Зотов вздохнул. Полковник же продолжал:

— Хорошо, когда этот антипод не твой непосредственный начальник.

Офицеры понимающе переглянулись.

— А что скажешь о Черкове?

Дмитрий пожал плечами:

— Я к нему тоже особой любви не испытываю, но на убийство, мне кажется, он не способен. Да и пьянь приличная, хотя как специалист претензий не вызывает, скорее, наоборот. Мне иногда кажется, что умные мысли посещают его голову именно в пьяном угаре.

— Каждому свое. У тебя тут многие пьют?

— Достаточно. Но на работе это не сказывается.

— Ты такой же демократ, как и Седой.

Зотов усмехнулся:

— Иначе нельзя. Во-первых, условия работы — сам понимаешь. А во-вторых, все эти люди науки — народ очень нежный, капризный, требующий особого внимания и понимания. Они порой как дети малые…

— Ничего себе дети, — перебил его Саблин, — так распотрошить офицера КГБ!

— Ну-у, — майор развел руками, — в семье не без урода.

Они свернули в следующий коридор.

— Гадюшник на месте, — удовлетворенно констатировал Саблин, указывая на дверь с нарисованной головой кобры. — Зайдем?

Зотов набрал личный код. Дверь бесшумно открылась, майор первым прошел в небольшую комнату и включил свет. Вдоль всех четырех стен стояли просторные стеклянные секции, в которых лежали, ползали, а когда включился свет, зашипели мерзкие и опасные обитатели. Посредине помещения находился рабочий стол с инструментами и приспособлениями для взятия яда и ухаживания за змеями.

Дмитрий непроизвольно содрогнулся и посмотрел на полковника. Саблин спокойно созерцал террариум. Вдруг зрачки глаз у Саблина резко расширились, и Зотов инстинктивно обернулся. Огромная гюрза изготовилась для броска. Сноровка не подвела Дмитрия, и резким движением от отбросил змею к стене. Саблин тут же двумя выстрелами из пистолета размозжил ей голову.

— Ну и реакция у тебя, майор, — проговорил он, вытирая со лба пот. — Откуда только вылезла эта тварь?

Зотов показал приоткрытую крышку одной из секций.

— Терпеть не могу змей, — выдавил он из себя. — А реакция моя тут не при чем, просто повезло.

— В смысле?

— Гюрза очень опасна. Скорость ее броска даже фотоаппарат заснять не может — смазано получается. Но у нее есть один недостаток: длина броска змеи равна одной трети ее собственного тела. Эта бестия просто не смогла достать до моей ноги, и я успел ее откинуть.

— Понятно, — протянул Саблин. — На будущее учтем.

— Надо выяснить, кто здесь был в последний раз.

Полковник согласно кивнул. Он поднял змею и брезгливо бросил в контейнер для отходов.

Выйдя из террариума, офицеры увидели идущего к ним Мизина. Он широко улыбнулся:

— Змеюшками решили полюбоваться?

— Решили. А вы куда направляетесь, если не секрет? — осведомился Саблин, красноречиво посмотрев на Зотова.

— Сюда же. Мне надо взять порцию яда, — безмятежно ответил Сергей Иванович.

— Когда вы тут были в последний раз? — вступил в разговор майор.

— Вчера вечером, перед уходом домой.

«Да он артист, — пронеслось в голове у Зотова. — Подтверждает теорию, что преступник всегда возвращается на место преступления».

— И после вас никто не заходил?

— Не знаю. Вряд ли.

— Дело в том, — произнес медленно Дмитрий, — что одна из крышек секции была открыта. Лишь случайность спасла мне жизнь.

— Не может быть!

Профессор широко открыл глаза и испуганно смотрел то на майора, то на полковника.

— Чего не может быть? — уточнил Зотов.

— Я вчера брал только одну гюрзу и точно помню, что плотно закрыл крышку.

Офицеры переглянулись.

— В следующий раз будьте внимательнее, — попросил Дмитрий.

— Но этого не может быть! Я всегда очень внимателен! — Мизин беспомощно развел руками.

— Ты думаешь, это не случайно? — спросил Саблин, когда они вышли из отсека.

— Не знаю. Слишком много случайностей — всегда подозрительно.

8

Так как с начальниками Зоны и Особого отдела Елена познакомилась еще вчера, а с Зотовым даже очень близко, то свой первый рабочий день она начала с посещения директора Института.

Профессору Седому было пятьдесят два года. Он был невысоким, сухоньким и крепким, с большой лысиной. Добродушное лицо с печальными глазами полностью отражало его натуру. За глаза профессора называли ласково и уважительно дедом, и только четыре человека в Зоне знали, какие страшные опыты проводит в своей лаборатории этот добряк.

Профессор наговорил Лене уйму комплиментов, пожелал удачи, а ко всему прочему дал новую тему. Правда, он тут же предупредил, что тема не горит и взяться за нее Бережная может после того, как полностью освоится в лаборатории и когда выйдет из отпуска ассистентка. Елена, в свою очередь, заверила, что полностью готова к работе и рвется в бой. На этом они и расстались, весьма довольные друг другом.

В четвертом блоке Елена получила от дежурного офицера личный код, заложенный в память компьютера и позволяющий открывать все двери данного блока. Офицер попросил побыстрее запомнить порядок цифр и букв и не ошибаться, нажимая на кнопки замка, дабы не поднимать лишний раз тревоги.

Только после обеда Лена попала на свое рабочее место. Она поразилась его техническому оснащению и обеспечению, хотя и работала в Москве в ведущем институте. Остаток дня ушел на знакомство с лабораторией.

Во время ужина за столик к Елене и Светлане подсел Зотов:

— Девчата, не возражаете, если я вас провожу?

— А не много ли на одного? — весело спросила Света.

Дмитрий притворно надулся:

— Неужели я так плохо выгляжу? Придется записаться на твою аэробику.

— Напросился, — проговорила Света, скривив не довольную гримасу.

После ужина сначала проводили Свету.

— Она такая болтушка, — понизив голос, произнесла Елена, кивнула вслед удаляющейся девушке и, улыбнувшись, спросила: — Не боишься за свою секретность?

— Не принимай ее такой, какой видишь. Она мой лучший осведомитель, а болтливость — удачная маска.

— Так ты мне ее специально подсунул?

— Конечно, нет, иначе не стал бы о ней рассказывать.

И тут же отругал себя за свой язык. Правильно говорил инструктор в школе: «Любимая женщина и секреты — понятия несовместимые».

Не торопясь, они подошли к дому Елены.

— Может, еще погуляем? — предложила она. — Такой прекрасный вечер!

Дмитрий обнял ее:

— Дорогая, я до сих пор не могу отойти от сегодняшней ночи. Если они и дальше будут такими, я стану самым счастливым человеком на свете!

— Это во многом зависит от тебя.

Через несколько минут они уже были у Елены.

— Мне так хорошо с тобой, — прошептала она.

— Мне тоже. Я счастлив, что мы встретились.

— А с другими тебе так же было хорошо?

— Что ты! С тобой я на вершине блаженства! — пылко ответил Дмитрий, подумав при этом, что большинство женщин почему-то рано или поздно задают этот дурацкий вопрос. Впрочем, как и мужчины.

Он поцеловал ее, обняв за гибкую талию. Вот уже второй день Зотова мучил вопрос: имеет ли он право подвергать опасности Елену? Ведь она первая может пострадать, если он приведет свой план в действие.

Она понравилась ему с первого взгляда, да в нее и невозможно было не влюбиться. Он был благодарен ей вдвойне: за то, что наконец-то испытал это волнующее чувство, и за то, что оно оказалось взаимным. И теперь он должен был рисковать любимой, но ради чего? Ради справедливости или ради собственных амбиций? Мол, вот он какой, единственный, кто разгадал коварный замысел и сумевший доказать это. А если бы Лена была обычной сотрудницей, переживал бы он такие же душевные муки, какие испытывает теперь? Конечно, нет! Для него это была бы очередная подсадная утка — не больше, не меньше, и ответственность за нее он нес бы такую же, как и за всех остальных. Но теперь майору приходилось решать извечный гамлетовский вопрос. И он решился…

— Слушай, хочу тебе кое-что сказать.