— Я не джентльмен.

Он наклонился вперед, срывая с меня простыню. Я держалась, игривая борьба не могла продолжаться слишком долго. — Там нечего скрывать. Я поймал тебя.

— Отвали.

— Хотя бы у меня не текут слюни.

Он отшвырнул простыню на другую сторону широкой кровати. От его медленного взгляда, я испытывала сильнейшие ощущения. — Ладно. Думаю, сейчас потекут.

Мое лицо собиралось сгореть еще до завтрака. — Прекрати.

— Не могу.

Он положил руку с другой стороны от моих бедер и наклонился, дотрагиваясь пальцами до моего подбородка. — Получай слюни.

Рассмеявшись, я пихнула его в твердую грудь. — У тебя неоправданная самооценка.

— Угу.

Он надавил, пока наши тела не соприкоснулись, и его бедро не оказалось между моими. Он наклонил голову, удерживая свой вес на руках, задев своими губами мои. — Поцелуешь?

Я схватила его за плечи и наградила быстрым поцелуем. — Вот, пожалуйста.

Насупившись, он поднял голову. — Так только целуют своих бабушек.

— Что? Поцеловать лучше?

Вытянув шею, я вложила в поцелуй больше напора. — Как на счет этого?

— Отвратительно.

— Не слишком любезно.

— Попробуй снова, — сказал он, его глаза сузились.

Дыхание застряло в горле. — Я не знаю, заслуживаешь ли ты лучшего поцелуя, сказав мне последнюю гадость.

Он сделал своими бедрами что-то поистине поразительное, заставив меня задохнуться. — Да, — самодовольно проговорил он. — Я заслуживаю еще один поцелуй Да — он заслуживал. Я снова поцеловала его, но отстранилась прежде, чем поцелуй превратился в нечто более глубокое. Дэймон сильнее нахмурился, и я усмехнулась. — Вот все, чего ты заслуживаешь.

— Я категорически не согласен с этим.

Кончики его пальцев двинулись по моей руке и ребрам. Легчайшее прикосновение продолжилось на моем животе и дальше. Все это время его взгляд был прикован к моему. — Попробуй еще раз.

Когда я не шелохнулась, он что-то проворно сотворил своими пальцами, от чего мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я подняла голову, ощущая головокружение и легкость. Коснувшись своим ртом его губ, я снова поцеловала его, уделив особое внимание его нижней губе. Когда я начала отстраняться, он обернул руку вокруг моей шеи.

— Нет.

Его голос был низким. — Это едва ли было лучше. Может быть, мне нужно просто показать тебе.

От жара в его взгляде я задрожала. Все мое тело напряглось. — Может быть.

И он показал — о, Боже, как никогда. Прошлая ночь была сладкой и медленной и невозможно идеальной, но это было чем-то совсем иным, от чего просто останавливалось сердце.

Острое лезвие отчаяния было в каждом поцелуе, в каждом прикосновение. Чувственность возникла между нами, нарастая с каждым сделанным вдохом. Дэймон двигался на мне, а потом во мне, превращая тлеющий огонь в неконтролируемую бурю. Я схватилась за него руками, когда напряжение распустилось внутри меня, границы его тела расплывались, стоило ему отбросить всю свою сдержанность.

Никто из нас не двигался, казалось, вечность. Наши бедра все еще тесно прижимались друг к другу. Мои руки сомкнулись вокруг его шеи. Одна из его рук лежала на моей щеке, другая изогнулась вокруг талии. Даже перекатившись на свою сторону, он притянул меня к себе. Выбора у него было немного. Я не отпускала его. Не хотела. Я хотела все поставить на стоп и остаться там, прямо там с ним. Потому что я знала, неизвестная реальность ждет момента, когда мы покинем кровать и выйдем из комнаты. Нужно было определиться с серьезными вещами. Принять решения, после которых никто из нас не сможет вернуться назад.

Но я думала об утренней мысли — о вечности. Неважно, с чем мы столкнемся, мы столкнемся с этим вместе. Это делало меня готовой.

— О чем ты думаешь, Котенок? — спросил он, смахивая волосы с моей щеки.

Я открыла глаза и улыбнулась. — Просто думаю о вещах, которые нужно решить.

— Я тоже. — Он поцеловал меня. — Но, думаю, нам нужно принять душ и переодеться, прежде, чем мы встанем на этот путь.

Я рассмеялась. — Верно.

— Я говорил тебе, что люблю твой смех? Неважно, скажу еще раз. Я люблю твой смех.

— А я люблю тебя.

Я прижала свои губы к его, а потом села, захватив с собой простыню. — Я первая в душ.

Дэймон приподнялся на локте. — Мы можем всегда принимать его вместе.

— Да, а в конце мы бы нуждались в душе после душа.

Обернув простыню вокруг себя, я побежала в душ. — Я скоро вернусь.

Дэймон подмигнул. — Буду ждать.

ДЭЙМОН.

Если у меня и имелись какие-то сомнения, была ли Кэт идеальной женщиной, то они разрешились прямо тогда. Она принимала душ меньше, чем пять минут. Необыкновенно. Я даже не думал, что это возможно. По мнению Ди быстрый душ минут на пятнадцать.

А потом она вышла с полотенцем в руках, вытирая мокрые волосы. Когда она посмотрела на кровать, симпатичный румянец прополз по ее щекам.

Думаю, я мог бы надеть какую-нибудь одежду, но тогда я бы пропустил ее смущение.

Сбросив ноги с кровати, я прогулялся по комнате. Проходя мимо, я ласково потрепал ее розовую щеку. Ее лицо запылало еще ярче, и я рассмеялся, когда она пробормотала себе под нос что-то совсем неподобающее женщине.

Ванна была милой и наполненной паром. Когда я встал под душ, позволив воде бить в лицо, я думал о прошлой ночи и об этом утре. Мои мысли вернулись назад, к первому разу, когда я увидел, как Кэт выходит из своей двери и направляется к моему дому, чтобы спросить дорогу. Даже если в тот момент я не хотел этого признавать, она запустила в меня свои когти, и я не хотел, чтобы они исчезали.

В этом миг мозг сбросил на меня кучу дерьма. Поднимая воспоминания, которые я почти забыл — о том, как Кэт спорила со мной через цветник и отказывалась ехать на озеро в тот день, когда Ди спрятала мои ключи. Словно мне нужны были ключи, чтобы куда-нибудь пойти. Даже тогда я искал поводы, чтобы провести с ней время. Было так много моментов. Как тогда, когда она, словно ниндзя, пошла на Арума после возвращения домой. Она рисковала своей жизнью ради меня, даже тогда, когда я не был для нее ничем, кроме как гигантским оружием. А ночь Хэллоуина? Она бы умерла за меня и Ди.

Я бы умер за нее.

И что дальше? Не только с жильем, но и с нашими жизнями. Мы оба жертвовали и пожертвуем ради друг друга всем, чем угодно. Следующий шаг был сложным. Я подумал о поездке на машине, когда я смотрел на ее левую руку.

Сердцем в груди совершило нечто странное, что-то между паническим сжатием и возбужденным прыжком. Я снова опустил голову под струю. Что-то росло в моей груди, накапливаясь до тех пор, пока нельзя было отрицать, чего я хочу. Мои руки сжались в кулаки возле плитки.

Дерьмо.

На самом ли деле я об этом думал? Действительно ли я хотел этого? Черт, да. Была ли это самая безумная вещь, какую я когда-либо рассматривал? Совершенно точно. Остановит ли что-то меня? Нет. Чувствовал ли я себя так, словно собираюсь потерять сознание? Лишь немного.

Я находился в душе больше, чем пятнадцать минут.

Я был как девчонка.

Ощущение паники и возбуждения возросло, когда я повернулся к смесителю и выключил воду.

Руки немного дрожали, и глаза сощурились.

Мне действительно следовало об этом подумать.

С другой стороны, кого я дурачил? Когда я решался на что-то, то я это делал. И я решился. Нечего ходить вокруг да около. Нет смысла ждать. Это было правильно. Это ощущалось правильным. И вот что было важным — единственным, что больше всего имело значение.

Я любил ее. Всегда буду.

Обернув полотенце вокруг бедер, я вошел в спальню. Кэт сидела на кровати, скрестив ноги, одетая в джинсы и свою футболку с надписью: «Мой Блог лучше, чем ваш Видео—блог». Да, для меня это практически решило дело.

— Я тут думал, — сказал я, слова вырвались прежде, чем мозг осознал их. — В одном дне восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд, верно? И одна тысяча четыреста сорок минут.

Она нахмурилась. — Ладно, поверю тебе на слово.

— Я прав.

Я коснулся пальцами своей головы. — Здесь много бесполезных знаний. В любом случае, ты слушаешь меня? В одной неделе сто шестьдесят восемь часов. В году около восьмидесяти семи сотен часов, и, знаешь что?

Она улыбнулась. — Что?

— Я хочу проводить каждую секунду, каждую минуту, каждый час с тобой.

Часть меня не могла поверить, что что-то столь убогое исходит из моего рта, но так же это было изумительно правдиво. — Я хочу измерять ценность секунд и минут в году с тобой. Я хочу десятилетия часов, так много, что не могу их сосчитать.

Ее грудь резко поднялась, и она взглянула на меня, распахнув глаза.

Я сделал еще один шаг, а потом опустился перед ней на одно колено, в полотенце. Вероятно, следовало надеть какие-нибудь штаны. — Ты хочешь этого? — спросил я.

Глаза Кэт встретились с моими, и она не задумываясь, ответила. — Да. Хочу. Ты знаешь, что хочу.

— Хорошо, — мои губы изогнулись. — Тогда выходи за меня.