Вскоре кружка была полна, и Шевар продолжил рассказ.

— В то время эльфы жили на своём материке довольно замкнуто. К другим расам не лезли, и остальные к ним особо не совались. И решила наша, тогда ещё Империя, завязать дипломатические отношения с Великим Лесом. Не сказать, что императору это было так уж нужно. Злые языки утверждают, что просто подвернулся случай спровадить из дворца молодого красавца герцога Бурского, которому, говорят, благоволила сама императрица. Герцога назначили послом, дали верительные грамоты, поручили заключить с эльфами разные договора и благополучно забыли. Широко образованный человек, блестящий придворный, герцог не слишком уважал императора, но Империи был верен и за дело взялся всерьёз. Он собрал лингвистов и сам изучил квенью — древний эльфийский язык. Денег для посольства выделили мало, про свиту тоже забыли. Посчитав это бесчестием для Империи, герцог на свои деньги закупил подарков, нанял корабли, из своих собственных вассалов набрал свиту более чем в тысячу человек, среди которых был мой прадед.

— Когда такая армада приблизилась к эльфийским землям, те действительно подумали, что началось вторжение. И с облегчением вздохнули, узнав, что это всего лишь посольство. Высадившись, герцог отпустил корабли, договорившись, что вернутся они через год. В принципе, переговоры прошли успешно, все договора заключили. Единственно, эльфы не разрешили столь многочисленному посольству остаться в столице. Для поселения выделили место в отдалённом баронстве на пустынном берегу океана. Герцог не возражал, так как, по его собственным словам, ему до смерти надоели кичливые эльфийские рожи.

— Тем временем Империя начала войну за Серые горы против гномов и ещё нескольких людских королевств, и корабли не смогли вернуться за посольством. Большого беспокойства это не вызвало. Подобная ситуация оговаривалась, если что-то не позволит кораблям прибыть, следует ждать их на следующий год. Так как первые сражения для Империи закончились неудачно, эльфы решили, что настал удобный момент, чтобы выйти на сцену большой политики и тоже объявили нам войну. Начать её решили с того, кто ближе, и направили войско против посольства герцога Бурского.

— Незадачливый посол мирно сидел на берегу океана, дожидался кораблей и, понятия не имел о перипетиях международных отношений. Он очень удивился, обнаружив на подступах к посольству готовящуюся к бою армию. Занимаемые строения не были приспособлены для обороны, и герцог решил дать сражение в поле. Эльфийское войско, по меркам Империи было невелико, но обладало громадным численным преимуществом над герцогской свитой. И… ничего не смогло сделать с небольшим закалённым во многих боях отрядом. В тот день моросил дождик и прославленные лучники эльфов, вооружённые простыми деревянными луками, не смогли даже подойти на расстояние выстрела. Они почти все были выбиты составными оркскими агрегатами гвардейцев герцога. Посольские луки не боялись сырости и били в три раза дальше. Железная фаланга практически без потерь разметала слабо организованные отряды эльфов. Наследник древнего, щепетильного в вопросах чести, рода Бурских хорошо изучал культуру и обычаи ушастых. Но даже не смог предположить, что разогнанный сброд есть основное войско эльфов, с которыми он заключил договор о дружбе. Герцог решил, что нападавшие — толи разбойники, толи ополчение какого-то взбунтовавшегося барона и послал гонца в столицу, сообщить об этом правителю эльфов. Посланника встретили закрытые ворота. Напуганные разгромом ушастые, не осмелились даже выпустить в него стрелу. Выслушав доклад вернувшегося гонца, герцог подумал, что по незнанию нарушил какой-то местный обычай и решил не настаивать на встрече. Эльфы к нему тоже не совались.

— Когда, наконец, прибыли корабли, посол с удивлением узнал, что он со своей тысячей почти год воюет со всей эльфийской державой, а заключённые им договора ничего не стоят. Плюнув на карьеру дипломата, герцог со своими людьми отправился на родину. Мирный договор заключали уже без него. А эльфы как-то убедили всех, что героически отбились от нападения огромного экспедиционного корпуса.

Шевар закончил рассказ и усмешкой смотрел на притихших слушателей.

— Ладно, думаю, на сегодня достаточно, — вмешался Кар. — Завтра тяжёлый день, а кое-кто, видимо, думает, что принеся воинскую клятву, он сразу стал опытным бойцом и может плевать на тренировки. Надо избавлять их от этого заблуждения. Повозки движутся медленно, так что, вполне сможем тренироваться в пути. Утром жду всех перед караваном в полном вооружении. Лимо, если не приведёшь доспехи в порядок, будешь отдраивать собственным языком, сотрёшь до крови — товарищи помогут. А сейчас спать!

Его подчинённые, предвкушая завтрашние мучения, уныло потянулись на отведённое им место ночлега, к сеновалу. Я тоже не стал задерживаться, только, в отличие от молодых охранников, у меня хватило средств на отдельную комнату с кроватью.

Глава 7

Утром я не смог встать. Кровоточащая ссадина зажила без следа, но натруженные и порванные мышцы немилосердно ломили. Кар, сволочь! Знал! То-то ржал, намекая грядущие последствия, гад! Я чуть не опоздал на уходящий караван. Когда с помощью сердобольной служанки всё-таки поднялся и доковылял до ночной стоянки, оттуда выкатывались последние фургоны. Рухнув в ближайшую повозку, я твёрдо решил провести там без движения весь день.

— А, вот где ты спрятался! — раздался весёлый голос Кара. — Вставай, Ласточка тебя заждалась.

Я с ненавистью посмотрел на мучителя.

— Уйди! А то орудие пытки, которое по ошибке называется лошадью, продай, нет, просто подари какому-нибудь злейшему врагу.

— Пораженческие настроения? — понимающе кивнул изверг. — С этим надо бороться. Десяток!

Около Кара мгновенно образовались его воспитанники.

— Отрабатываем конвоирование. Задача, как можно скорей доставить важного пленного в авангард каравана, — командовал палач, силком выковыривая мою тушку из фургона.

Сопротивляться было больно, поэтому я смирился. Кар за шиворот встряхнул моё висящее в его лапах тельце и добавил:

— Пленник симулирует тяжёлое ранение, но на самом деле абсолютно здоров. Разрешаю применять лёгкие меры физического воздействия, то есть пинками подгонять можно. Приказ ясен? Бегом, марш!

Драться в таком состоянии не хотелось, поэтому я, подвывая и ругаясь, вынужден был ковылять вперёд под конвоем несчастных охранников, обречённых каждый день терпеть издевательства этого людоеда.

К моему удивлению мышцы после пробежки почти перестали болеть и я, хотя лелеял в душе коварные планы мести, без возражений уселся на лошадь.

Изображая передовой дозор, мы с десятником-живодёром далеко оторвались от каравана и, за одним из поворотов лесной просеки, неожиданно нарвались на дорожную разборку. Раненный стрелой в бедро, типичный представитель племени гномов прижался спиной к дереву и отчаянно отмахивался секирой от окружившего его десятка хохочущих оборванцев. Ещё пятёрка с луками поддерживала веселье товарищей с окружавших дорогу деревьев. Всё понятно. Банальный грабёж. Шайка подловила одинокого гнома и с дерева всадили в него стрелу. Разбойники не за что не вступили бы в открытый бой со здоровым коротышкой и расстреляли бы его издали, но над раненным врагом решили покуражиться. Не зря я решил не путешествовать в одиночку. Хотя от таких противников, даже в одиночестве, скорее всего, вовремя бы удрал. Всё-таки не гном. Кстати, насчёт удрать, хорошая идея.

Однако мой спутник, оказался противником приёма тактического отступления, он вытащил меч. Нас заметили. Разбойники, оставив на время выбивающегося из сил гнома, повернулись к новой добыче. Под прицелом пяти луков ощущаешь себя очень неуютно, Кар замер.

— Братья, боги сегодня добры к нам! Всегда говорил, в отряде атамана Билдо-Грозы Купцов удача вас не забудет.

Тьфу! Придумал же себе прозвище, подумал я, но напоказ старательно обрадовался: