Бросив недовольный взгляд на Егора, Даша потащила подшучивающего над ней Сергея на выход, даже не попрощавшись со мной.
- Это ты об унитаз подбородком приложилась? - доносился из подъезда веселый голос Сергея. - Стесняюсь спросить, что ты там делала в такой замысловатой позе?
Дождавшись, когда придут мои родители, Егор засобирался домой. Я решила его немного проводить и мы вместе вышли из подъезда.
Город укрылся тьмой. Похолодало. Ветер носился над головой путаясь в волосах, бросая в лицо невидимую влажную пыльцу начинающегося дождя. Егор, оперевшись на свой мотоцикл, неуверенно притянул меня к себе, заключив в теплое кольцо своих рук, защищая от пронизывающего ветра. Я знала, что сейчас будет мой первый поцелуй и сердце болезненно сжалось, противясь этому.
Но я не могла уйти. Уже примерно полгода мне снился поцелуй с парнем, такой реальный, исполненный сладкой истомы, что мне казалось, я чувствую его вкус, уже проснувшись. И я должна... я хочу ощутить его наяву..
Егор притянул меня ближе, наклонил голову, и чуть помедлив, его губы коснулись моих. Нежно, трепетно, ненавязчиво, даже приятно... но в груди все взбунтовалось. К горлу отчего-то подступили слезы и я с трудом сдерживалась, чтобы не оттолкнуть парня. Он, словно почувствовав что-то, с облегчением отпустил меня сам. Прижал к груди, и долго гладил по голове, как маленького ребенка, успокаивая.
- Прости, - прошептал он мне в ухо. - Ты мне правда очень нравишься, но... Ведь ты сама знаешь, что у нас ничего не получится.
- Прощаю...
Я дождалась, когда Егор уедет и медленно побрела к подъезду. Дождь пошел сильнее, капли монотонно ударялись об асфальт разбиваясь на мелкие брызги... как и мои глупые надежды. У подъезда, омываемый разбушевавшейся стихией, валялся огромный букет алых роз. Красивый, но такой же несчастный и брошенный, как я. Оглянувшись по сторонам, я подняла букет, медленно вдохнула слабый цветочный аромат и прижала его к груди. Возьму домой, пусть папа думает, что мне его подарил парень...
Отыскав на шкафу красную металлическую вазу, еле всунула в нее букет, расправила поникшие под дождем бутоны, наткнувшись дрожащими пальцами на маленькую открыточку в виде сердца. Чувствуя, что заглядывая в чью-то чужую личную жизнь, медленно раскрыла его. Там было всего два слова. "Люблю тебя".
И почему-то эти два слова не давали мне уснуть всю ночь, заставляя беззвучно рыдать в мокрую от слез подушку.
Леша
Погодка выдалась на редкость пакостной, видно сам Берл велел провести этот вечер в одной из местных таверн. 'Ветвь меана' - единственное заведение, находящееся в непосредственной близости от Школы, но идти туда не хотелось - даже в столь поздний час там могло быть слишком много знакомых лиц. В приличных заведениях города студентам старались не продавать алкоголь, но именно это мне сейчас было нужно больше всего - хотелось тупо напиться. Поэтому пришлось тащиться на окраину столицы, чтобы тихо посидеть за кружкой арлута, хотя на самом деле очень хотелось что-нибудь сломать, разбить, разорвать. А все потому, что я полный дебил...
В "Яростном мардолоке", по сравнению с другими недорогими заведениями такого сорта, было довольно чисто, да и кормили вкусно. К тому же хозяин таверны был моим старым знакомцем, что собственно и сыграло решающую роль при выборе таверны на сегодняшнюю ночь. И как всегда здесь было не протолкнуться - к вечеру сюда стягивались жители двух ближайших кварталов, чтобы послушать старую сказочницу Аггриэлу, насладиться новой песней приблудного эльфа-барда и иногда посмотреть на торговца легендами. Эти самые торговцы всегда появлялись неожиданно - просто в один из вечеров на пороге таверны возникала высокая сутулая фигура с ног до головы укутанная в темные одежды с проблесками изумрудной нити по краям, безошибочно указывающая на то, что перед вами шор. Похоже на то, что в 'Яростном мардолоке' был как раз такой вечер.
Посреди зала на стуле, взгроможденном на стол, сидел шор и вещал благодарной публике одну из легенд, самую простенькую, которую оплатил хозяин таверны, чтобы развлечь посетителей. Сказание по меркам шора стоило гроши, а потому легенду эту уже слышала чуть ли не половина собравшейся публики - мол, где-то в горах хандинги оставили "апрейо" - "последнюю лазейку". Лазейку для тех, кто ушел на ту сторону, умер; лазейку через которую можно вернуться назад... если ушел не слишком далеко.. и если кто-то поможет с этой стороны. Многие искали "апрейо", но чтобы кто-то нашел.. в общем, сказка про доброго ррока.
Трактирщик, пожилой болтливый полуэльф по имени Форел, меня узнал и подозвал к барной стойке - здесь были места для избранных, а чтобы попасть в круг этих избранных всего-то и стоило, что спасти трактирщика от того самого мардолока, в честь которого был назван трактир. Правда яростью там уже и не пахло - старый усталый монстр, иначе я бы не справился с ним в одиночку, на втором-то курсе.
- Давненько тебя не было видно. Нашел что-нибудь интересное в своих древних бумажках? Роханский, помнишь, этого высокого старикана - главу Гильдии магов, интересовался артефактами. Так прямо не сказал, но доходчиво намекнул, что не пожалеет определенной денежной суммы за достоверные сведения о местонахождении Обручей Валара. Дела у наших магов неахти, а сатары, говорят, уже, считай, постучались к нам в двери.
- Думаешь, война? - изобразил я интерес. На самом деле сейчас мне было откровенно плевать и на сатар и на Роханского.
Попросил бутылку арлута. Форел странно посмотрел на меня - да, обычно я алкоголь не пью, но поставил передо мной бутылку с темно-зеленой жидкостью и низкий восьмигранный стакан.
- Что, из-за девчонки? - ухмыльнулся Форел. Отвечать я не стал. Молча выпил первый стакан, поморщившись с непривычки, когда зеленая, мерзкая на вкус жидкость обожгла горло.
Перед глазами всплыл Стаськин образ. Нежный, невесомый и чувственный... Как в тот день, почти полгода назад...
У Дашки День рожденья приходился на 4 мая - субботу. Ее весьма либеральные родители уехали в гости на все выходные, оставив дочери полную свободу действий и забитый едой холодильник. А гостей к ней пришло не мало, многих я видел впервые, хотя с Дашкой и Чайкой мы общались практически всю жизнь.
Не все из ее приятелей мне понравились. Некоторые притащили алкоголь, и я почувствовал себя старым ханжой, следящим за моральным обликом малолеток. Впрочем, на общую массу мне было плевать. Но Дашка со Стасей пили тоже, хотя я до последнего думал, что Стася не решится... Но она выпила бокал, потом второй... третий я едва успел отобрать, но она уже была абсолютно пьяной. Бесшабашно веселой, с горящими возбужденно глазами и легким румянцем на щеках.
Какой-то парень достал гитару и начал играть. Он тоже был немного пьян, но выходило у него весьма неплохо. И Чайка начала подпевать ему ни капли не смущаясь, таращащейся на нее толпы... Никогда не думал, что у нее такой красивый чистый голос...
А потом я застал их обжимающихся в Дашкиной комнате. Этот ублюдок прижимал ее к стенке, пользуясь ее невменяемым состоянием, а левая рука уже лезла к ней под юбку... В тот вечер во мне действительно проснулся зверь. Мне хотелось придушить этого придурка, а после спустить с лестницы вниз головой, но хватило всего пары крепких ударов, чтобы он сбежал сам...
И что же я сделал?
Да, я сволочь! Но Стася была безумно красивой с растрепанными волосами, обрамляющими ее возбужденное личико. Ее губы чуть приоткрылись, навязчиво предлагая задуматься каковы они на вкус, а синие глаза так пристально смотрели на меня, что я не смог устоять. Боже, какие у нее глаза... словно безбрежное море в ясный солнечный день...
Всего несколько мгновений спустя я сам, как безумный, прижимал ее к стенке, всем телом ощущая ее тепло, ее прерывистое дыхание на своей шее, чувствуя как испуганно-восторженно бьется ее сердце. Я сволочь, также лез к ней под юбку, чувствуя бархатистую кожу под своей рукой, и сходил с ума еще больше... целовал ее лицо, шею, руки... А потом впился в ее губы - мне до сих пор мерещится тот сладковатый привкус малины... И она ответила - страстно, безудержно. И я целовал ее снова и снова, не в силах остановиться, сгорая от ярости при мысли, что на моем месте мог быть тот, другой, и она также страстно отвечала бы ему...