После некоторого сопротивления в ноябре 1814 года братья Кехель навсегда уехали из Эссена.
Такой неудачей окончилась попытка Фридриха Круппа занять определенное положение в деловом мире. Но в строительство фабрики были вложены слишком большие средства, что не позволяло ему быстро освободиться от нее, как это было раньше с заводом «Гуте Хоффнунг». Тогда Фридрих был только внуком своей богатой бабушки, теперь он и сам принадлежал к эссенской знати и, по сложившейся семейной традиции, входил в совет города Эссена. Его главная обязанность как советника города, кстати, очень непростая, состояла в распределении по квартирам горожан солдат, проходивших в составе воинских подразделений через город. Для представительного городского управления эта задача была нелегкой, так как требовала от ее исполнителя больших затрат энергии. В отличие от других отцов города Крупп никогда не уклонялся от выполнения этой неблагодарной задачи, продиктованной временем. Когда в ноябре 1814 года союзные войска вошли в Эссен, он в качестве адъютанта вступил в штурмовой батальон, переименованный позднее в батальон гражданской обороны.
Политический мир, наступивший после падения Наполеона, оживил повсюду надежду на подъем торговли и ремесел. Печальный опыт совместной работы с братьями Кехель был для Круппа уже в прошлом, когда в 1816 году Дюннендаль рекомендует Круппу в качестве пайщика нового специалиста в области производства литой стали. Этого человека, носившего то же самое имя, что и известный немецкий просветитель, звали Фридрихом Николаи; он говорил о себе, что служил раньше в гусарской армии, имел чин ротмистра и находится теперь в отставке. Кроме этого у него был патент на производство литой стали, выданный ему Прусским правительством.
После разрыва с братьями Кехель Крупп не прекратил опытов на своей фабрике и добился некоторых успехов в изготовлении тигля. Его новый сотрудник и пайщик уже имел славу изобретателя, так как бесспорно был мастером саморекламы. В заметке, опубликованной в 1808 году в газете «Вестфелишер анцейгер» Николаи представлял себя как «исключительно полезного члена общества и государства…» «Чтобы усовершенствовать свой талант, — писал он, — я объехал большую часть Германии, Голландии, Англии и Франции с целью более близкого знакомства со всем богатством полезного опыта, накопленного в этих странах в области механизмов и машин разного вида…». «В Радеформвальде, — говорилось в заметке, — я смонтировал превосходную машинку для стрижки овец…» Не будем проверять фактическую сторону этих заявлений, возможно, они соответствовали действительности. Ясно также, что этот гусар не был активным армейским офицером, хотя и принимал участие в освободительных войнах. Если он не был шарлатаном, то авантюристом его вполне можно было бы назвать.
Фридрих Николаи хвастал своими связями в высших слоях общества. Уже в декабре 1811 года на металлургическом заводе «Карлсхютте» недалеко от Эйнбекка он выплавил опытные образцы стали и получил от главного советника по горному делу Риббентропа и главного управляющего Рейнкинга заключение, что он может получать литую сталь такого качества, которое соответствует показателям английской стали. В июне 1815 года Высшее прусское горное ведомство подтвердило соответствующей справкой, что сталь, «которую производит фабрикант господин Николаи при помощи изобретенной им шихтовки, за изготовление которой он получил патент от 8 мая сего года, имеет такие качества, которые не уступают самой лучшей английской литейной стали. Кроме того, эта сталь имеет то преимущество, что ее поставки нам могут осуществляться в форме как сваривающейся, так и несваривающейся стали».
В технических аспектах Фридрих Крупп был на правильном пути, хотя — что он и сам хорошо понимал — и далеко от поставленной цели. Крупп с легкостью поверил обещаниям Николаи о том, что тот сумеет поставлять литейную сталь «без проведения дальнейших опытов, без всяких погрешностей в производстве с самого начала работы фабрики… причем поставки будут осуществляться как в форме сваривающейся, так и несваривающеися стали, что они по своему качеству не будут уступать самой лучшей английской литейной стали и шихтовка стали ни в малейшей степени не выйдет за установленные нормы».
Взяв на себя такие обязательства, Николаи пообещал гораздо больше, чем мог выполнить. Он никогда не производил литейной стали в большом количестве и как фабрикант должен был предвидеть трудности, возникающие при пуске каждой фабричной установки и любого оборудования. Николаи обязался также покрывать все производственные расходы и расходы на новые установки до тех пор, пока они не сравняются по сумме с теми расходами, которые понес Крупп, вкладывая средства в это производство. Все произведенные до этого момента расходы Круппа должны были считаться вложенным капиталом. И расходы и прибыль обе стороны обязывались делить пополам. К сожалению, Крупп своевременно не поинтересовался, какими материальными возможностями обладает его пайщик. Сразу же после заключения договора выяснилось, что Николаи не может выполнить своих финансовых обязательств ввиду нехватки денежных средств. Его взносы ограничивались 2234 талерами, которые он получил от прусского правительства в качестве поощрительной награды. В остальном же ему оставалось только рассчитывать на средства Круппа, который и так уже имел большие долги.
Вскоре выяснилось, что Николаи не может выполнить и других обязательств этого договора. Обе договаривающиеся стороны обязались обмениваться друг с другом всеми имеющимися в их распоряжении практическими и теоретическими сведениями. В одном из пунктов этого договора Николаи связал распространение своих знаний с согласием на это берлинских властей, которым он был обязан получением своего патента. «Изобретатель» сам представил свой договор Центральному берлинскому управлению по добыче соли, горного дела и металлургии. В ответ от получил разъяснение, что ему «не разрешается сообщать сведения, относящиеся к фабричному производству, другой стороне».
Это стало одной из причин быстрого ухудшения партнерских отношений между Круппом и Николаи.
Как Фридрих Крупп, так и Николаи пришли к общему мнению, что «новое начинание» требует крупномасштабного строительства. Строительные работы растянулись до конца 1815 года, число плавильных печей увеличилось до шести, печей для обжига — до четырех. У Николаи бесспорно были способности изобретателя, но не было твердости и выдержки коммерсанта, не было уверенности, которая сохраняется у испытателя, несмотря на его ошибки и промахи, не было и настойчивости, которые все же смогли бы привести к цели. Вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, он продолжал разъезжать, заниматься множеством других вопросов, в том числе участвуя в решении проблемы подъема горного дела в районе Эссена, а процесс плавки поручил своему 16-летнему сыну Людвигу. Когда стало ясно, что юноша не справился с этой задачей, Николаи сам стал к плавильной печи. Но и у него не было достаточно знаний и опыта, и его отливки оказались неудачными.
По отзывам директора вальдеровекого Общества по производству литейной стали И. А. Фриза, мы можем судить сегодня о том, какие трудности стояли на пути изобретателей. С 1808 по 1811 год это общество, переменив название на «Химическое общество» прилагало все усилия, чтобы начать производство литейной стали; для этой цели они в 1811 году построили свою фабрику в Бехе, неподалеку от Золингена. Эти специалисты очень основательно подготовились к производству: они учитывали и химические, и металлургические, и технические аспекты. Еще до постройки фабрики полученная ими сталь была оценена специалистами как самая качественная. «Мы сделали вывод, — писал Фриз, — что производство в больших количествах проходит иначе, чем в опытных образцах — за это мы должны были дорого заплатить».
Благодаря соединению практических навыков с теорией специалистам из Вальдера удалось опередить своих современников, пытавшихся решать этот вопрос чисто эмпирическим путем. Николаи был последовательным эмпириком, верившим в какое-то алхимическое средство; неудачи в производстве вызывали в нем недоверие к Круппу, которого он подозревал в желании узнать у него тайну, связанную с производством стали. Конечно, его представление о какой-то одной тайне производства было ошибочным. Если заниматься производством литейной стали в больших объемах, то нужно знать сотни таких тайн; их нельзя увидеть и перенять, для того чтобы они могли принести пользу, нужна очень длительная, дорогостоящая исследовательская работа, включающая в себя и многочисленные опыты. Вскоре Крупп понял, что Николаи не только не помогает, но даже мешает ему.