— Ага! — воскликнул тот, жадно подхватывая связку. — Они с бирками. Посмотрим, посмотрим… «Тротт», «Альбатрос», «Гретхен»… А где же «Кристель»? Где же она, товарищ майор? — Бесцветные выпуклые глаза его сверкали, вся самодовольная физиономия лучилась откровенным торжеством: — Это о многом говорит, не так ли, товарищ майор?

— Об очень многом, — охотно согласился Шильников, придвигая к себе пепельницу.

Наступило короткое молчание. Майор неторопливо закуривал, будто не замечая обращенных к нему нетерпеливых взглядов, а закурив, внезапно переменил тему разговора. Он выразил сожаление, что старший лейтенант, заинтересовавшись Гофманом, не собрал о нем более достоверных данных. Сейчас бы они очень пригодились.

— Я уже предлагал вам связаться на сей предмет с местными товарищами из антигитлеровского подполья, — заметил Шильников. — Заявление церковного сторожа требовало проверки.

— Э, все они одним миром мазаны, — пренебрежительно отмахнулся Истомин и похлопал рукой по своей деревянной кобуре. — Вот на этом языке только и можно с ними разговаривать. Гитлеровцы!

Он сидел, откинувшись в кресле, нога за ногу, — воплощенная самоуверенность. Сергей заметил, что при последних его словах Шильников и Павел переглянулись.

— Гитлеры приходят и уходят, а народ германский остается, — строго произнес капитан Цапля. — Вам, старший лейтенант, следовало бы знать эти слова и правильно понимать их.

Истомин выпрямился с оскорбленным видом:

— Я все понимаю, товарищ капитан. Но поскольку с моими соображениями здесь не хотят считаться… — Он встал, шагнул к двери. — Разрешите идти, товарищ майор?

— Не разрешаю, — отрезал Шильников. — Вы еще понадобитесь. Вместе с вашими людьми.

— Позвольте тогда спуститься вниз, к своим, — произнес Истомин, делая ударение на последнем слове. — Полагаю, не имеет особого значения, где я буду находиться?

— Ну что ж, — развел руками Шильников. — Если наше общество вам не по душе…

— О чем думаешь, Алексей Михайлович? — спросил капитан Цапля, когда сердитый звон шпор замер на нижних ступенях лестницы.

— Об этом человеке, — гася улыбку, медленно проговорил майор. — Зачем, к примеру, ему шпоры? Вряд ли он часто сидит в седле.

— Во всяком случае не чаще, чем стреляет из своего грозного оружия, — согласился капитан. — Все — в позе… Мне кажется, нам не будет от него никакой пользы.

— Не будем подражать Истомину, — возразил майор. — Предвзятость вредна не только человеку ограниченному. Какие у нас, собственно, основания сомневаться в его исполнительности?

Павел промолчал. Сергей заметил, что в противоположность майору Шильникову, безмятежно пускавшему в потолок ровненькие колечки дыма, он был сильно озабочен и не скрывал этого. Да-да, всегда спокойный, неизменно выдержанный капитан Цапля на этот раз явно нервничал. По мере того, как текли минуты и сумерки понемногу обозначались за окном, Павел все чаще поглядывал на старинные часы в углу. Сергей разделял его волнение, непонятная пассивность Шильникова смущала, сбивала с толку. В самом деле — диверсанты бесследно исчезли, старик Гофман не торопился с возвращением, а только что обнаруженная пропажа ключа от «Кристель» требовала, казалось, самого срочного расследования…

Наконец Павел не выдержал.

— Ты уверен, что старик вернется? — обратился он к Шильникову.

— Вовсе нет, — к глубокому удивлению Сергея, ответил майор. — Ведь ты и сам, наверное, заметил, что при всей своей искренности он явно чего-то недоговаривал. Это «что-то» может еще повлиять на его решение.

— Но, в таком случае, как можно было…

— Отпускать его? — подсказал Шильников. — Очень просто: иначе я поступить не мог. И разве ты не видишь, что старый моряк не из тех, кого можно принудить поступить вопреки их воле. Если он придет — отлично. Нет — попробуем обойтись своими силами. В обоих случаях предательства я не жду.

Павел ничего не возразил, но в глазах его можно было прочесть сомнение.

— Что же за причина, по-твоему, вызвала недомолвки старика? — спросил он.

— Пока понятия не имею, — признался Шильников. — Не исключены самые различные побуждения. Быть может, нечто вроде того, что старший лейтенант именует «семейными дрязгами». Гадать сейчас смысла нет — через полчаса я встречусь в политотделе дивизии с немецкими товарищами, многое тогда может проясниться. Кстати, на то же время армейское начальство назначило мне свидание в эфире.

— Что же мы все-таки будем делать? — поинтересовался Павел.

— Ждать, — лаконично ответил майор, вставляя в мундштук очередную сигарету.

Ожидать, впрочем, пришлось совсем недолго. Вскоре с улицы донесся шум подъехавшей машины, внизу, в прихожей, раздались голоса, и через несколько секунд в комнату стремительно вошел, почти ворвался голубоглазый великан — командир разведчиков.

— Уже? — жадно спросил Шильников, глядя в разрумянившееся, радостно оживленное лицо прибывшего, и Сергей понял, что майор при всей своей внешней невозмутимости волновался не меньше Павла.

— Точно, товарищ майор! — с удовольствием отчеканил великан, распахивая огромную, как раз по нему, летную планшетку. — Приплыли на лодке втроем, высадились на южной оконечности островка.

— Не дождались даже наступления темноты, — заметил Шильников, склоняясь над разостланной разведчиком картой. — Спешат…

— Так кто ж мог бы ожидать их там! — воскликнул комэска, с восхищением глядя на майора. — Они понимают…

— Не то, не то, — весело возразил майор, не отрывая от карты взгляда. — Наглость, пренебрежение к противнику — вот в чем ищите объяснение. Цепочка удач, начиная с благополучного бегства из леса Роминтен, и как результат — наивнейшая убежденность в своей неуязвимости. Запомните, капитан: нет ничего соблазнительней и опаснее, чем недооценка умственных способностей врага.

— И все же, — не сдавался командир разведчиков, — расчет их не так уж и наивен. Островок начинается далеко от окраины, в безлюдной местности. Незаметно высадившись там, они получали возможность с наступлением темноты легко проникнуть в город. Нет, что ни говори, задумано здорово! Как только сумели вы предугадать их ход, товарищ майор?

— Предугадать, говорите вы? Догадка… Правильнее сказать, предположение. Одно из предположений. И подсказал мне его капитан Цапля.

— Я? — искренне удивился Павел. — Да мне сегодня за весь день и рта не довелось раскрыть!

— Верно, — подтвердил Шильников. — Ты только и сказал: «Как в воду канули!» Оказывается, это было недалеко от истины. Смотрите. — Майор жестом пригласил обоих офицеров к карте. — Вот река, а вот дорога, которой воспользовались диверсанты после убийства регулировщицы. Расстояние, как видите, не так уж и значительно. В то время, как их стерегут на всех перекрестках, они спускают мотоцикл под воду, захватывают на брошенной ферме лодку и спокойненько плывут обратно, благо на этом участке нет мостов, а следовательно и наблюдения. Случайных встречных им можно не опасаться — кто обратит на них внимание? Разумеется, вернее было бы дождаться ночи, но, видно, дело не терпит…

— Мои хлопцы засекли бы их и в ночь, — заверил командир разведчиков.

— Вот и прекрасно. Расположите своих людей так, чтобы гитлеровцы до утра не могли незаметно покинуть остров.

— Слушаюсь, товарищ майор! — Комэска не отрывал взгляда от карты. — А знаете, что напоминает их маршрут? Полет бумеранга.

— Похоже, — согласился Шильников. — Охотник метнул его и ждет обратно. Вот тут-то мы и должны захватить обоих. Главное — не прозевать момент, когда охотник протянет руку к бумерангу. Брать надо с поличным. Только с поличным. Ясно? А теперь — к делу. Я отправляюсь в штаб дивизии, а капитан Цапля с Ивлевым займутся… Да, займутся кирхой.

К НОЧИ ЖДАТЬ ШТОРМА

Как и говорил старый моряк, высокие, украшенные резьбой двери кирхи были раскрыты настежь. Внутри, несмотря на это, сохранялся полный порядок — опасения Гофмана оказались напрасными.