Ворота Тяньаньмэнь – «Ворота небесного спокойствия» – главный вход в бывшую императорскую резиденцию. Величественная надвратная башня с двухъярусной крышей, покрытой глазурованной черепицей, возвышалась над массивной темно-красного цвета стеной. Углы карнизов башни, украшенные миниатюрными изваяниями фантастических животных, имели несколько изогнутую форму, чтобы затруднить проникновение в Запретный город злых духов, которые, как известно, двигаются только по прямой. Перед воротами покоились два огромных каменных льва. В свое время отсюда оглашались императорские указы, а в 1949 году Мао провозгласил декларацию об образовании КНР.

От ворот, прямо на север Запретного города, протянулась вымощенная каменными плитами широкая Юйлу – Императорская дорога. К покоям Сына Неба вел целый каскад ворот. И практически у каждых по обеим сторонам располагалась все та же пара царственных животных – лев и львица. Звери ничем не напоминали своих живых прототипов. Традиционно китайская стилизация. Отличить их друг от друга можно было лишь по тому, что у самца под лапой находился шар – символ державы, а у самки – львенок. Чем ближе к Тронной палате высшей гармонии, тем дороже становились изваяния: каменные, металлические, наконец, золоченные.

Перед Тронной палатой застыли бронзовые черепаха – символ долголетия и стройный журавль – символ мудрости. А рядом с ними высились большие медные треножники, символизирующие императорский трон. Обширный двор, высокая мраморная терраса и вознесшееся над ней огромное здание создавали поистине величественную картину.

И всё-таки наибольшее впечатление в громадном дворцовом комплексе среди кучи построек и павильонов на Бетси произвел небольшой дворик у северных ворот – императорский сад. Пятисотлетние деревья, живописные беседки под плакучими ивами, маленькие прудики с лилиями, лотосами и золотыми рыбками, заросли бамбука – всё это есть в каждом китайском парке. Но Западный парк был первым. Эталоном, по которому создавались все позднейшие сооружения подобного типа.

– Пора возвращаться! – вернул ее к действительности голос Чена.

Да, действительно, пора.

Уже при первом беглом осмотре местности Элизабет насчитала не менее шести соглядатаев, топтавшихся у нужного ей дома. Джимми, взглянув в бинокль, указал ей еще на троих.

Явный перебор. Хотя для страны с миллиардным населением девять шпиков, сосредоточившихся на площади в пару десятков квадратных ярдов – это, наверное, не предел. Могло бы быть и больше.

Бетси организовала наблюдательный пункт в одном из строений, входящих в комплекс Храма неба. Расположенный в пределах пекинской внешней городской стены, храм раскинулся на целых двести восемьдесят гектаров. Два ряда стен красного цвета окружали и делили это грандиозное сооружение на внешний и внутренний храмы. Главные объекты внутреннего кольца: Цинняньдань – Храм моления об урожае, Хуанцюнъюй – Храм небесного свода и Хуаньюй – Алтарь неба. Они были спланированы в соответствии с древними космогоническими представлениями китайцев: «небо – круглое, земля – квадратная» и вытянуты по прямой линии с севера на юг.

Мисс МакДугал выбрала служебное помещение, расположенное прямо у стены, к которой примыкал жилой комплекс с интересующим ее домом. Это был, как пояснил ей Чен, цзайшэн тин – павильон для закалывания священных животных. Ну, кого там закалывали, это дело прошлое. Главное было то, что изогнутый карниз павильона выглядывал за стену, нависая прямо над крышей трехэтажного здания, где находилась квартира вдовы последнего цинского императора.

Старушка переехала сюда совсем недавно, после перезахоронения урны с прахом Пу И на Цинсилине, рядом с гигантским мавзолеем императора Гуансюя. До этого она жила в маленьком одноэтажном домике во дворе Народного Политического Консультативного Совета Китая, членом которого был ее покойный супруг. Гонконгский бизнесмен, давший деньги на организацию третьих похорон Пу И (сначала тот был похоронен в народном зале крематория Бабаошань в Пекине, а затем, уже в начале восьмидесятых, в первом мемориальном Зале героев революции), позаботился и о его вдове. Похлопотав, где надо, он купил для нее квартиру в комфортабельном доме, построенном для работников правительственного аппарата.

Все это успел вчера выяснить вездесущий Джимми Чен. Мало того, он даже раздобыл план здания. Где и какой ценой ему это удалось сделать, шофер не говорил. Однако сумма, представленная им своему боссу к оплате, Бетси впечатлила. Нельзя сказать, что потеря тысячи фунтов стерлингов ее слишком расстроила, но все же.… Эта поездка пока приносила одни убытки. А всех полезных приобретений – всего-то листок бумаги, исписанный старым больным китайцем по имени Айсинь Цзюэло Пу И.

Девушка взглянула вниз.

Высоковато. Футов тридцать, не меньше. Но, если закрепить альпинистский шнур вот за этот изгиб карниза, а второй конец перекинуть на крышу дома, то, пожалуй, можно и рискнуть. Вот только что делать со шпиками? Как бы отвлечь их внимание. Особенно вот этих двоих, устроившихся прямо возле стены, выходящей на Храм неба.

И отчего так мало? Двое. Сразу видно, что не тот менталитет у сотрудников китайских спецслужб. Американцы или ее соотечественники, наоборот, уделили бы максимум внимания именно этому участку, рассудив, что атаковать в лоб решится только полоумный. Пекинские же «безопасники» основные силы сосредоточили у парадного входа. Бетси снова, как и в Сиане, подумала, что ей придется поучить местных стражей порядка уму-разуму. Пусть знают, что такое «черные археологи» мирового класса!

– Нужно убираться, – процедила она сквозь зубы, заметив, что к ним уже начинают с интересом приглядываться смотрители павильона.

Очутившись на площади Тяньаньмэнь, по-прежнему людной, Элизабет оценивающе осмотрела Чена с ног до головы. Как тогда, в их первую встречу.

– Кажется, у меня появилась идея, – медленно сказала англичанка.

Ни ее взгляд, ни, тем более, слова настроения Джимми не прибавили.

– Не слыхали, – поинтересовался лейтенант Цзинь Хунчжи у своего начальника, капитана Лю Сычана, – долго нам еще пасти этот дом?

– Кто его знает, – пожал плечами капитан. – Полковник на вчерашней оперативке сообщил, что вроде бы контакт должен состояться со дня на день. Даже обещал завтра прислать подкрепление.

– Хорошо бы, – мечтательно сказал Цзинь. – Может, в две смены дежурить будем. А то прямо сил уже никаких нет. Дома почти не бываю. Жена грозится уйти к другому.

– Да, ты ведь у нас молодожен! – хохотнул Лю. – Ну, и как оно, быть женатым?

– А! – отмахнулся лейтенант. – И угораздило же меня жениться как раз накануне этой операции!

Помолчали.

– Эх, выпить бы сейчас, – начал старший.

– И не говорите, – поддакнул Цзинь Хунчжи.

– Давай хоть закурим.

– На посту? Нельзя же! Вдруг начальство нагрянет, крику будет…

Капитан скривился, как от зубной боли.

– Достали! Перестраховщики. Подняли панику как во время студенческих волнений восемьдесят девятого.

Цзинь с уважением глянул на собеседника.

– Вы тоже тогда там были?

– На площади Тяньаньмэнь? А как же. Мне и капитана дали через неделю после четвертого июня.

– И… стреляли?

Лю Сычан кивнул.

– Приказ есть приказ.

– Да, конечно, – согласился лейтенант, но в голосе его не было энтузиазма.

Какой-то громкий шум привлек к себе внимание «безопасников».

– Это что?

– Не знаю. Кажется, у парадного подъезда потасовка! – крикнул капитан, выглянув за угол. – Сбегаю, посмотрю. Будь начеку!

За пятнадцать минут до этого во двор жилого правительственного дома по улице Тяньтаньлу ввалилась странная парочка. Один стройный спортивного телосложения молодой человек, второй низкорослый толстячок-кругляш неопределенного возраста. Оба одеты в просторные идиотские балахоны до самых пят, и оба явно навеселе.