— Что ж, — вздохнул он, — так и должно быть.

В соседнем отсеке, разбираясь с кудановским наследием, работал Мизин. Майор подошел к профессору.

«А он, как и следовало ожидать, оказался невиновен, — подумал Зотов, криво усмехнувшись. — Вот Черков меня подвел. Впрочем, эта проклятая работа кого хочешь сделает маньяком».

Мизин догадывался, о чем пойдет разговор, и потому начал первым:

— Извините меня, Дмитрий Николаевич, но не смотря на секретность слухи уже просочились, и я сразу понял, в чем дело. Обещаю молчать.

Майор кивнул.

— Вас, конечно же, интересуют пропавшие «экземпляры», — продолжал профессор. — Дело в том, что они оказались испорченными. Теперь я понимаю, кто это сделал, вложив программу-паразита. Куданова хотела, чтобы я забраковал партию и как бросовый материал отдал ей для опытов. Она тут же с помощью собственного ключа вывела из них вирус и вложила свою программу. Что она собой представляет — остается лишь догадываться.

Зотов почти согласился с выводами профессора, кроме одного: Куданова испортила партию не для того, чтобы зомби отдали ей, а потому, что эта партия должна была пройти зондирование у Бережной. И программу свою Куданова вложила в «экземпляры» еще тогда, когда они находились у Мизина. А иначе игра не стоила свеч. Но свои выводы он оставил при себе.

— Это случайно не те «экземпляры», которых мы готовили за несколько дней до смерти Макарина? — спросил он профессора.

— Именно те. Группу создавали из специально отобранных и подготовленных головорезов.

— Черт возьми, этих ребят трудно будет взять.

Мизин самодовольно улыбнулся:

— Если Куданова действовала по моей методике, это практически невозможно.

— Исчезновение «экземпляров» обнаружилось бы при первой же проверке. Что Куданова предпринимала против этого?

— Я так же, как и вы, первым делом запросил компьютер, и когда он выдал мне, что данных нет, я просмотрел приходный и расходный ордера. Оказалось, что за день до своей болезни Куданова отправила в могильник семь подопытных — пять мужчин и двух женщин. Пакеты с покойниками никто, естественно, не проверял, а когда их распылили, то и подавно что-либо искать бесполезно. Из семи покойников в действительности отправилась на тот свет только одна женщина, которую Куданова бросила в кислоту вместо себя. Конечно, она рисковала, ведь могильщики могли проверить пакеты. Но на данном этапе операции ей повезло, и если б не случайная встреча в коридоре с офицерами охраны — все было бы шито-крыто.

— Вы думаете, встреча была случайной?

Мизин улыбнулся:

— В таком случае это делает вам честь.

— Еще один вопрос. Вы просмотрели, какую программу вложил Черков в Елену Николаевну?

— Конечно, полчаса назад, как вы приказали. Это было детище профессора. Он решил не стирать у Лены память, а проверить свою новую разработку. Чтобы там ни говорили, но Черков прежде всего ученый. Лена же идеально подходила для решающего опыта. Профессор рискнул и проиграл. Кроме того, частичная потеря памяти вызвала бы большее подозрение, нежели полное «одурачивание». Вы, как ни кто другой, в курсе, что в Зоне нечто подобное иногда происходит с научным персоналом. Пока все изменения носили временный характер, но где гарантия, что в один прекрасный день мы тут все не сойдем с ума окончательно?.. Программа же Черкова состояла из двух частей продолжительностью по пять минут каждая. Но эти минуты должны были показаться Бережной вечностью. Лена успела принять только первую часть, поэтому и осталась в здравом уме. К тому же профессор допустил ошибку. Чтобы Лена не умерла во время сеанса, он ввел ей дозу «ягуара». Благодаря наркотику не только тело, но и мозг оказались более стойкими. Я думаю, мы сможем вытащить Лену из этого состояния. Хотя еще неизвестно, чем все это для нее обернется.

— Вы меня пугаете.

— Нет, предупреждаю, чтобы вы были готовы ко всему. — Мизин печально вздохнул и, помедлив, добавил: — Ведь вы ее любите.

— Лену можно вылечить с помощью нашей аппаратуры?

— Только на нашей и можно. Мы постараемся заблокировать в ее сознании программу Черкова.

— Вы думаете, это поможет? — с надеждой спросил Дмитрий.

— Надеюсь. Чем меньше знаешь — тем легче жить. Но вас она помнить будет. — Мизин истолковал вопросы Зотова по-своему.

— Тем не менее я прошу вас заблокировать только программу Черкова.

— Я понял, но ничего гарантировать не могу.

— А можно отложить операцию до того момента, когда Елена придет в себя?

— Очень рискованно для ее психики. Может не выдержать.

Майор задумчиво покачал головой:

— Хорошо, профессор, делайте, как считаете нужным.

20

«Итак, прокрутим все с самого начала, — рассуждал Зотов, усевшись за стол в своем кабинете. — Куданова, засланная в Зону с помощью Саблина, готовила зомби для собственных целей, точнее, для своих хозяев. В день убийства Макарина она должна была работать с мизинскими „экземплярами“, но Черков затащил ее к себе домой. Эта сучка усыпила профессора, пробралась в лабораторию через шахту, и тут-то ее застукал лейтенант. Действовать нужно было как можно быстрее и на месте, не дав возможности Макарину покинуть отсек и подняться в „центральную“. Поэтому она решилась на убийство. Но как? Оглушить крепкого офицера КГБ — сил не хватит, да и Макарин, скорее всего, держался настороженно. План созрел сам собой, когда Куданова узнала причину появления лейтенанта. Как все это случилось, мы уже знаем. В ту ночь работа сорвалась, но, видимо, в зомби уже было вложено достаточно материала, если Вера Александровна и Саблин так испугались зондирования.

Итак, Куданова вернулась к Черкову, разбудила его, предварительно под гипнозом дав установку забыть о сне, и как ни в чем не бывало продолжила пудрить ему мозги. Поэтому при первом допросе профессор даже не упомянул о своей дремоте. Второй допрос был внезапным, и он вспомнил пару мельчайших подробностей. Куданова же с самого начала поняла, а Саблин затем подтвердил, что я не поверил в «несчастный случай».

Тогда они решили подкинуть мне змею, и, не перехвати я взгляд полковника, им бы удалось избавиться от меня. Затем Куданова или Саблин из своего номера попытались воздействовать на мой мозг психотропной хренью, но и тут у них ничего не вышло.

В общем-то, они бы выкрутились, не появись Лена. Тогда эти мерзавцы пошли ва-банк. Им это удалось, и даже Черков невольно оказал им услугу. Но опять вышла промашка: Лена осталась жива, а я, хоть и с опозданием, но все-таки разгадал их планы. Пока Куданова была «покойницей», она, наверное, успела доделать свою работу, иначе не смоталась бы так быстро. Но и она, и Саблин теперь засвечены, и им некуда будет деться. Правда, они еще этого не знают. Руководство оставит их на время в покое, в качестве живцов на более крупную дичь, но это уже не мое дело. Мне остается мылить задницу, ибо теперь начнется грандиозная чистка по всей Зоне, не говоря уже о Москве».

Дмитрий ошибся только в одном — для него дело Кудановой — Саблина только начиналось.

Обыск в лаборатории Кудановой и на квартире Саблина не дал ничего нового. Покончив с этим муторным делом, Зотов еще раз спустился в операционную, чтобы узнать о состоянии Лены. Она все еще находилась без сознания.

Через пять минут майор уже был в «центральной». Поступило сообщение, что группа захвата под командованием Саблина идет по пятам «экземпляров», пытающихся прорваться к Горькому.

«Что-то полковник проявляет удивительное рвение, — подумал Зотов, нервно постукивая пальцами по столу. — Скорее всего, группа Кудановой разделилась на основную и прикрывающую. Саблин знает об этом и, естественно, идет за второй. Раз они прорываются к Горькому, значит, сама Куданова с сообщниками направилась в противоположную сторону. Ее цель — Москва. Черт возьми, прямо классический вариант получается! Надо сообщить о нем поисковым подразделениям».

Еще через полчаса Зотову позвонил Сеня, который принес очередную неприятную весть. Пытаясь влезть в систему с проверкой, он уничтожил более половины информационного массива. Вирус Кудановой дал о себе знать, и хотя меры предосторожности были приняты, урон оказался значительным.