Машина остановилась у ворот и начала сигналить. Спустя минуту из калитки вышел Ван Ли. Он осмотрел автомобиль и, удивленный, подошел к дверце водителя.

Татьяна прочла все его вопросы по глазам.

— Слушай меня, дружок. В этом доме находится Павел Матвеевич Сарафанов.

Если меня сейчас же к нему не проведут, то через полчаса я вернусь с сотрудниками ФСБ. Передай ему, что его хочет видеть Татьяна Михайловна Медведева. Он с радостью повстречается со мной.

Немного помедлив, Ван Ли открыл дверцу и кивнул женщине.

— Нет, миленький, я заеду в ворота на машине. Можешь проверить мой багажник сам. Я не хочу, чтобы здесь копались те ребята из микроавтобуса.

Ван Ли не решался ослушаться. Женщина ему не нравилась, но отпускать ее без профессора было бы ошибкой. Во всяком случае, он не позволит ей сделать глупости.

Ворота открылись, и Татьяна въехала на территорию усадьбы. Ван Ли провел незнакомку прямо в кабинет профессора Зарецкого.

— Присаживайтесь, сударыня. Если можно, постарайтесь изложить цель своего визита в краткой форме.

Она не знала, с кем разговаривает и кому принадлежит этот дом. Человек, сидевший перед ней, не походил на воротилу преступного мира, но и доверять свои сокровенные мысли первому встречному ей вовсе не хотелось.

— Я просила проводить меня к господину Сарафанову. Мне достоверно известно, что он находится в этом доме. У нас конфиденциальный разговор.

— Кто дал вам этот адрес?

— Об этом я расскажу Сарафанову. Разговор не для посторонних ушей.

Ее раздражал раскосый парень, стоящий за спиной и едва не дышавший ей в затылок, но она уже догадалась, что методом диктата ничего не добьется.

— Вы разговариваете с хозяином дома, милочка. Я уважаю настойчивых женщин, но только не в моих пенатах. Здесь все решения принимаю я. Даю вам последнюю попытку объясниться, после чего вас выпроводят за ворота.

Это стало бы для нее трагедией.

— Хорошо. Я знаю негодяя, который стрелял в Павла. Этот подлец воспользовался чужим оружием, и теперь невинный человек попал под подозрение. Ему грозит тюрьма.

— Вы преувеличиваете. Женский грешок. Сарафанов не заявлял о покушении на его жизнь, и правоохранительные органы не могут никого в этом обвинить. Все очень просто. Есть убийца — должна быть жертва. Нет жертв — и нет убийства. Это что касается закона и логики вещей.

— У милиции нет логики, и законы они читают по-своему. На месте происшествия найдены гильзы, определено оружие и его владелец. Сарафанов исчез. Они думают, будто труп спрятан.

— Подозрения без доказательств. Как вы меня нашли?

— Я понятия не имею, кто вы такой. Я ищу Сарафанова.

— А если я вам скажу, что такого человека здесь нет?

— Я вам не поверю. Мой муж полковник ФСБ. Если я не добьюсь своего, то попрошу его помощи.

— Как я догадываюсь, оружие принадлежит вам или вашему мужу.

— Допустим.

— Если вы мне скажете, каким образом нашли меня, я продолжу с вами разговор. В противном случае вам придется прибегнуть к помощи мужа.

Татьяна вынула из кармана схему и положила ее на стол.

— Тут и пятиклассник разберется.

Зарецкий изучил чертеж и спросил:

— Кто это составлял?

— Тот, кто стрелял в Сарафанова из моего пистолета, и тот, кто не успокоится, пока не закончит своей работы. Возможно, он где-то здесь, совсем рядом. Мне нужны письменные показания банкира.

— Оружие у кого?

Татьяна сунула руку в карман, но Ван Ли перехватил появившейся на свет браунинг и передал его Зарецкому. Хозяин вытащил обойму и осмотрел патрон.

— Вы правы. Именно такие пули я вытащил из тела Сарафанова. Сожалею, но ваш визит преждевремен. Пал Матвеич в тяжелом состоянии и до сих пор не приходил в себя. Мы делам все возможное, чтобы спасти его, но пока рано снимать с него показания.

— Вы врач?

— Профессор Зарецкий.

— И что мне делать?

— Приезжайте через пару дней. Попытаемся вам помочь. Можете мне поверить, я никому не желаю неприятностей. Особенно когда речь идет о невинных людях.

Если он придет в себя, я получу необходимые признания. А что касается пистолета, то будет лучше, если он останется у меня. Эта игрушка приведет вас к новым неприятностям.

Татьяна встала.

— Не могу с вами согласиться. Стрелять я вряд ли смогу, но мне нужна уверенность. Слишком много охотников ходит по моему следу.

— Дело ваше.

Зарецкий протянул женщине пистолет. Она взяла его и убрала в карман.

— Как зовут человека, который стрелял в банкира?

— Я скажу. Догадываюсь, что банкира вам доставил Вихров. Это его люди дежурят на дороге. Так вот, пусть Вихров выполнит свой долг до конца. Он отвечал за жизнь Сарафанова и не уберег его. Опасность грозит с той же стороны.

Татьяна открыла сумочку и, вынув из нее удостоверение ФСБ, бросила его на стол.

— Там отличная фотография. Ее можно увеличить. Этот подонок искалечил мне жизнь. Теперь он сам превратился в бомжа. Подраненный шакал, которого надо раздавить, как гадину. Надеюсь; Вихров получит от этого удовольствие. Владелец удостоверения на моих глазах расстрелял двух человек из его команды. Менты — народ мстительный, они не любят терять своих ребят за здорово живешь.

— Вы отчаянная женщина.

— Вы уже говорили об этом, но предпочитаете не иметь таких в своем доме. Я вернусь через два дня.

— Желаю удачи.

Ван Ли проводил даму до ворот.

Людям Вихрова не повезло. Они хотели развернуть машину поперек дороги и перегородить путь подъезжавшему «москвичу», но в ответственный момент заглох мотор. Все, что им удалось, это запомнить номер машины и узнать водителя.

— Чертова стерва! — рявкнул Ахмед. — Куда ни глянь, везде на нее натыкаешься. Чего же она здесь потеряла?

Угрюмый скосил рот набок, изображая ухмылку.

— Это мы на нее натыкаемся, а ее муженек с ног сбился, а догнать свою козу никак не может.

— Но какая связь с профессором?

— А может, она пол решила поменять? Думаешь, легко бегать по крышам в юбке? Из нее получится отличный парень. Я бы не отказался от такого напарника.

— Я бы от нее и как от женщины не отказался, — пробурчал под нос Ахмед.

Второй этаж трехэтажного отреставрированного особняка в Кривоколенном переулке в центре Москвы был сдан в аренду охранному агентству «Щит».

Савелий прикрутил сверкавшую бронзовую табличку к стене здания и поднялся наверх.

Три кабинета пустовали, и, кроме небольших табличек на дверях, ничего не говорило о том, что это серьезное учреждение. Кабинеты предусмотрительно заперли от глаз особо любопытных, а именно таких сегодня здесь ждали.

Четвертая комната, самая большая, была оборудована под зал совещаний. Пять рядов стульев, стол президиума, красное сукно и графин с водой. Всю эту более чем скромную мебель позаимствовали в бывшем Красном уголке местного РЭУ. Не стали перетаскивать только гипсовый бюст усопшего вождя, а желаемый образ Железного Феликса найти не удалось.

Савелий зашел в зал совещаний и увидел стоявшего в проходе между стульями Вихрова. Руководитель агентства с кислой миной на лице критично осматривал помещение.

— Не нравится? — спросил Савелий.

— Убожество.

— На это убожество выброшены все скопления нашей бригады. Плюс три полосы в трех газетах. На многотиражки денег уже не хватило. Ребята остались без гроша за душой. Если твоя затея провалится, пойдем побираться по электричкам.

— Да-да, графа Монте-Кристо из меня не вышло, придется переквалифицироваться в управдомы.

— Чего-чего?

— Скажите спасибо, что мы не открыли фирму по переработке рогов и копыт.

К зданию начали подъезжать машины, и вскоре в переулке не осталось места для парковки. Зал на втором этаже заполнился репортерами, устанавливались треноги с видеокамерами, щелкали затворы фотоаппаратов, и яркие вспышки слепили глаза.

— Вопрос к вам, господин Вихров, — раздался голос из зала. — Как вам удалось предотвратить покушение на Александра Забродина, одного из самых популярных телеведущих?