинами, длились не меньше часа.

Она развернулась и подбежала к двери.

– Подонки! – закричала она и стала бить по двери изо всех сил.

Отбив руки, она отошла к кровати и села на нее. В этот миг Анна неожиданно для самой себя почувствовала, что больше ничего не боится. Может потому, что сбылись самые худшие ее ожидания, а может быть из-за апатии, накатившей на нее тяжелой и бесчувственной волной.

Погас свет – Кларк приказал оставить ее в темноте.

Она попыталась осмотреться, но ничего вокруг себя не увидела.

«Я не боюсь вас, – тихо и уверенно сказала она – Я никого не боюсь».

* * *

Прошло несколько часов, а Анна все также сидела на кровати в ожидании, когда кто-нибудь войдет в комнату. Она уже придумала, как поступить со своими обидчиками – сначала она претворится подавленной и испуганной, а потом набросится и постарается убить, разорвать на части, разбить лицо, на худой конец.

Все это время она сидела напряженная до предела, ожидая шагов за дверью. В конце концов, силы стали покидать ее, и она заснула. Также сидя она проспала какое-то время, а потом прямо во сне легла на кровать.

Проснувшись, она снова обнаружила себя в темноте.

Чтобы немного размять затекшее тело, она встала и прошлась по комнате вдоль стенки. Потом вернулась и снова села на кровать.

«Главное, ни о чем не думать», – сказала она себе и тут же решила начать рассказывать самой себе содержание всех книг, которые ей довелось когда-либо прочитать.

Начать она решила со сказок, которые ей читали в детстве. Потом перешла на приключенческие романы, но утомившись, снова улеглась спать. Проснувшись, она снова прошлась по комнате, и почувствовала острый голод, пронзавший ее изнутри. Несколько раз, глубоко вдохнув и медленно выдохнув воздух, она кое-как утихомирила свой желудок, и продолжила рассказывать себе книгу.

Но вот уже закончилась подростковая литература, а в ее комнате все еще никто не появлялся.

«Решили раздавить меня, – подумала она, при этом разозлившись, что ей не оставили даже воды. – Так. На чем я остановилась? Роман «Розы любви».

Она начала вспоминать сюжет во всех подробностях, и через некоторое время снова легла спать.

Сколько времени прошло с того момента, как ее заперли в комнате, Анна даже не пыталась считать, чтобы не расстраивать себя.

Она продолжала сидеть на кровати, иногда прогуливаясь по комнате. Сейчас главным ее врагом было чувство голода и жажда.

В комнате стоял тяжелый запах из-за переполненного ночного горшка. Анна нащупала под кроватью их целых восемь штук.

«Ну, восемь, значит – восемь», – сказал она себе, продолжив рассказ.

Это были «Приключения Оливера Твиста» Чарльза Диккенса.

«Впереди еще не меньше полуторасотен серьезных книг – хватит до того времени, пока я не потеряю силы от жажды и не умру», – спокойно думала она.