Новый год прошел, как и планировали, отлично. Они даже устроили поход на лыжах вокруг коттеджей, привалом. На привале разожгли костер, жарили хлеб и сосиски на палочках, вымазались в саже и довольные вернулись домой.  Степка с восторгом рассказывал Татьяне Ивановне, как они здорово приваливались. Никита с Матвеем научили Виту с Таей играть в карты в козла и девушки так увлеклись игрой, играя пара на пару с мужчинами, что вечера превратились в настоящие карточные баталии.  Ночные баталии тоже имели место, только они проходили за закрытыми дверями спален и пары были совсем другие, чем в карточной игре.

Тая все праздники гнала от себя мысли о полученной от Вадима информации и вспомнила о ней, только когда они возвращались в Москву. На душе стало неуютно. Очень не хотелось возвращаться из сказки в реальность, но и закрывать глаза на трудности Тая не привыкла. Дома было как-то неуютно, пыльно, пришлось какое-то время привыкать и обживать родное пространство. Уже вечером, когда Степка уже спал, Тая достала альбомы с фотографиями, которые собирала мама, и расположилась на диване. Было странно перебирать эти прямоугольнички, запечатлевшие моменты их жизни.  Тая пыталась вспомнить, где и когда была сделана та или иная фотография, пыталась всколыхнуть в себе какие-то чувства, но кроме печали и грусти не испытывала ничего. Она не понимала людей увешивающих стены фотографиями, как-будто они выставляли на показ свою личную жизнь. Или старались убедить себя в том, какая у них замечательная семья. В руках у нее оказалась фотография Егора и Алины. Они были сфотографированы на фоне деревенского дома. На их лицах уже были видны следы постоянных возлияний. Оба худые до синевы, с натянутыми улыбками. Когда это мама их сфотографировала?  Почему у них все так через задницу получилось? Из раздумий ее выдернул Никита, вышедший из ванной и присевший рядом с Таей.

- Это Егор с женой? – спросил он и протянул руку. Тая передала ему карточку.

- Да, это брат с Алиной – Тая вздохнула – я обещала все рассказать, что узнала от Вадима, очень не хочется поднимать эту муть, но я не хочу что-то скрывать от тебя. Егор узнал, что не может иметь детей….. – и Тая, преодолевая внутреннее сопротивление, передала Никите весь разговор с художником. По мере того, как перед Ником вставала картина морального падения Таиного брата, в его голове начал складываться пазл, в котором практически все части встали на свои места, вот только как об этом рассказать Тае. С другой стороны, она ничего не скрывала от него, и если он хочет и дальше пользоваться ее доверием, ему тоже придется признаться в своих неблаговидных поступках.

- Тая, какого числа родился Степка?

- 30 сентября – с удивлением ответила девушка – а при чем здесь это?

- Я тебе расскажу историю. Действующие лица – Артем, Матвей, Вадим, Егор, Алина и еще с десяток незнакомых людей. Мне стыдно рассказывать об этом, но из песни, как говорится, слов не выкинешь. И не хочу, чтобы между нами что-то стояло.  До встречи с тобой я не был разборчив в связях, и на вечеринку по случаю Нового года к Вадиму, попал не случайно, знали мы, что там и как будет. Ты только не перебивай меня, мне и так сложно признаваться. – Тая подняла руки, показывая, что готова слушать дальше.

- Свал там был, на этой вечеринке. – Тая вопросительно мотнула головой.

- Что такое свал? – понял Никита ее жест – свал это свал – он потер рукой лицо – групповуха, это. Там и встретил я … - он потряс фотографией – твоих родственников. Только я не знал, что это муж и жена. Дальше надеюсь рассказывать не надо?

- Не надо – Тая откинулась на спинку дивана – выходит, с большой долей вероятности, и учитывая, что Степка твоя копия, это твой сын? – Никита молчал. Молчала и Тая. Слишком невероятной оказалась информация, которая сложилась из разрозненных фактов. Тая не осуждала Никиту, ведь он никого не предавал, не насиловал. Конечно, то чем он занимался, не прибавляло ему нимба героя, но ведь он на него и не претендовал. А вот то, что Степка был его сыном, практически было доказано. И Тая не понимала, как к этому относиться. До этого момента Степка был ее сыном, и она позволяла Никите принимать участие в их жизни, а сейчас все изменилось. Степка сын Никиты и любая генетическая экспертиза это докажет, и теперь он будет иметь право на него, и позволять Тае принимать участие в их жизни. Все перевернулось с ног на голову. Никита притянул к себе девушку.

- Ты расстроена? – с беспокойством спросил он.

- Расстроена? Нет. Просто думаю, это замысел Господень, чтобы ты нашел своего сына? Ведь все не просто так. Если бы ты не заблудился, то никогда не обратил бы на меня внимание. Я просто не знаю, как к этому относиться и что делать дальше.

- Хорошо относиться. А в ближайшее время мы Степку усыновим, и вы поменяете ваши фамилии на мою. И это уже будет наша фамилия. Кстати, может не только твоя и Степкина – он положил руку на живот девушки –Не хочешь купить тест? –

- Неа, как Бог даст – беспечно ответила Тая. Она уже все для себя решила, и ее не волновало, что у нее задержка. Вернее волновало, но с радостным предвкушением. Она по доброму завидовала Вите и тоже хотела ходить, как уточка, хотела быть окруженной заботой любящего мужчины. И детей хотела, белокурых как Никита. Даже все эти треволнения, связанные с братом не слишком сильно ее коснулись. Потому что все потаенные мысли были заняты ожиданием новости, растет ли у нее в животике новая жизнь.

- Давай-ка спать. Завтра рабочий день. И снова в бой, и снова на работу – проговорила она, складывая фотографии. – Я в душ. Разберешь постель?

- Шагай. Только не задерживайся – Никита подпихнул Таю под попу, она взвизгнула, и отскочила от него, грозя кулачком. Запихнула в шкаф фотографии и зашагала в душ.

Ночью, когда Тае все-таки удалось заснуть, она наконец-то оказалась на чердаке. Задерживаться не стала, толкнула двери и стала спускаться по лестнице. Правда, краем глаза отметила, что на чердаке стало еще чище и уютней. Егора не оказалось ни в спальне, ни в зале, ни на кухне. Тая побоялась выходить из дома, только выглянула в окно, в котором, сквозь не мытые стекла,  виднелось низкое клубящееся   хмурое небо, песчаный пляж на который набегали крутые свинцовые волны. Во всей безрадостной картине, чувствовалась какая-то угроза, и одновременно обреченность. Как-будто вся масса воды, хотела смыть все живое, набиралась сил, но растрачивала себя остервенелыми ударами о берег. В этой монотонности было что-то завораживающее.  Тая загляделась на открывшуюся перед ней картину и опять прозевала появление брата. Только когда  услышала шум отодвигающегося стула, поняла, что уже не одна и резко повернулась. Егор сидел за столом и из-под лобья следил за Таей. Девушка решительно приблизилась к столу и села напротив. Смотреть на брата, после того, что она узнала, было неприятно. Да, родная кровь не водица, но вот не чувствовала она этой крови, только брезгливость и жалость, к человеку, который сломал жизнь не только себе но и ни в чем не повинной девушке. «Что ты мне хотел объяснить? Что Степка не твой сын?» Тая говорила с напором, но при этом слова произносились не губами, а мысленно.  «Вадим рассказал, что ты не мог иметь детей, и что? Тебе не понравилось, что Степка живет у меня и мамой называет? Да хоть всю квартиру разнеси, я не откажусь от него! Просрал свою жизнь, можно сказать Алину убил, бесишься не понятно чего. Только я не Мать Тереза и не Господь Бог, прощать не умею, и уму разуму учить тоже не буду, отстань от нас и больше не зови». Тая встала со стула и направилась к входной двери. Но дойти к ней Егор не дал, схватил за плечо и развернул на себя. В его глазах  горело бешенство, сквозь которую проглядывала растерянность. «Что? Чего ты еще от меня хочешь?» Егор опустил руку. «Я все сказала. В своих бедах пытаешься обвинить ни в чем не повинного мальчишку? Я не знаю, где ты сейчас находишься. Может тебе дали шанс осмыслить  то, что ты сотворил, и если есть перерождение, в другой жизни не натворишь таких подлостей, только я тебе не судья. Еще раз прошу, оставь нас в покое. Прощай». Тая сделала шаг и вышла за порог.