Очевидно, он настолько разъярился, что буквально не чувствовал боли. Чтобы остановить этого безумца, потребуется удар прямо в сердце.

Мы обходили комнату по кругу, я продолжал отступать. Каменная комната гудела, как кузница, от ударов стали о сталь. Я нащупывал путь осторожно, опасаясь споткнуться о какое-нибудь препятствие: я не видел, что у меня за спиной, и не решался хоть на мгновение отвести взгляд от Блуто.

Мне удалось коснуться его горла и предплечья, но это были небольшие порезы, немало крови, должно быть, больно, но они не могли остановить его или даже замедлить.

Теперь кровь и пот текли с него потоком, пена покрыла рот, но он продолжал идти вперед, не показывая ни малейших признаков усталости.

И тут, совершенно неожиданно, схватка закончилась.

Один неуклюжий сильный удар застал меня врасплох, и моя шпага сломалась у самой рукояти. Я понял, что совершенно безоружен.

В маленьких свиных глазках горело пламя убийства, Блуто торжествующе, как зверь, зарычал и размахнулся своей саблей.

Вместо того, чтобы отпрыгнуть в сторону, как он ожидал, я пошел на большой риск и прыгнул вперед, сблизился с ним.

Я по опыту знал, что в минуты большой опасности, когда все кажется потерянным, нужно делать то, чего совершенно не ожидает противник. Так можно выхватить победу из слюнявых челюстей поражения. И никогда еще не оказывался так прав, как в это мгновение, когда устремился в объятия обезумевшего великана.

Он совершенно не ожидал этого, обе его руки с тяжелой саблей были подняты над головой, и когда я обрушился на него всей тяжестью, он потерял равновесие и упал на выстеленный соломой каменный пол.

А я – на него, как кошка джунглей.

Рукоять шпаги в моей руке бесполезна. Лезвие сломалось у самой рукояти, но оставался острый зазубренный кусок.

Этим куском я разорвал горло Блуто!

Шатаясь, тяжело дыша, я встал на ноги. Блуто умер в потоке крови. На лице его появилось выражение крайнего недоумения. Думаю, он так и не понял, что убит, пока глаза его не остекленели, широкая грудь не вздрогнула в последний раз и не застыла.

Я не хотел убивать беднягу, глупец сам захотел этого. Схватка насмерть, меч против меча, но это его смерть.

Я оставил его лежать в луже крови.

Забрав его саблю вместо своей и прихватив подсвечник со стола, я отправился в глубины Ям Шондакора на поиски своих друзей.

Потребовалось, вероятно, несколько минут, но мне они показались часами. Может быть, уже сейчас Дарлуна стоит перед отвратительным идолом Черного Легиона, а Ул скрепляет ее брак с этим подлым скользким ничтожеством, которому я служу.

Большинство камер оказались пусты, тусклые зловонные каморки с грубыми деревянными скамьями и грудой вонючей соломы. В других были обитатели – мертвецы.

Я быстро прошел вдоль первого коридора, останавливаясь перед каждой камерой и приподнимая подсвечник, чтобы осмотреть темное помещение, потом шел дальше.

Отвратительные голые хоребы – хищные грызуны Танатора, иногда достигающие размера небольшой собаки, – с визгом разбегались от света. Я бросил взгляд на то, что служило им пищей, и торопливо отвернулся, борясь с тошнотой.

Но вскоре при свете дрожащего пламени свечи я увидел желанное зрелище: Лукор, бледный и растрепанный, был прикован к одной стене грязной камеры, а тощий, с торжественно неподвижным лицом и мигающими огромными черными глазами Коджа – к другой.

– Эй! Джандар, это ты? – с радостью воскликнул старый учитель фехтования. – Мой мальчик, никогда глаза мои не видели более желанного зрелища!

Я предусмотрительно снял с пояса Блуто кольцо с ключами; немного повозившись, нашел нужный, открыл дверь камеры и снял со своих товарищей цепи.

– Я рад, что успел до того, как вас начали допрашивать, – сказал я, помогая им снять цепи. – Вы не ранены? С Легионом шутки плохи.

Лукор фыркнул, расправляя одежду и приводя в порядок маленькую седую бороду.

– Вовсе нет, мой мальчик, вовсе нет! Была небольшая стычка перед тем, как нас обезоружили, Коджа прикончил нескольких кривоногих своим мечом, я преподал другим небольшой урок фехтования; но у нас ничего, кроме легких царапин, – самодовольно закончил он.

Коджа молча смотрел на меня, когда я снимал с него цепи.

– Приятно снова увидеться с тобой, Джандар, – сказал он наконец своим невыразительным голосом. Я похлопал его по верхней груди и сказал, что тоже счастлив видеть его.

– Но о чем вы, два глупца, думали, идя в Шондакор? Разве вы не понимали, что вас сразу увидят и схватят? – спросил я.

Лукор посерьезнел.

– Нам пришлось, парень. Дошло известие о предстоящей свадьбе принцессы Дарлуны и этого принца Черного Легиона, и ку тад об этом узнали. Боюсь, за это ответствен твой друг Маруд!

Мой пульс участился.

– Маруд, хозяин гостиницы? Значит, он в конце концов дошел… С моим сообщением о потайном ходе под рекой и городскими стенами?

Лукор удивился.

– Конечно, – сказал он. – Как бы мы с Коджей иначе проникли в Шондакор, если бы не тайный туннель, о котором ты рассказал в письме Ярраку?

Значит, я не все продумал. Мне казалось, что Коджа и Лукор пытались пройти в город через ворота и были захвачены. Но эта удивительная новость все меняет. Маруд был схвачен воинами Ула Ужасного на обратном пути, а не на выходе из города. Я не знал, как это произошло, но почему-то считал, что его обнаружили при выходе из города.

Я быстро размышлял.

– Значит, воины ку тад готовы попытаться вернуть город, пройдя тайным туннелем?

– Совершенно верно, и они все больше нервничают! – сказал Лукор, и выражение у него стало мрачным. – Мы с Коджей умоляли их подождать известий от тебя, прежде чем бросаться в бой, но мысль о том, что их любимую принцессу заставляют выйти замуж за принца Чак Юл, приводит их в ярость, и они не слушают доводов разума. Они решили больше не ждать, и потому мы пошли вперед, надеясь увидеть тебя и скоординировать твои планы с нападением ку тад. Джандар, Джандар! Почему, во имя владык Гордриматора, ты снова не связался с нами после своего письма?

– Это было невозможно, – ответил я. – Единственный человек, которому я мог довериться, был толстый хозяин гостиницы Маруд, а его схватили, когда он возвращался в Шондакор, доставив мое письмо. Его собирались допрашивать, вероятно, под пыткой, потому что Арколу не остановит небольшая боль!

– И допросили? Добились чего-нибудь от Маруда? – спросил Лукор. Я печально покачал головой.

– Это был настоящий человек, несмотря на толстый живот и глуповатое лицо, – негромко ответил я. – Он убил себя, чтобы не выдать моего имени. Лукор прочистил горло.

– Очень храбрый джентльмен, – сказал он. – Я с гордостью выпью в его память, когда найдется время и капля вина. А теперь…

– Нам нужно убираться отсюда, и побыстрее, на счету каждая минута! Дарлуна сегодня выходит замуж за сына Арколы – может быть, в этот момент. Нужно раздобыть оружие и сделать все возможное, чтобы помешать церемонии. Я проклинал низкую технология танаторцев. Они не изобрели даже наручные часы. Я совершенно утратил представление о времени и отдал бы левую руку, чтобы узнать, который час.

Коджа подобрал цепь и задумчиво пропустил сквозь свои длинные многосуставчатые пальцы, оценивая ее вес.

– Что касается Коджи, – сказал он, мигая, как сова, – ему не нужно другого оружия, кроме этой тяжелой цепи. Маленькие лезвия, которыми пользуется ваша раса, ему не по руке. А эта цепь подойдет.

– Тогда пошли!

Лукор вышел их камеры, щурясь на свет.

– Куда? – спросил он. Я ткнул пальцем в сторону квадратной каменной комнаты, где в луже застывающей крови лежал труп Блуто. Мы заторопились по коридору, наши шаги отдавались эхом.

– Разве это не глупо? – спросил Коджа, идя рядом со мной. – Разве мы можем незаметно пройти через весь дворец? Первый же воин, увидевший нас, поднимет тревогу.