Родриго вновь увидел трубу! Она сохраняла первоначальный диаметр, но в то же время непрерывно менялась. На ее стенках то проступала белая узорчатая «изморозь», то вырастали карикатурные, как в старинных мультиках, звезды, то расплывались кровавые пятна, дробящиеся затем на множество клякс поменьше, то весело отплясывали длинноногие желтые «паучки», то возникало радужное кольцо, которое тут же растягивалось в спираль – она напоминала стремительно уползающую вдаль змею с фиолетовой головой и красным хвостом… Вдруг впереди появилась сахаристая глыба, похожая на причудливый обломок айсберга, и Родриго прошил ее насквозь. Яркая белая вспышка – и вновь путь свободен. Но что это? Навстречу выплыла еще одна глыба – на этот раз словно отлитая из зеленоватого стекла. Вскоре Родриго потерял им счет…

Если поначалу он восторгался окружающим его цветением красок, то теперь хотел лишь одного – зажмуриться. Но у него не было глаз – зрительные образы, очевидно, поступали прямо в мозг. Мозг… Какой может быть мозг у частицы? Крохотный шарик, разделенный черточкой-бороздкой на две половинки, и в каждой – по полторы извилины? Родриго позабавила эта мысль, но даже улыбнуться было нечем. У него отняли всё! Оставалось только лететь, подчиняясь законам физики, как протон внутри ускорителя. Лететь…

Но где? Это не могло быть «гипером» – в «гипере» не видят ни желтых пауков, ни радужных змей. Когда звездолет ныряет в него – он исчезает и через какое-то время, вычисляемое по мудреной формуле, возрождается у другого светила. Значит, переход или уже был, или ждет его впереди. А сейчас… Где он сейчас?

Путешествие закончилось внезапно. Стенки тоннеля покрыла густая алая сетка. Нет, не просто покрыла – нарезала на маленькие ромбики, которые через пару мгновений брызнули в стороны и исчезли во мраке.

Мыслящая частица висела неподвижно. Почему-то Родриго был в этом твердо уверен, хотя не видел в кромешной тьме никаких ориентиров. Физик посмеялся бы над ним, заявив, что ничего абсолютно неподвижного в мироздании быть не может. Всё относительно! Но Родриго не был физиком и не вдавался в рассуждения. Он просто знал – и всё!

У частиц не бывает часов, поэтому Родриго не мог сказать, когда именно забрезжил свет. Постепенно из пустоты материализовался огромный фиолетовый шар – вернее, клубок, скрученный из длинных полос то ли газа, то ли космической пыли. Он производил странное, двойственное впечатление: в сердцевине, зловеще подсвечивая волокнистую толщу, пылал адский огонь, зато оболочка была нежной, полупрозрачной, изумительного оттенка, как будто некий межзвездный эстет соткал ее из тончайшей развевающейся кисеи. Наверное, сходные ощущения мог вызвать прекрасный цветок, проросший на поле брани сквозь труп павшего воина.

Шар казался неподвижным – даже легкий флер, вздымающийся с его боков, застыл, как на картине. Этому находилось единственное объяснение: объект колоссален – во всяком случае, гораздо больше звезды. Очевидно, по размерам он приближался к прото-звезде, хотя не имел ничего общего с «нормальным» газовым облаком. Мог ли «чистый разум» избрать своим вместилищем презренное вещество? Уж конечно, он предпочел благородное силовое поле, каким-то образом свернутое в сложную пространственную структуру. И, разумеется, шар вовсе не был фиолетовым, да и вообще видимым, иначе глазастая земная техника давно бы его обнаружила. Просто Мак удружил старому знакомому, для наглядности «раскрасив» гигантский энергетический клубок в произвольно выбранный цвет.

Нельзя сказать, чтобы Родриго был раздавлен величием Тула. Он много раз пытался его себе представить, и воображение часто рисовало куда более жуткий образ – нечто вроде отвратительного спрута, запустившего щупальца в отдаленные уголки Галактики. Впрочем, Тул действительно оказался спрутом. Сюда, к фиолетовому шару, сходились многочисленные гиперканалы. Вот их Родриго уже видеть не мог, но ощущал каким-то совершенно необычным органом чувств (несомненно, это был еще один подарок Мака). Большинство «щупалец» находились в работе, поставляя Тулу жизненно необходимую энергию.

Родриго разглядывал Тула, а тот разглядывал его, словно превратившись в одно всевидящее око с раскаленным добела зрачком. Так продолжалось, по-видимому, несколько минут, и всё это время Родриго пытался уловить осмысленность в устремленном на него взгляде. Конечно, он понимал, что занимается ерундой: «глаз» не имел ничего общего с органом зрения, и искать в нем оттенки чувств было так же глупо, как, скажем, в скоплении морщин на боку слона. Но неспроста же Мак приволок его сюда! Значит, нужно ждать, надеясь рано или поздно уловить хотя бы малую толику мыслей, обуревающих своего визави.

Наконец он их уловил. В полной мере. И с ужасом понял, что Мак, как всегда, оказался прав.

В сущности, мысль была всего одна, и выражалась она коротеньким словом: «Жрать!» Для Тула не существовало красот мироздания, его не мучили загадки бытия, да что там – он вообще не осознавал себя как личность! Только инстинкт: дотянуться, пустить корни, высосать, переправив лакомство в свое бездонное нутро. Его поступками не двигало ничто, кроме животного чувства беспредельного голода. Когда по гиперканалу начинала течь энергия, Тул смаковал ее, но не мог насытиться: для этого ему нужно было сожрать всю Вселенную. Он стремился познать единственный миг полного блаженства, после чего, наверное, должен был лопнуть, породив новые миры. Но эта участь не страшила Тула, поскольку задумываться о будущем – удел разумных существ…

Среди земных насекомоядных растений есть виды, которые заманивают свои жертвы в расписные кувшинчики, наполненные пищеварительным соком. Импульс, посланный Тулом (конечно, только импульс – никакая не мысль!), захлестнул Родриго, и он сам себе показался именно такой мошкой, влипшей в тягучую клейкую жидкость. Можно какое-то время побарахтаться, посучить ножками, но есть ли смысл? Всё равно через несколько мгновений от тебя останется только несъедобная оболочка!

В отличие от мошки, Родриго не мог даже побарахтаться. Оставалось одно – мысленно бубнить: «Сейчас меня спасут, сейчас меня спасут…»

И его, разумеется, спасли.

…Они с Маком вновь сидели над рекой. Родриго смотрел на далекий зеленый берег – и не видел его. Перед глазами крутилось зловещее фиолетовое колесо. Оно неумолимо приближалось, словно собираясь размолоть человека, который осмелился проникнуть в его тайну…

Родриго тряхнул головой, отгоняя наваждение, и тут раздался голос Мака:

– Теперь ты знаешь правду. Контакт с Тулом невозможен. С тем же успехом ты, заболев, можешь попробовать договориться с бактериями, которые разрушают свой организм. Но вы научились бороться с болезнями. Отнеситесь к Тулу как к своеобразной инфекции, мобилизуйте силы – и тогда у вас будет шанс выстоять.

– Но как это может быть?.. – спросил потрясенный Родриго. – Почему?.. Он действовал вполне разумно, даже изощренно – и оказался всего-навсего тупой скотиной? Слушай, так не бывает… Даже у наших домашних животных, наверное, больше ума. Но они не посылают споры через «гипер», не создают силовых полей, не гробят мощнейшую технику. Объясни мне – как?..

– Хорошо. Я не могу знать в деталях предысторию Тула, но попробую ее восстановить. Прежде всего ответь: веришь ли ты, что любому разумному существу свойственно прогрессировать?

Родриго вспомнил историю человечества – от косматых низколобых питекантропов до нынешних звездоплавателей.

– У меня не так много фактов. Не знаю, можно ли тебя назвать существом… Но ты разумен, и ты прогрессируешь. Наша цивилизация – тоже. Были, конечно, варварские периоды, упадок культуры, возвращение к войнам после десятилетий мира. Но это всё из области психологии. А биологический прогресс налицо. Не заметно, чтобы мы обрастали шерстью и приспосабливались к жизни на деревьях.

– А если бы условия жизни изменились настолько, что вам осталось бы одно – покрыться шерстью и переселиться на деревья? А заодно – позабыть обо всех достижениях культуры, потому что они станут непозволительной роскошью?