Тем временем Жана де Бетанкура представили королю Кастилии; доложив о результатах своей экспедиции, рыцарь сказал: «Ваше величество, я приехал просить у вас помощи или, если вам будет угодно, отстранения от данного вами поручения — завоевать для христианской веры острова, называемые Канарскими; а поскольку вы являетесь королем и повелителем всех окрестных земель и самым близким к островам христианским монархом, я прибыл просить вашей милости и принять от меня в дар эти земли».
Расчет оказался правильным. Кастильский король не только согласился принять щедрый дар, но и назначил Жана де Бетанкура правителем Канарских островов, определив в его пользу пятую часть дохода со всех товаров, которые будут поступать с этих островов в Испанию. Кроме того, Энрико III подарил ему двадцать тысяч мараведи[73] и предоставил право чеканить на Канарских островах собственную монету. Энрико III отдал также в распоряжение Бетанкура хорошо оснащенный корабль с большим грузом провизии, оружия и всевозможных припасов.
В это время на острове Лансароте происходили трагические события. Взбунтовался царек Гуадарфиа, возмущенный действиями изменника Берневаля по отношению к нему, и несколько сотоварищей Гадифера были убиты канарцами. Гадифер решился потребовать наказания виновных, когда один из родственников монарха, Аче, предложил ему схватить властелина и сместить с трона в свою пользу. Аче был обычным мошенником: только что изменив своему повелителю, он вознамерился предать нормандцев и изгнать их с архипелага. Гадифер, не подозревая дурных намерений и желая отомстить за смерть своих, принял предложения Аче, и некоторое время спустя, накануне дня святой Екатерины, властелина застали врасплох, отвели в форт и заковали в кандалы.
Через несколько дней Аче, только что провозглашенный повелителем острова, атаковал спутников Гадифера и смертельно ранил многих из них. Но в следующую же ночь Гуадарфиа смог бежать и в свою очередь захватил Аче, немедленно приказав забросать его камнями и сжечь.
Губернатор, выведенный из себя жестокими действиями, повторявшимися ежедневно, принял решение об истреблении всех туземцев мужского пола, сохранив только женщин и детей, которых он намеревался окрестить. Но в это время пришел снаряженный Жаном де Бетанкуром корабль, и другие заботы отвлекли Гадифера. Корабль кроме продовольствия и восьмидесяти солдат доставил также и письмо Бетанкура, в котором сообщалось, что Канарские острова отданы им в дар кастильскому королю. Гадифера это вовсе не обрадовало. Но он сумел скрыть свою досаду, и вновь прибывшим был оказан хороший прием.
Как только закончилась разгрузка корабля, Гадифер отправился на нем исследовать соседние острова архипелага.
Гадифер благополучно прибыл на остров Фуэртевентура. Через несколько дней после высадки он вместе с тридцатью пятью солдатами отправился во внутренние районы острова; но вскоре большая часть отряда покинула его, остались только тринадцать человек, включая двух лучников. Гадифер продолжил свой путь. Перейдя вброд довольно крупную речку, он попал в очаровательную ложбину, затеняемую восемью сотнями пальм. Отдохнув и восстановив силы, отряд продвигался далее вдоль берега речки.
Неожиданно появились пятьдесят туземцев и окружили маленький отряд, угрожая уничтожить пришельцев. Ни Гадифер, ни его спутники не потеряли самообладания: им удалось обратить врагов в бегство, и к вечеру они смогли вернуться к кораблю, прихватив с собой четырех пленниц.
На следующий день Гадифер покинул Фуэртевентуру и бросил якорь у острова Гран-Канария, в большом порту между Телдесом и Аргонесом. Пятьсот туземцев вышли навстречу, но враждебности не проявляли; на железные крючки мореплаватели выменяли туземные продукты: фиги, драцену, клейкое вещество, извлекаемое из драконьего дерева, отличающееся очень приятным ароматом. Однако канарцы держались настороженно; они еще помнили людей капитана Лопеса, за двадцать лет до того вторгшегося на остров, и даже не позволили Гадиферу ступить на землю.
Тогда Гадифер направился к острову Гомера, на котором виднелись многочисленные огни. На рассвете некоторые из спутников Гадифера попытались было высадиться на берег, но неустрашимые туземцы набросились на европейцев и вынудили их поспешно отчалить.
Затем Гадифер решил попытать счастья на острове Ферро (Иерро). Здесь высадка не встретила никаких препятствий, и европейцы прожили на этом острове двадцать два дня.
Остров Ферро был великолепен. Тысячи сосен вздымали к небу свои мощные стволы. Глубокие прозрачные ручьи щедро орошали почву. В лесу встречались в изобилии кабаны, козы и овцы.
Покинув Ферро, экспедиция отправилась на остров Лас-Пальмас (остров Пальм) и пристала к гавани, лежащей недалеко от большой реки. Этот остров также был покрыт сосновым лесом и драконовыми деревьями. Здесь Гадифер встретил туземцев — красивых, рослых и сильных людей, с правильными чертами лица и белой кожей.
Европейцы оставались на острове несколько дней. Затем, запасшись водой, отряд объехал остальные острова архипелага и вернулся в свою крепость на Лансароте. За те три месяца, что Гадифер отсутствовал, оставшаяся часть экспедиции вступала в постоянные стычки с островитянами и захватила многих из них в плен. Доведенные до отчаяния канарцы стали сдаваться в руки европейцев и соглашались принять крещение, лишь бы избавиться от жестоких преследований. Ободренный подобным исходом дела, Гадифер направил в Испанию к Бетанкуру посланца с отчетом о последних событиях на Канарских островах.
Но не успел еще губернаторский посланец добраться до Кадиса, как Жан де Бетанкур самолично прибыл на остров Лансароте. Губернатор и все европейцы оказали ему торжественный прием, так же как и крещеные канарцы. Через несколько дней царек Гуадарфиа самолично пришел сдаться на милость нормандского рыцаря и двадцатого февраля 1404 г. был крещен вместе со всей своей свитой. По желанию островитян капелланы Бетанкура даже составили упрощенный свод основ христианского вероучения.
Жан де Бетанкур был человеком честолюбивым. Не довольствуясь покорением Канарских островов, он стал уже мечтать о завоевании африканских земель. Между тем предстояло еще приложить немало усилий, чтобы упрочить господство на Канарских островах, властителем которых он являлся пока только номинально. Поэтому Бетанкур решил прежде всего осмотреть острова, исследованные Гадифером.
Но перед отъездом между ним и Гадифером состоялся разговор, который стоит передать. Гадифер, расхваливая свои заслуги, попросил у барона в качестве компенсации за службу передачи ему во владение островов Фуэртевентура, Тенерифе и Гомера.
— Сударь, — возразил ему барон, — острова и земли, которые вы просите, еще не завоеваны. Мои намерения не в том, чтобы лишать вас награды за ваши труды, потому что вы имеете полное право получить достойную компенсацию. Но я прошу вас прежде завершить наше дело.
— Хорошо сказано, — возразил Гадифер, — но кое с чем я просто не могу согласиться — с тем, что вы подарили эти острова королю Кастилии, а себя выставили полным хозяином здесь.
— Поясню вам, — ответил Жан де Бетанкур, — что я действительно преподнес эти острова королю; верно и то, что я себя здесь считаю сеньором, потому что так соизволил решить кастильский король. Но вы, если наберетесь терпения до конца кампании, получите от меня столько, сколько пожелаете.
— Я больше не останусь в этой стране, — объявил Гадифер. — Мне надо возвращаться во Францию. Я больше не хочу здесь оставаться.
На этом рыцари расстались; но мало-помалу Гадифер остыл и согласился сопровождать Жана де Бетанкура при исследовании Канарского архипелага.
Запасшись продовольствием и оружием, экспедиция отправилась к острову Фуэртевентура, где оставалась в течение трех месяцев. За это время барон захватил в плен много туземцев и отправил их на Лансароте.
Не стоит удивляться подобному образу действий — он был вполне естественным в ту эпоху, все мореплаватели поступали так. Прежде всего необходимо было обезопасить отряд от нападений туземцев, людей высокого роста, крепкого сложения, глубоко уверенных к тому же в своей правоте. Цитадель, которую назвали Ришрок, построили на склоне высокой горы; развалины замка до сих пор видны посреди деревушки.