Когда громовые раскаты смолкли, корабль отдалился на достаточное для безопасного запуска маршевых двигателей расстояние и ровно с семь дал полный ход. Огни, озарявшие Сигму-6 вдруг стали удаляться быстрее, а корабль по пологой дуге отправился на встречу с неведомым.  

Глава 20

  По окончании мероприятия экипаж не спешил расходиться, когда ещё выдастся шанс вот так всем вместе встретиться и спокойно пообщаться.

  Часть экипажа продолжала наблюдать, как во тьме гаснет искорка космической лаборатории - последняя ниточка, связывавшая нас с домом, кто-то весело смеялся. Я же думал о том, что принесёт нам это путешествие, но в голову лезла одна банальщина, вроде знакомства с новыми расами, артефакты древних, сражения с неведомыми врагами и поиск смысла жизни. Эк меня понесло, чего я тут размечтался - обычный же поиск. Ждёт вас, кадет, учёба, стандартные патрульные полёты, может быть немного практики на планете. Учёные дадут подержать в руке какой-нибудь обломок древнего камня. На этом всё, проза жизни.

  - Вася, чего загрустил? - стоящая рядышком Марина заметила мой упёршийся в одну точку взгляд и решила расшевелить меня.

  - Да нет, Мариша, всё нормально. Думаю вот, что нас ждёт там, - я кивнул на чёрное, усыпанное звёздочками окно в космос.

  - А ты не думай много - голова лопнет. Предчувствие что говорит?

  - Ничего, молчит, как шпион на допросе.

  - Вот ты сам и ответил, значит, всё будет хорошо.

  А ведь верно, если уж мой внутренний голос в кои-то веки не предрекает катаклизма, может и впрямь, обойдётся.

  Тут к нам подошла Иллана.

  - И чего мы на вызовы не отвечаем?

  - Нашла когда звонить - в три ночи. Я занят был, ходил в лабораторию с Колобком.

  - То-то я его с тобой не вижу, никак сбежал, или в банку посадили?

  - Да ну тебя саму в банку, он заряжается.

  Ребятам стало тоже интересно, поэтому я рассказал про успехи в деле кормёжки мелкого. Все порадовались за моего питомца и взяли с меня обещание поведать подробности, когда они появятся.

  Мы ещё поболтали о своих впечатлениях от прошедшего дня, Иллана рассказала, что в медотсеке всё просто чудесно, начальник попался толковый (ну ещё бы он таковым не был), пациентов пока нет, если не считать техника, умудрившегося вывихнуть палец вчера вечером. Палец вправили, и поскольку это был первый пациент за день, проверили незадачливого техника всеми доступными способами, нужно же было опробовать оборудование в работе.

  Учитывая, что Иллана, скажем так, несколько усердствует при обследовании пациента, при полном попустительстве этого садизма начальством, я только посочувствовал бедолаге, который наверняка раз и навсегда зарёкся обращаться к 'этим коновалам'. В целом я не удивлюсь, когда по кораблю пойдут страшные слухи и байки про медицинскую службу и мою сестрёнку в частности.

  В самый оживлённый момент дискуссии подал сигнал наручный комм. Судя по синхронному движению потянувшихся к браслетам друзей, не одного меня осчастливили.

  Так, что тут у нас? Код готовности два. С чего бы это? Код два означает, что экипаж должен занять места по боевому расписанию, и подаётся в случае возможной угрозы. Практически всё время экспедиции, не считая гиперпереходов, пройдёт под этим кодом, как всегда происходит в неисследованных областях космоса. Вот только мы ещё в базовой системе, какие могут быть угрозы в полностью контролируемом пространстве? Хотя, я думаю, они решили устроить очередную тренировку - это просто пунктик какой-то у флота: быть готовым всегда, в любой ситуации.

  Мы с ребятами по штатке находились в составе второй резервной смены, поэтому можно было понять нашу реакцию. Для того, чтобы вылететь в космос по тревоге нужно куда-нибудь деть основную дежурную вахту, две резервных смены, а вот потом наступит черёд полетать нам, вместе с двойниками, то есть освоившим дополнительно профессию пилота членами команды. Короче - нереальный случай.

  Впрочем, когда это я лететь отказывался. Для меня лично данный код означал - прибыть к закреплённому стартовому окну, надеть полётный комбинезон и занять место в штурмовике, что я и сделал. Мы наперегонки рванули к своим боевым машинам.

  Пятое стартовое окно. Возле него уже действуют двое техников, перепроверяя в очередной раз состояние всех систем. По голоэкрану ползут вереницы текста, в котором сам чёрт ногу сломит, при условии, что у него нет высшего технического образования в области сложносоставных гравиконструкций, конечно.

  Я подбегаю, открываю секцию в стене и быстро облачаюсь в лётный комбинезон. Один из инженеров отрывается от экрана, осматривает меня, затем даёт добро занять место в кабине пилота.

  Мягкая лапа гравимагнитного луча поднимает облачённое в скафандр тело и несёт в створ стартового тоннеля. Кабина 'терминуса' распахнута, я медленно опускаюсь на ложемент. Колпак медленно закрывается и зарастает активным броневым покрытием. Наступает полная тишина.

  Особенно я люблю именно этот момент, когда сидишь один в кабине могучего штурмовика, надёжного, как скала, тебя окружает тишина, нарушаемая лишь едва слышными щелчками и посвистом активируемых систем корабля, а могучий аппарат готов по воле мысли сорваться в стремительный полёт. Приятное ощущение, очень.

  Вхожу в вирт. В то же самое время атмосферное поле сзади блокирует доступ в ангар и воздух из тоннеля улетучивается в накопители корабля - идут последние приготовления к запуску.

  Провожу проверку систем. Цветовая палитра состояния мерцает зелёным, состояние пилота в норме. Доклад о готовности отправлен, остаётся только ждать.

  Через пять минут передо мной предстаёт лицо заместителя начальника.

  - Звенья один, три, - с ходу начинает она. - Задача: обнаружить и доставить утерянные десантные бота на борт. Лимит по времени - два часа. Инфоблок отправлен. Приступайте.

  Я так и знал, это чтобы нам не скучно было. Ох, чувствую, предстоят весёлые полгода.

  Задание мы, естественно, выполнили, но пришлось повозиться, да и времени заняло это мероприятие как раз два часа, тютелька в тютельку управились.

  Казалось бы, два бота перекинуть в соседний ангар - детские игры. Это если из первого ангара во второй. А так... Пока нашли эти две махины, которые были в добавок лишены энергии и обнаружил их Мишка лишь после применения разведывательных дронов. Потом была проблема зацепиться не повредив обшивку ботов. Догнать базовый носитель, опять же.

  Мы начали разгон, спеша успеть за крейсером, который и не подумал остановиться и подождать нас. Дважды не выдерживали ускорения гравизахваты - пришлось действовать синхронно, с ювелирной точностью ведя машины в связке и подстраховывать ослабленные поля товарищей.

  Особенно тяжело пришлось во время посадки, когда следовало поддерживать ускорение, чтобы не отстать от крейсера, при этом, лететь боком, потому, что хренов гроб можно было протолкнуть в створ тоннеля исключительно в таком положении, а операторы 'Ломоносова' и не подумали задействовать посадочную систему крейсера.

  Намучались мы все, но справились, за что удостоились скупой похвалы начальства. А ещё через час крейсер нырнул в гипер и начался первый дальний прыжок длительностью почти в тридцать дней.

  Чем мы занимались всё это время? Поскольку во время перехода покинуть корабль невозможно, мы отрабатывали всевозможные тактические схемы и в вирте закрепляли полученные навыки. Обидно, но факт - несмотря на наши вполне достойные, даже по меркам служивших в авиагруппе ветеранов достойные, физические параметры, мы всё равно проигрывали три схватки из пяти. Тут ничего не попишешь - это опыт и рефлексы. Ветеран выполняет манёвр в бою практически не думая - на одних инстинктах, мы же не обладали многолетним практическим опытом и тратили время на раздумья, что смерти подобно.

  Навыки вирт-игр не помогали, они скорее даже были помехой, поскольку уже наработанные схемы движений приходилось менять по ходу пьесы. Но мы постепенно исправлялись и наглядно наблюдали рост наших боевых возможностей. Теплилась надежда, что вскоре мы из мальчиков для битья превратимся в членов команды и на нас прекратят посматривать снисходительно.