Если оценивать творчество Савелия Мительмана с искусствоведческих позиций, то его можно назвать ярким представителем художников- концептуалистов. Причем его концептуализм не несет в себе расхожую формальную концепцию отрицания предшественников и, в частности, художников реалистов, а воплощает концепцию отрицания социального зла, социальной несправедливости. Формальный концептуализм, в сущности, довольно безопасен для его носителя и видоизменяется, флюктуирует в соответствии с модой. То есть, в какой-то мере является ангажированным видом искусства. Концептуализм Савелия Мительмана – это ярко выраженный нонконформизм, противостояние во имя поисков истины и справедливости. Это, в высшей степени, гуманистическое искусство. Именно эта сторона его творчества находит отклик у зрителей. Свидетельством тому многочисленные записи в Книге Отзывов: «В произведениях художника ощущаются сила и мощь, являющиеся свойством его таланта. Они выражаются во внутренней напряженности и энергии его картин, в том, как властно он навязывает нам свой взгляд на мир…Изнутри картины освещены любовью к жизни во всех ее проявлениях,…любовью, которую художник слегка скрывает даже от себя». «Никто еще не так откровенно не говорил с любовью в живописи о Маяковском и его оригинальном таланте». Преподаватель Гнесинки, лауреат международного конкурса на первой персональной выставке Савелия в 1986 году оставила такой отзыв: «Поражена необычностью, яркостью, эмоциональностью увиденного. Меня поразило не столько разнообразие тематики, сколько талантливое видение художника. Человек, видевший эти картины, не сможет их забыть никогда». Еще записи: «Хорошо, когда художник размышляет», «Сталина и Грозного – в Третьяковку» - имеется в виду картина «Урок истории». «Эта выставка лучшая для меня из того, что видел до этого», «Картины открывают глаза на происходящее», «Большое спасибо за правду!». «Выставка уникальна. Это наша, увы, Отчизна. Не хотелось бы видеть так трагично, но реальность такова. Жаль, что уходят его полотна за рубеж. Создать бы музей современного искусства, Одно из первых мест займет Савелий Мительман». Коллега-художник так высказался о творчестве Савелия: «Отрадно осознавать и радоваться тому, что есть художник, который видит и изображает действительность без прикрас, почти обнажено, с присущей ему тонкостью наблюдения и обобщения. Почти каждая работа поражает новизной подхода к решению темы и еще больше поражает многотемность его работ, его охват жизни. Очень тонко чувствуется композиция и колорит. Композиция всегда лаконична, плакатна, выразительна».

В постперестроечное время творчество Савелия Мительмана смогло выйти из андеграунда на поверхность. Его первая персональная выставка состоялась в 1986 году на Малой Грузинской. В последующие годы прошли еще два десятка персональных выставок. Он участвовал в международных салонах в Москве и Барселоне, на аукционах в Гданьске, Лондоне и Нью-Йорке. По приглашению западной фирмы совершил поездку в Голландию. Работы художника находятся в галереях и частных собраниях 30 стран мира. Пять его картин висят в Государственном музее современной истории России на Тверской улице в Москве. Работа «Урок истории» находится в музее-заповеднике г. Александров. Во Всемирном фонде милосердия также есть несколько работ художника. Южнокорейская принцесса приобрела несколько его красиво написанных картин.

Савелий Мительман всю свою жизнь подчинил творчеству. Им написано более трех сотен картин. Причем это не моментальные, экспрессивные выплески настроения, а серьезно и трудно обдуманные композиции, требующие профессиональной живописной проработки. Сейчас, наверное, преждевременно оценивать вклад Савелия Мительмана в искусство. Должны пройти десятилетия, чтобы был понятен масштаб художника. Но вклад Мительмана в жизнь современников значителен. Это и бескомпромиссная преданность творчеству, и совершенно исключительная личная смелость, способность противостоять режиму. Савелий Мительман - крупная личность. Именно такие личности оставляют след в своем окружении, формируют свою эпоху. От них, как от брошенных в реку камней, расходятся круги нравственности и совести. Картины Савелия будут нести в себе талант художника, болевшего за свое Отечество, за судьбы живущих в нем людей. И если проводить какие-то параллели, то говоря, в частности, о Гойе, мы, прежде всего, вспоминаем его графические листы «Каприччос», потому что там с наибольшей силой выражена его гражданская позиция, его гнев и боль за страну. И это несмотря на то, что Гойя считается одним из величайших живописцев. Накал чувств, сила и мощь изображения всегда ценились современниками и потомками, потому что во все времена были достаточно редким явлением. И это залог того, что творчество Савелия Яковлевича Мительмана и в будущем должно находить сочувствующих и понимающих, поскольку оно учит думать и сопереживать.

Татьяна Суденко

художник-график

Воспоминания о друге

Икар, 1992, холст, масло, 85х60 см.

В моей памяти представление о Савелии Мительмане до сих пор не утратило своей свежести. Мысленно я невольно обращаюсь к нему как к живому человеку. Помню, как впервые он появился в нашей редакции, где я работала. Это было в 1975 году. Ему предложили оформить какую-то небольшую книгу. Когда я его увидела, меня поразил этот живой, энергичный, со вкусом одетый человек. Он сильно отличался от корпевших за столами работников редакции. Длинное замшевое пальто и замшевые брюки, небрежно наброшенный яркий шарф, развевавшийся при ходьбе, аккуратная рыжая бородка создавали образ благополучного бонвивана, которому все легко в жизни дается. Статная, хорошо вылепленная фигура гимнаста, а также твердый, плотно сжатый рот свидетельствовали о воле и целеустремленности. И лишь наивный взгляд голубых, по-детски чистых глаз, опушенных загнутыми длинными ресницами, контрастировал с модным, современным обликом. Он стал довольно часто появляться в нашей редакции. Его приветливость, внимание и врожденный артистизм располагали к нему людей. Мне он представился как Саша, и с тех пор я его так и называла. Узнав его получше, я поняла, что это незаурядная личность. Не только глаза, но и душа у него была чистая и наивная. Он был открыт людям, был очень доверчив и всегда болезненно реагировал на любую несправедливость. Неважно, касалось ли это его самого или кого-то другого. На мой взгляд, именно это неравнодушие к людям и к судьбе страны определило все его творчество, не только живописное, но и литературное. Помимо душевных качеств, природа щедро одарила Савелия всевозможными талантами. Он мог работать в разных областях. Мог быть журналистом, скульптором, декоратором, имел задатки актера, режиссера. Как всякий художник, Савелий превыше всего ценил свободу. Он не любил ходить на службу, не любил подчиняться, поэтому не задерживался подолгу ни на одной работе. Для того чтобы подработать, он оформлял в издательствах обложки книг. В этом смысле он ничуть не уступал профессиональным полиграфистам. К тому же он все это делал за короткий срок. Я не знаю ни одного другого художника, который мог бы так быстро справляться с любым заданием. В работе он всегда искал неожиданный, нестандартный ход. Его постоянно переполняла творческая энергия, и, казалось, что эта энергия неисчерпаема. Он и сам говорил, что ощущает себя бессмертным, и эта уверенность передавалась окружающим.

Особое уважение у меня вызывает то, что как художник и как личность Савелий сформировался самостоятельно. Это пример человека, который сделал себя сам. Он мне много рассказывал о своем детстве. В детстве Савелий жил в Люберцах. Несмотря на то, что послевоенное детство было тяжелым и безрадостным, у него всегда была тяга к красоте. Свое призвание он почувствовал еще мальчишкой, когда в одной из передач увидел по телевизору скульптуру Давида Микельанджело. Он был потрясен, и я думаю, это определило его жизнь. Однажды он мне сказал,что еще в юные годы почувствовал, что на нем лежит какая-то миссия, что он должен прожить не рядовую жизнь, а обязательно что-то сделать. Никто из родных ему не помогал, не направлял, ни в какой художественной школе он не учился. Его занятия — это Пушкинский музей, куда он приходил и рисовал то, что ему нравилось. Когда в детстве он слепил из пластилина небольшую копию «Моисея» Микельанджело и поставил ее на телевизор, никто даже не обратил внимания. Вскоре эта фигурка просто куда-то задевалась. Отец и позже никогда не понимал и не одобрял его творчества. Ему не нравилось, что сын берется поднимать такие острые темы. Считал это опасным. Из всей семьи в зрелые годы у Савелия были теплые отношения лишь со старшей сестрой. Она интересовалась его творчеством, приходила на выставки, как могла морально его поддерживала.