— Да, я родилась от движения резца гравера, а не после акта семяизвержения. Но душу все равно вручает кто-то Иной. Можете делать с рисунком что угодно, ваше право. Только если решите сжечь, предупредите заранее. Я не драматизирую, Рич, но по логике вещей я вполне могу быть невольным шпионом вашего графа Тросси. Технически это не так сложно. Я не знала его имени, но пыталась найти какие-нибудь следы художника-гравера здесь, в Гипносфере. Пока безуспешно, скорее всего, он тут вообще не бывает. У Тросси есть его Q-реальность, что куда интереснее. Можно взрывать континенты и насиловать детей… Но я попытаюсь что-нибудь сделать. Ваш Тросси не всемогущ, эту «платформу» нельзя прослушать, я здесь — не микрофон и не записывающее устройство. Кстати, и секс тут вполне возможен. Я не домогаюсь, не думайте, просто хвастаюсь результатом. Вы, Рич, уже несколько раз намекали, насколько вы старше, но в Гипносфере нет возраста, а опыт набирается очень быстро. Тем более, я ваше подобие, ваш точный слепок, мечтающий быть поближе к оригиналу. Но такому, как вы, не нужна женщина, которую можно любить только во сне — как не нужна была глупая пастушка, по уши влюбленная в юного барина… Ничего не отвечайте, Рич, и так сказано слишком много. Я помню каждое ваше слово, я — ваш утенок, ваш baby duck, которому вы даже забыли дать имя.

Сухие желтые стебли, горячее июньское небо, красные пятнышки маков… «Вечор поздно из лесочка я коров домой гнала. Лишь спустилась к ручеечку возле нашего села, вижу: барин едет с поля, две собачки впереди, два лакея позади…» Я не нашел здесь Чезаре Тросси и едва ли отыщу вообще, пока он сам не возьмет меня за горло. А что нашел? Этот пригорок, покрытый сожженной солнцем травой? «…Поровнявшися со мною, он приветливо сказал: «Здравствуй, милая красотка, из какого ты села?» «Вашей милости, сударь, крестьянка», — отвечала ему я. Отвечала я ему, господину своему…»

Общий план. Эль-Джадира.

Февраль 1945 года.

— Здесь, пожалуйста, — велел он таксисту. Тот, кивнув, аккуратно подрулил к тротуару. Ричард Грай расплатился, открыл дверцу. Арабская сувенирная лавка, прямо над входом — три верблюда в ряд на фоне зубчатой крепостной стены. В витрине — пара пыльных кальянов.

Вышел, подождал, пока такси уедет, поглядел налево. Молочная лавка, большая белая вывеска, дверь полуоткрыта… Значит, направо.

Авто!

Еще ничего не успев сообразить, бывший штабс-капитан отступил к стене. Чуть правее, возле знакомого магазинчика стоял небольшой черный «Рено». Дверцы открыты, багажник тоже. Ричард Грай быстро взглянул на часы. Без четверти десять, магазину «Jeux amusants!» самое время открываться. Он потому и решил подъехать пораньше, чтобы без помех пообщаться с хозяином.

«Рено» — интересно, чей? Неужто Деметриос решил разориться? А еще плакался, что на контрабандный бензин никаких доходов не хватит.

Дверь!

Ричард Грай отступил назад, к самому входу в арабскую лавку. Но тот, кто выбежал из-под вывески с огромным восклицательным знаком, даже не пытался оглянуться. Подскочил к багажнику, не без труда засунул огромный черный чемодан. Хлопнул крышкой, потом еще раз…

Знакомое серое пальто, шляпа с короткими полями. Но даже и без нее все понятно — друг Деметриос с утра пораньше куда-то собрался. Не в Касабланку, туда грек ездит без всякого чемодана.

Ричард Грай прошел ближе, бросив взгляд сквозь открытую дверцу авто. На заднем сиденье — тоже чемодан, но поменьше, желтой кожи. Рядом сумка и несколько шахматных досок, перевязанных бечевкой.

Хлопнула дверь. Бывший штабс-капитан обернулся.

— Привет, Деметриос!

Грек стоял на пороге магазина. В руке — знакомый портфель, в другой — тяжелая связка ключей на стальном кольце. Шляпа съехала набок, пальто расстегнуто. Увидев гостя, замер, открыл рот…

— Далеко ли собрался?

Он ожидал всякого, но не того, что грек побежит. Прямо с чем был, с портфелем и ключами. Вначале вперед, к передней дверце авто, затем, резко повернув — по тротуару, в сторону лавки с верблюдами над входом.

— Ты куда? Деметриос!..

Пару секунд он промедлил, дав любителю настольных игр невольную фору. Грек, резво миновав арабскую лавку, на мгновение остановился, взглянул назад, обжег безумным взглядом — и припустил еще пуще.

— Да куда же ты? Стой!..

Пришлось бежать вслед. Без особого азарта, глядя под ноги, чтобы не споткнуться в самый неподходящий момент. Миновав молочный магазин, Ричард Грай представил, как все это смотрится со стороны. Два немолодых человека не слишком быстро бегут по пустой улице, первый петляет, словно пытаясь уйти от выстрела, второй ступает грузно, всей подошвой, останавливается каждые десять метров.

— Деметрио-о-ос!

Ответом был негромкий звон — грек выронил связку ключей. Остановился, хотел наклониться, но передумал — побежал дальше. Бывший штабс-капитан ключи подобрал, бросил в карман, прикинув, имеет ли смысл продолжать нелепую погоню. Достал папиросу, щелкнул зажигалкой — и неспешно пошел по тротуару дальше. Из Деметриоса бегун никакой, хорошо если еще на пару минут хватит. И чего это его наскипидарило?

Возле веселой вывески пиццерии Ричард Грай остановился, чтобы полюбоваться толстощекими физиономиями. «Sicilian Joy. Best Italian pizza in New York». Зайти, что ли? He сейчас, конечно, попозже. В свое время & жаловалась, что в Эль-Джадире не найдешь пиццы. Молодцы сицилийцы, подсуетились. Жаль, опоздали слегка!

От пиццерии улица расходилась надвое. Народу было по-прежнему немного, каждого хорошо заметно. А вот грек исчез вместе со своим портфелем. Ни семо не видно, ни овамо.

Ричард Грай, сделав глубокую затяжку, повернул направо. Не найдет, значит, черт с ним, с другом Деметриосом. Всего-то и хотел — новостями поделиться. Он решил дойти до конца квартала, а там действовать по обстановке. Если увидит такси, просто уедет обратно в отель. Сейф, пожалуй, покупать не станет, но нужную гравюру завернет в бумагу, уложит в конверт и отвезет прямиком в музей. Сейф и там найдется.

До конца квартала оставалось два дома, когда он мельком заметил справа что-то, напоминающее подворотню. Остановился, затоптал ботинком окурок. Даже не подворотня — узкий, двоим не развернутся, проход между домами. Прямо посреди лежал перевернутый мусорный ящик. Ричард Грай прижался к стене, протиснулся, шагнул в проход — и тут же услыхал быстрые удаляющиеся шаги.

— Стой!.. Деметриос!

На этот раз он бежал, не жалея сил, на полную выкладку. Грека увидел почти сразу — тот был без шляпы, но по-прежнему с портфелем. Двигался неровно, спотыкался, но сдаваться не хотел. Влево-вправо, влево-вправо, словно спасаясь от невидимых пуль.

Сначала упал портфель. Не выдержала ручка, повисла на одной скобе, затем выскользнула из ладони. Грек попытался остановиться, нога зацепилась за ногу…

Повезло — головой не ударился, просто сел на грязную землю. Всхлипнул, схватился за ушибленное колено.

Ричард Грай подошел поближе, покачал головой.

— Мы как-то странно с тобой встречаемся, Деметриос. Не находишь?

Грек не ответил. Попытался приподняться, застонал. Бывший штабс-капитан протянул руку:

— Цепляйся. Твои ключи я подобрал. И не жалко тебе здоровья?

Деметриос взглянул недоверчиво, но все-таки позволил себя поднять. Став на ноги, скривился от боли и поспешил прислониться к стене. Ричард Грай достал из кармана ключи на стальном кольце, вручил страдальцу.

— Могу здесь тебя и оставить. Отдохнешь — побежишь дальше. Только портфель не забудь.

Деметриос сглотнул, вытер губы ладонью.

— Меня хотят арестовать, Рич. Тебя, кстати, тоже. Час назад я позвонил знакомому в комиссариате, он видел приказ.

Бывший штабс-капитан понимающе кивнул:

— И ты решил, что я пришел по твою кудрявую голову. Думаешь, мне с этого скидка выйдет?

— Кто тебя знает, Рич? Разве можно кому-то сейчас верить? Особенно если хотят загрести не за криминал, а за политику. Меня — за политику, представляешь?