⁵Плутарх. Тесей 8 и 29.

⁶Плутарх. Тесей 25.

⁷Плутарх. Тесей 9; Диодор Сицилийский IV.59; Овидий. Метаморфозы VII.433 и сл.; Аполлодор. Эпитома I.1; Гигин. Мифы 38.

⁸Страбон IX.1.4; Аполлодор. Эпитома I.2; Плутарх. Тесей 25.

⁹Павсаний I.44.12; Аполлодор. Эпитома I.2—3.

¹⁰Плутарх. Тесей 10 и 25.

¹¹Павсаний I.44.10—12; Страбон IX.1.4.

¹²Аристофан. Осы 925; и Большой этимологик под словом Scirophorion.

¹³Плутарх. Тесей 11; Аполлодор. Эпитома I.3; Гигин. Мифы 38; Авл Геллий XV.2.1.

¹⁴Овидий. Ибис 407 и сл.; Аполлодор. Цит. соч.; Павсаний I.39.3; Плутарх. Тесей 11 и 29.

¹⁵Диодор Сицилийский IV.59; Аполлодор. Эпитома I.4; Павсаний I.38.5; Гигин. Мифы 38; Плутарх. Тесей 11.

1. Убийство Перифета нужно для того, чтобы объяснить появление у Тесея железной палицы, наподобие той, которую всегда носил с собой Геракл (см. 120.4). Перифет изображается калекой, так как он был сыном кузнеца Гефеста, а кузнецам часто ритуально калечили ноги (см. 92.1).

2. Поскольку считалось, что гнувший сосны северный ветер оплодотворял женщин, животных и поля, Питиокампт называется в мифе отцом Перигуны, которая была богиней нив (см. 48.1). Тот факт, что ее потомки по-особому относились к тростнику и дикому аспарагусу, говорит о том, что священные корзины, которые носили во время фесмофорий, были сплетены из этих растений; вот почему существовало табу на использование их в обыденной жизни. Кроммионская свинья, она же Фея, — это белая свинья-Деметра (см. 24.7 и 74.4), чей культ на Пелопоннесе перестал существовать еще в древности. Многих мифографов удивлял тот факт, что Тесей отклонился от своего пути, чтобы убить обычную свинью; Гигин и Овидий превратили ее в вепря, а Плутарх называет ее разбойницей, прозванной за безобразное поведение «Свиньей». Однако она появляется и в древних уэльсских мифах как Старая белая свинья по имени Хен-Вен, которую вскормил волшебник свинопас Колл из Коллфреура, про которого говорят, что он распространил пшеницу и пчел в Британии. Память же Евбулея, свинопаса Деметры, чтут в Элевсине: во время праздника Фесмофорий в его честь в пропасть сбрасывали живых свиней, а их разложившимися останками удобряли посевное зерно.

3. Истории Скирона и Керкиона, очевидно, основаны на ряде сакральных изображений церемонии сбрасывания царя-жреца как фармака с Белой скалы. Первым героем, который встретил здесь свою смерть, был Меликерт (см. 70.h), а точнее, Геракл Мелькарт из Тира, лишенный, очевидно, царских регалий — палицы, львиной шкуры и сандалий, — и вместо этого получивший крылья, живых птиц и зонт, чтобы замедлить падение (см. 89,5; 92.3 и 98.6). Отсюда следует, что Скирон, изображенный в тот момент, когда он готов столкнуть путника в море, на самом деле являлся фармаком, готовящимся к мукам во время Скирофории, которую отмечали в последний месяц года, а именно в день летнего солнцеворота, и что вторая сцена, истолкованная как борьба Тесея с Керкионом, изображает царя-жреца, приподнятого над землей его преемником (как на терракоте царской колоннады в Афинах — Павсаний I.3.1), а жрица богини смотрит на них одобрительно. Это общая мифологическая ситуация: Геракл, например, чтобы получить царство, боролся с Антеем в Ливии (см. 133.h) и с Эриксом в Сицилии (см. 132.q); Одиссей боролся с Филомелидом на острове Тенедос (см. 161.f). Третья сцена, которую считали местью Тесея Скирону, изображает фармака, который летит вниз с зонтом в руке. На четвертом изображении показывается, как он достиг моря, а его зонт плавает на волнах: предполагаемая черепаха, ждущая жертвы, — это, конечно же, зонт, поскольку в Аттике не было отмечено культа черепахи.

4. Все перечисленные подвиги Тесея, очевидно, взаимосвязаны. Грамматики связывали белый зонт с гипсовым изваянием Афины. Это напоминает белые куклы в виде фармака, называемые «аргивы» («белые люди»), которые раз в год бросали в речной поток во время майского очищения храмов (см. 132.p). Кроме того, следует вспомнить белые лепешки в форме свиней, выпекавшиеся из смеси муки и гипса и использовавшиеся во время Фесмофорий вместо останков свиней, доставаемых из пропасти Евбулея.

5. Синис и Скирон изображены как герои, в честь которых стали проводиться Истмийские игры. Прозвищем Синиса было Питиокампт, а Скирон, как и Питиокампт, был северо-восточным ветром. Однако поскольку Истмийские игры первоначально были учреждены в честь Геракла Мелькарта, убиение Питиокампта, вероятно, свидетельствует о подавлении культа Борея в Афинах, который, однако, возродился во время греко-персидских войн (см. 48.4). В этом случае Истмийские игры аналогичны Пифийским играм, учрежденным в память о Пифоне, который одновременно был и оплодотворяющим северным ветром, и духом царя-жреца, убиваемого его соперником Аполлоном.

97. Тесей и Медея

Когда Тесей прибыл в Аттику, его встретили на берегу реки Кефис сыновья Фитала, чтобы совершить над ним обряд очищения от крови, которую тот пролил, в особенности от крови Синиса, который приходился им родственником по материнской линии. Алтарь Зевса Милосердного, где совершалась вся церемония, до сих пор стоит у реки. После этого Тесей стал гостем Фиталидов, и это было первое настоящее гостеприимство, оказанное ему с тех пор, как он покинул Трезен. Одетый в длинные одежды, с аккуратно уложенными волосами, он вошел в Афины в восьмой день месяца Крония, который теперь называется гекатомбеоном. Проходя мимо почти построенного храма Аполлона Дельфиния[161], он был принят каменщиками, работавшими на крыше, за девушку, и те его довольно нагло спросили, как это ему позволили ходить по улицам без сопровождающих. Вместо ответа Тесей выпряг быков из повозки и подбросил одного из них так, что тот взлетел над крышей храма¹.

b. Пока Тесей рос в Трезене, Эгей сдержал обещание, данное им Медее. Когда она бежала из Коринфа в знаменитой колеснице, запряженной крылатыми змеями, он дал ей убежище в Афинах, а затем женился на ней, будучи уверенным, что ее колдовские чары помогут ему обрести наследника, поскольку он не знал, что Эфра уже родила ему Тесея².

c. Стоило только Тесею появиться в Афинах, как Медея тут же узнала его, и в ней проснулась тревога за родившегося у нее от Эгея сына Меда, считавшегося наследником афинского престола. Она убедила Эгея, что Тесей пришел как лазутчик или наемный убийца, и пригласила его на пир, в храм Аполлона Дельфиния. Эгей, который пользовался храмом как своим дворцом, должен был предложить Тесею чашу вина, заранее приготовленную Медеей. В чаше был аконит — яд из растения, которое она привезла из вифинской Ахерусии. Там оно впервые выросло из смертельной пены, стекавшей с Кербера, когда Геракл вытащил его из Аида. Крестьяне называют это растение «аконит» потому, что оно растет на голых скалах³.

d. Одни говорят, что, когда в храме Аполлона Дельфиния подали жареное мясо, Тесей нарочито вытащил свой меч, словно желая отрезать кусок, чтобы привлечь к [пропущено не менее одной строки — так в бумажном издании] ревая, чашу к губам, как вдруг Эгей заметил вырезанных на рукояти меча змей — герб Эрехтеидов — и отшвырнул чашу с ядом. До сих пор показывают место, куда упала чаша, — оно отделено от остального храма.

e. Тогда в Афинах воцарилось веселье, какого город еще не знал. Эгей обнял Тесея, собрал народное собрание и на нем объявил его своим сыном. Он зажег огни на всех алтарях и осыпал изваяния богов подарками, были принесены в жертву гекатомбы быков, украшенных гирляндами цветов. Во всем дворце и во всем городе аристократы и простолюдины пировали вместе и пели славу Тесею, который совершил уже больше подвигов, чем прожил лет в своей жизни⁴.