— Интересно, кого он имел в виду, когда говорил «ударить»? — спросил Картер, вставая из-за рабочего стола и не сводя пристального взгляда с советника. — Этот русский генерал Варенников далеко пойдет. Скажите, Кренстон, Советы могут ввести свои войска в Африку?

— Полагаю, что да, господин президент. Если они поймут, что окончательно провалились с «ЭОР-2», то пойдут на крайние меры. Не исключено, что эта операция изначально и была рассчитана на то, чтобы выглядеть в глазах мировой общественности борцами за интересы коренных жителей и войти в Африку в качестве не поработителей, а освободителей. Их влияние на континенте сейчас столь велико, что они могут заставить африканцев выступить с просьбой о помощи. Например, тот же Мозамбик попросит помочь в борьбе против расистов Родезии, а русские не откажутся выполнить интернациональный долг. Если, в свою очередь, Смит попросит открытую помощь у нас, для нас это будет второй Вьетнам… Если, конечно, мы откликнемся на его просьбу.

— Этого нельзя допустить. Я не хочу иметь ничего общего с африканским расизмом. Но и пускать русских в Африку — это катастрофа.

— Согласен. Поэтому в данном случае не стоит поднимать много шума вокруг «ЭОР-2». Я считаю, что русские спланировали эту операцию с одной целью — втянуть нас в войну.

— Не думаю. Скорее всего, очередной блеф русских.

На это замечание президента советник пока не мог ответить ни положительно, ни отрицательно. Поэтому он продолжил свою мысль:

— После провала наших морских пехотинцев и появления в зоне боевых действий неизвестной нам группы — в наших общих интересах с русскими уничтожить эти контейнеры, пока ими не воспользовалась третья сторона. Подобное оружие должны иметь только две великие державы — Соединенные Штаты и Россия.

Президент внимательно посмотрел на советника, но промолчал и лишь покачал головой.

— Кроме того, — продолжил советник. — Необходимо продумать нашу стратегию и на тот случай, если «ЭОР-2» окажется в руках Смита. Есть мнение все-таки послать еще одну группу из «зеленых беретов», чтобы окончательно выяснить, ликвидирован ли «ЭОР-2» после ракетно-бомбового удара русских.

— Тогда, может быть, нам проще первыми оккупировать Африку? — кисло усмехнулся Картер.

Теперь вежливо промолчал советник. Президент тоскливо посмотрел в окно на лужайку перед Белым домом и спросил:

— А как они объяснили появление в небе Африки двух советских истребителей?

— Правительство Мозамбика после недавних трагических событий на границе с Родезией, а также после покушения на своих партийных лидеров попросило помочь им ликвидировать расистские банды в приграничном районе с Зимбабве. Русские, следуя соглашению между двумя странами о взаимовыручке и помощи, согласились передать регулярной армии Мозамбика несколько «мигов». Но во время операции якобы произошел технический сбой из-за помех в эфире, и самолеты, управляемые африканскими летчиками, нанесли удар чуть-чуть западнее приграничной линии. Правительство Родезии пока отмалчивается, как будто это не их территорию бомбили советские «миги».

— Если самолетами действительно управляли африканцы, то ничего странного в этом молчании нет. — Президент отвернулся от окна. — Меня смущает другое. В этом деле с самого начала было все очень нечисто и запутанно.

— Совершенно с вами согласен, господин президент. Как я уже сказал, есть все основания предполагать, что это всего лишь мастерски сыгранная прелюдия массовой русской агрессии на Африканском континенте. Мне кажется, Смит это тоже хорошо понимает и не хочет связываться с такой супердержавой, как Советский Союз. Одно дело нападать на страны «третье го мира» и совсем другое… Поэтому в данном случае лучше и нам закрыть глаза.

Картер скривился, как от зубной боли:

— Скажите, Кренстон, вы имеете хотя бы приблизительное представление о том, как бы сложилась ситуация в Африке, не вмешайся в планы русских эта непонятно откуда появившаяся «третья сила»?

— Прежде чем ответить на ваш вопрос, господин президент, неплохо бы четко уяснить — является ли эта сила действительно третьей или это очередная махинация Советов.

— Н-да, действительно… Неплохо было бы. — Картер тяжело вздохнул и, подводя итог беседы с советником, сказал: — Объявите всем, что сегодня в семнадцать ноль-ноль состоится заседание Совета безопасности. Вам, а также шефу ЦРУ надлежит подготовить подробный доклад и ваши выкладки с несколькими вариантами решений по африканским вопросам. Все, идите.

Чуть слышно пропищал зуммер радиотелефона. Дорожкин надел наушники и прибавил громкости. Пришел ответ на его запрос по поводу оставленной на поляне машины и ее хозяина. «Москвич» принадлежал работнице Внешторга гражданке Скорбиной, но доверенность была выписана на ее сожителя гражданина Превратова. Хозяйка машины в настоящее время находилась у себя дома и сообщила агенту Дорожкина, что Преврагов попросил у нее ключи от «Москвича» на пару дней. Для чего ему понадобилась машина, хозяйка якобы не знала, да особо никогда и не интересовалась частыми поездками своего сожителя, что выглядело несколько странно, если учитывать женскую любознательность.

Полковник снял наушники и прислушался к тишине дачного поселка. В отличие от деревни здесь не было слышно ни лая собак, ни кудахтанья кур, ни крика петуха. Лишь слабый ветерок шуршал в кронах деревьев, создавая чуть приметный природный фон.

Люди Дорожкина рассредоточились на всех перекрестках близлежащих дорог и должны были сообщить о малейших передвижениях Никифорова и Богомолова, если те вдруг открыто покинут дачу с парадного входа. Правда, в этом полковник здорово сомневался. Американцы должны были придумать что-нибудь более серьезное. Хотя зачастую срабатывает именно граничащая с наглостью простота.

Неожиданно опять пропищал зуммер. Связной сообщал, что Богомолов и Никифоров вышли из дома через парадный вход, сели в «Жигули» профессора и направились в сторону Москвы. Это уже становилось интересным, если не сказать хуже…

Действия профессора и электромонтера удивили не только полковника ГРУ, но и находящихся в засаде людей Корнеева. Впрочем, от беглецов ожидали подвоха в любую минуту.

В отличие от Вересова и Крупицына, которых все это время мучили нехорошие предчувствия, Корнеев выглядел абсолютно спокойным. Оставив на всякий случай одного наблюдателя за дачей, капитан и его товарищи проследовали за профессорской машиной, которая совершенно спокойно, не пытаясь скрыться, следовала по трассе и словно издевалась над советскими спецслужбами.

Вскоре машины подозреваемых, КГБ и ГРУ почти гуськом въехали в столицу. Но на кольцевой дороге «Жигули» профессора свернули в сторону Ленинградского шоссе. Скорее всего, изменники Родины держали прямой путь в Шереметьево-2.

— Странно, на что они надеются? — удивился Крупицын. — Тут что-то нечисто. Не может все так просто закончиться.

Словно подтверждая его мысли, на связь вышел оставленный на даче Никифорова агент. Он сообщил, что через пятнадцать минут после ухода профессора и Богомолова с черного хода вышел неизвестный мужчина и направился к лесу. Агент начал преследование и просил поддержки.

— Вот оно, началось, — буркнул Вересов. — Значит, эти двое пусты. А спортивная сумка, о которой мы слышали благодаря «жучкам» и которая висит сейчас на плече профессора, лишь прикрытие.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Крупицын. — Ты же слышал, что без шифра в записях профессора никто не разберется. Так что Никифоров мог не опасаться за свои бумаги, передавая их с третьим лицом.

Корнеев взял трубку радиотелефона и отдал соответствующие указания своим людям.

— Но когда мы проворонили приход третьего? — сурово спросил капитан у своих подчиненных.

Те пожали плечами.

— Скорее всего, он пришел еще вчера вечером и отсиживался где-то в доме, — предположил Вересов.

— Но тогда это означает, что они знали о нашем «колпаке», — заключил Крупицын. — Значит, и расклад всей операции у них рассчитан на то, что мы в курсе всех их делишек. Поэтому и ведут себя так нагло и открыто.