– Ты был слишком молод для этого? – предположила Кристел.

– Надо признаться, я провел много ночей без сна, – вздохнул Диего, – но в конечном итоге все обошлось.

– Железнорудная компания приносит прибыль?– спросила Кристел. Ей трудно было представить, что Диего мог из-за чего-то не спать ночами.

Он улыбнулся.

– Последний год выдался особенно удачным… Так вот: Лукас создал новую компанию для собственного удовольствия, – продолжил он.– Ему надо было чем-то заняться, к тому же он всегда обожал машины. Первые три года, пока строился завод, конструировали модель и выпускали образец, он живо всем интересовался, но и тогда дети были на первом месте. Он стал позже приходить на службу, брал свободные дни, а когда родилась Анна, он уже большую часть своего времени посвящал семье.

Кристел попробовала представить себе Лукаса с любимой молодой женой и детьми. Пожилого папашу, нянчившего слюнявого младенца и играющего в салочки с другими детьми. Наверное, у них была дружная и счастливая семья. Такая, какую ей самой всегда хотелось иметь.

– Лукаса не беспокоило, что компания еле-еле сводит концы с концами? – спросила она.

Диего утвердительно кивнул.

– Он понимал, что рано или поздно придется что-то предпринять, но не успел, умер…– Он отпил глоток вина.– Так что разбираться пришлось мне.

– Глория знает, что Лукас оставил мне акции?

– Да. Это было оговорено в завещании.

– И как она отреагировала?– Склонив голову набок, Кристел расчесывала волосы по всей длине.– Должно быть, это показалось ей странным, если она поверила, что Дебора и впрямь была лишь деловым партнером.

– Вероятно, – согласился Диего, – но она ничего не сказала.

Кристел задумалась.

– А разве она не считала, что эти акции должны принадлежать ее детям?

– Повторяю, Глория никак это не прокомментировала. Дети получили солидную долю акций железорудной компании, к тому же их мать из богатой семьи, так что до паперти им далеко.

– Ты тоже унаследовал акции железорудной компании? – спросила она.

– Львиную долю.– Диего не отрывая глаз смотрел, как щетка скользит от макушки по шелковому водопаду рыжих, уже почти сухих кудрей. Казалось, эти движения его гипнотизировали. Он встряхнулся.– Поскольку ты живешь в Штатах, – решительно заявил он, всем тоном показывая, что и не отвлекался от главной темы их разговора, – автомобильная компания не может тебя интересовать, и эти акции тебе без пользы… Кристел подняла руку, останавливая его.

– Подожди минутку, – попросила она.– Если машина так хороша, почему нельзя увеличить сбыт? Можно развернуть рекламную кампанию, предложить бесплатное гарантийное обслуживание в течение двух лет или что-нибудь еще…

– Мы все перепробовали. Уж поверь мне, сделали что могли, – нетерпеливо перебил ее Диего.– Беда в том, что те из бразильцев, кто может позволить себе такую машину, предпочитают покупать европейские модели. Тут вопрос статуса. Снобизм, если угодно. Люди тратят гораздо больше, получают за свои деньги гораздо меньше, зато их видят на улицах в машине, сделанной в Европе. Наше рекламное агентство пробовало и так и эдак, но оказалось не в силах сломить эту тенденцию. Мощность завода позволяет выпускать в четыре раза больше машин, чем сейчас, но если нам не удастся увеличить сбыт, компания обанкротится как минимум через два года.

Кристел отложила щетку. Лукас Эрнандес обладал не меньшим, чем у сына, умом и деловой хваткой. Странно, почему он сразу не начал предпринимать попытки повысить популярность машины на местном рынке? Она отпила глоток вина. Вероятно, он так был поглощен молодой женой, что не уделил этому достаточного внимания.

– Ну и что ты собираешься делать с нашей компанией? – спросила она.

Диего резко повернул голову в ее сторону.

– Нашей?

– Я же совладелица. Наверное, я даже имею право быть директором.– Она широко распахнула зеленые глаза.– Или нет?

– Возможно, – пробормотал он.

– Так какие же у тебя планы? – напомнила она, поскольку он лишь молчал и хмурился.

– Сейчас я подыскиваю возможных покупателей.

– Ты собираешься ее продать?

– Да, хотя пока никто к ней особого интереса не проявил. Придется разобрать завод и продавать по частям – землю, оборудование, здания.– Он ладонью откинул темные волосы со лба.– Меньше всего мне хотелось бы лишать людей работы, но…– Он тяжело вздохнул.

– Спасибо за информацию, – сказала Кристел.– Мне надо все взвесить и решить, согласна ли я.

– Решить будущее компании? – язвительно спросил Диего. Глаза его сверкали.– У тебя нет таких полномочий!

– Ладно, но ведь я имею какие-то права как владелица десяти процентов акций? – Она покосилась на него.– У тебя большинство голосов, но раз уж ты так стараешься выкупить мою долю, значит, со мной полагается советоваться при принятии важных решений. Разве не так?

– Верно, – огрызнулся он, причем вид у него был такой, будто самым его сокровенным желанием было поставить ее к стенке и пристрелить.– Хоть это и простая формальность, ведь последнее слово всегда будет за мной.

– Видимо, ты предпочел бы обойтись без этих формальностей, – усмехнулась Кристел. Двенадцать лет назад гнев Диего привел бы ее в полное замешательство, сегодня же она получала удовольствие от того, что сама вывела его из равновесия. Пусть ее голос не был решающим, зато она обладала некоторой властью над ним, и это было чертовски приятно.– Пока я здесь, мне хотелось бы побывать на заводе, – предупредила она деланно спокойно.

Он с такой силой сжал кулак, что костяшки пальцев побелели.

– Ты стараешься осложнить мне жизнь, – хрипло буркнул Диего.

– Напротив. Ты не видишь другого выхода, как закрыть завод, но две головы всегда лучше, чем одна, – объявила Кристел.– Кто знает, может, меня осенит гениальная идея, как спасти завод. И тогда, – весело заключила она, – я, возможно, распрощаюсь с фотокамерой и журналистикой и стану исполнительным директором компании.

Он пробормотал что-то по-португальски, сильно смахивающее на: «Только через мой труп».

– Я могу оказаться настоящим сокровищем, – подмигнула ему Кристел.

– Избавиться от тебя проще простого, – усмехнулся Диего.– Разве ты когда-нибудь, хоть в диких фантазиях хотела жить в Бразилии?

– Почему бы и нет? Я уже немного говорю по-португальски. Не хватает практики, но я способная, быстро освою…

– Двенадцать лет назад ты отказалась здесь жить.

– Неправда, – возразила Кристел, но он не обратил внимания на ее слова.

– Ты живешь в Штатах, сюда приехала на неделю. Одну короткую неделю, – подчеркнул Диего.– Потом ты сядешь на самолет и вернешься домой. А это значит…

– Я приехала в Рио на месяц, – перебила она.

– На месяц?

Она лукаво прищурилась, заметив выражение ужаса на его лице.

– Не надо так расстраиваться, я не собираюсь стеснять тебя весь этот месяц. Поживу здесь до окончания карнавала, потом переберусь в гостиницу или мотель. Да, в мотеле, должно быть, дешевле, – решила Кристел.– Их много по дороге в аэропорт, в одном из них я и осяду.

– Попытаться можешь, но тебе откажут через сутки, – сказал он.

Она удивленно подняла брови.

– Это почему?

– Потому что в Бразилии мотели строят не для туристов, а для любовников.

– Любовников?

– Это ответ по-бразильски на проблемы вседозволенности в обществе. Их изначально начали строить, чтобы Дать возможность молодым парам побыть наедине до вступления в брак, – объяснил Диего.– Теперь ими пользуются и женатые пары, стремящиеся хоть на время скрыться от детей, а также те, кто изменяет своим мужьям или женам. Номера там чаще всего с зеркальными потолками и вибрирующими кроватями. В некоторых мотелях даже предлагают маску, чтобы тебя никто не узнал в лифте.

Она внимательно посмотрела на него. На губах играет улыбка, он наверняка считает, что шокировал мисс Синий Чулок.

– Ну, найду другое пристанище, – беспечно сказала она.– Зато если я в кого влюблюсь, то знаю теперь, куда надо идти.