– Затем! Чтобы сделать из меня посмешище!!! Ну, я им сейчас покажу!

И он кинулся на площадь к нелепой кукле. Монахи вокруг едва не лежали в пыли от смеха.

Кукольная Кинг-Конгша в притворном ужасе всплеснула лапами, увидев приближающегося Чена, и попыталась убежать. Но водитель настиг ее, и стал лупить по коричневой морде. Обезьяна отбивалась, пыталась ударить китайца лапой, неизменно падала, но, как заметила Бетси, ни один из ударов Чена не достиг цели. Страдала только кукла, но не человек внутри нее.

Наконец монахи оттащили запыхавшегося Джимми от куклы и, весело болтая, повлекли всю компанию куда-то во внутренние покои.

– Куда это мы? – спросила Элизабет.

– Они приглашают нас на чай… – хмуро ответил водитель. – Говорят, что им с самых съемок не было так весело.

– Не обижайся на них, это было действительно потешно.

– Я заметил, – еще более посуровел Чен.

– За ними, – прошептал Долговязый Кен, когда вся веселая компания скрылась в здании.

Удивительно, но войдя в двери, бандиты увидели только лестницу ведущую вниз. Ничего похожего на зал или комнаты.

– Ерунда какая-то, не потащили же они их в подвал, – выразил свое мнение Крыса.

– Тебя забыли спросить, – отрезал Кен. – Вперед. Точнее вниз! Марш!

Когда они добрались до подножия лестницы и осторожно открыли дверь, то их ждал сюрприз. Такая же лестница, но ведущая вверх.

– Вперед! То есть вверх…

После четвертой двери Кен сел и задумался. Тем более что умаявшиеся «быки» уже вряд ли бы преодолели очередную лестницу.

– За ними! – скомандовал капитан, и первым устремился к закрывшейся за Долговязым Кеном двери.

– Надо же, – прошептал лейтенант, когда заглянул внутрь.

– Вот так архитектура.

Перед ними была огромная лестница, ведущая вверх. Никаких следов предполагаемых членов Триады не было и в помине.

– Эй, Долговязый… – Крыса неприятно оскалился. – Ты того…

Кен повернулся к нему с невозмутимым видом. За спиной его рука ухватила рифленую рукоять «Береты».

«Первая пуля твоя», – подумал он.

– Что?

– Не нравится мне все это. Вот.

– И что?

– Ты зачем нас сюда приволок, Долговязый? Назад пошли.

– Никуда мы не пойдем. У нас есть работа, и я хочу ее сделать. А значит, и вы ее сделаете… Понятно.

– Понятно, Долговязый. Но ты…

– Что?

– Ты, кажется, зарвался.

– Это твое мнение?

– Нет, – ответил Крыса.

– Хорошо, – кивнул Кен Чжоу.

Тяжело вздохнул и словно невзначай выстрелил «быку» в лицо. Тело покатилось вниз по ступенькам. Кен перевел пистолет на Жабу.

– Ты тоже так считаешь?

– Я?.. – глаза Жабы забегали. – Нет, босс… Ты что?..

«И этого прикормили», – понял Кен.

– Слышал?! – воскликнул капитан Лю.

– Что? – прошептал лейтенант.

Он сидел у стены и тупо смотрел в потолок. Иногда ему вдруг начинало мерещиться, что стены двигаются, норовя стиснуть двух агентов, сплюснуть их в лепешку. Тогда Цзинь Хунчжи устремлял глаза вверх, от этого становилось легче.

– Стреляли. Дважды! Тут кто-то есть!

– Где? – на Цзиня навалилась апатия.

– Там! Вперед!

– О боже…

И агенты кинулись вверх. Они не заметили двух тел, что лежали у них под ногами. Так же и Кен Чжоу не увидел двух работников Министерства Общественной Безопасности, которые пробежали мимо него вверх по лестнице. Он вздохнул, радуясь, что снова остался один и побрел вниз. У него еще имелись кое-какие делишки в Шаолине.

Монахи оказались на редкость вежливыми. Они долго и внимательно слушали рассказы Бетси о ее приключениях, в переводе Чена. Интересовались каждой деталью, рассказывали какие-то интересные факты из жизни монастыря. С ними было просто и легко. Так, как бывает, когда собирается компания близких и хорошо знакомых тебе друзей, которые умеют вести непринужденную беседу.

Кроме чая к столу было подано подогретое вино и блюдо с вареными яйцами. Мисс МакДугал никогда прежде не доводилось пробовать подобное блюдо. Яйца были какого-то сине-черного цвета и пахли весьма специфически.

– Это что? – тихонько спросила она у Чена.

– О! – по своему обыкновению закатил глаза водитель. – Перед вами необычный деликатес – тысячелетние яйца! Такие в старину подавались к императорскому столу. Это знак особого уважения к нам.

– А что, им и правда тысяча лет? – усомнилась девушка.

– Нет, что вы! В лучшем случае, два или три года. Берите, не сомневайтесь. Вкусно и необычно. Китайская экзотика!

Бетси с сомнением положила себе на тарелку одно яйцо. Краем глаза она заметила, что монахи с неприкрытым интересом следят за ее действиями.

– Сами-то они почему не едят? – с подозрением поинтересовалась мисс МакДугал.

– Им нельзя есть яйца по уставу, – пояснил Джимми. – Подобное блюдо держат специально для гостей. Для особых гостей…

Зажмурившись, девушка отправила в рот, кусочек необычного яйца.

Ничего. Вкус необычный, но есть можно.

Монахи заулыбались и стали подбадривающе кивать.

– Существует два основных способа консервирования яиц, – разглагольствовал всезнающий водитель. – Первый заключается в том, что свежие утиные или куриные яйца складывают в глиняный чан на пшеничную солому и покрывают бамбуковой трухой. Затем делают отвар из чая, соли, соды, хвои и смешивают его с глиной, золой и известью. Охлажденным отваром заливают яйца и больше месяца выдерживают в тепле. Второй способ…

Только перед самым закрытием монастыря их проводили до ворот.

– Какие, все-таки, приятные люди! – сказала Элизабет, глядя в заднее стекло машины.

– Я же говорил. Меня тут все любят! – радостно откликнулся Чен.

Вей, повернувшись к Бетси, скорчил такую рожу, что девушка не удержалась от смеха.

– Что такого? Что я такого сказал?! – заволновался водитель.

– Ничего, ничего, – успокоила его англичанка. – Разбуди меня, когда мы подъедем к Лояну. Я устала.

И она выключилась, с улыбкой погрузившись в сон. Это был самый приятный день в ее путешествии по Китаю.

Убедившись, что пассажирка спит, Джимми ткнул в бок Вея, тоже было задремавшего.

– Ты вот мне скажи, толстяк. Ответь мне. Как ты так выкрутился в Пекине? А?

– Что ты имеешь ввиду? – тихонько пробормотал Вей.

– Ну, эти все фокусы с искрами, туман этот… Ты давай, скажи! Я же свой! Что это за новогодняя елка была такая? Я уж думал, что нас заметут на пару суток… А ты… Ты хоть понимаешь, кого ты там лупил?

Толстяк неопределенно хмыкнул.

– Нечего было школу прогуливать.

– Какую такую школу? – обиделся Чен.

– Школу Китайской Оперы, – прошептал толстяк и сдавленно захихикал.

Джимми грустно вздохнул.

Глава четырнадцатая

Последний евнух

– Ты знаешь, что это такое? – совал ему свиток под нос император.

– Нет, о Будда наших дней, – почтительно сгибался в поклонах Гунь Сяотин. – Раб не ведает, что держит в своих руках почтенный предок.

– Мы полагаем, что ты лжешь! – орал Пу И.

Гунь Сяотин, прикрыв лицо руками, отрицательно мотал головой.

– Ладно, не хочешь по-хорошему, – с этими словами император вытащил из кармана халата револьвер и направил его в грудь слуги.

Окружающие испуганно шарахнулись в разные стороны. Побледневший Гунь Сяотин упал перед повелителем на колени и ткнулся лбом в разноцветную плитку пола.

– Итак, мы ждем! – приставил револьвер к его затылку Сын Неба. – Говори, презренный!

Гунь Сяотин заплетающимся языком поведал государю, что, по его ничтожному разумению, в бумаге сокрыта тайна сокровищ Юя, спрятанных по приказу Цыси. В 1908 г. он стал нечаянным свидетелем разговора императрицы-регентши с главным евнухом двора Ли Ляньином. Беседа велась как раз по поводу некого свитка, похожего на тот, который держит в своих руках государь.