— Я не знаю, что вам ответить… И больше не настаиваю на том, чтобы вы выпустили меня на поруки. Быть может, завтра я скажу вам все…

НОВЫЕ ПОДРОБНОСТИ О МИСТЕРЕ ЭЙКСЕ

В день заседания «великой четверки» Джон Вэд явился в Скотленд-Ярд, чтобы предстать перед руководством. Он надеялся, что его не осудят за происшествие в Леффберри-банке.

— Ловкие ребята, — сказал шеф. — По-видимому, они попытались взломать кладовую, а когда это не удалось, разыграли перед вами гениальную партию. Они послали за директором, и, на их счастье, оказалось, что директор вас знает, что усыпило всякие подозрения. Мы вас ни в чем не виним, но вы должны приложить все старания, чтобы наконец поймать Айкнесса и Эйкса.

Один из «четверки» заметил:

— Я знаю Эйкса вот уже двадцать лет. В свое время он был одним из самых ловких скупщиков краденого в Лондоне. Полагаю, он успел скопить немалое состояние. Наш Голли — продажная бестия и в довершение всего свободно владеет пятью языками.

Джон удивленно поглядел на говорившего.

— Мистер Эйкс? — недоверчиво спросил он. — Я всегда считал его малограмотным человеком.

— Вы ошибались. У него лишь одна слабость — он воображает, что обладает хорошим голосом. Голли истратил немало денег на уроки пения. Вы правы, по-английски он говорит ужасно, но зато другими языками владеет совершенно свободно.

Эта информация побудила Джона тотчас отправиться в «Мекку» и вновь с пристрастием осмотреть комнату хозяина здешних мест. Поиски Джона увенчались успехом — он обнаружил маленькую книгу с золотым обрезом. На первой ее странице была надпись:

В книге он обнаружил старый фирменный бланк, на котором красовался следующий заголовок:

Судя по всему, между этими патентованными резиновыми перчатками и противогазами «резиновых братьев» существовала какая-то связь.

День не принес особых перемен. Вэду все время попадались подозрительные типы из тех, которых он видел на процессе миссис Эйкс. Они околачивались поблизости от его дома, возле полицейского участка, троих он заметил в лодке на реке… В тот же день они вторично попытались приблизиться к его лодке. На счастье Вэда, неподалеку находился еще один полицейский баркас, который поспешил к нему на помощь. Как только один из трех «охотников» заметил приближение этого баркаса, он достал со дна лодки какой-то предмет и швырнул его за борт.

Минуту спустя баркас причалил к лодке, и полицейский спросил:

— Что вы кинули в воду?

Один из гребцов взглянул на него насмешливо:

— Мы рыбачим. Или по нынешним временам и это запрещено?

— Рыбачить с помощью гранат запрещено. Ручаюсь, что вы бросили в воду гранату.

Он сдал лодку вместе с подозрительными «рыбаками» полицейскому посту. Когда причалили к набережной, один из «рыбаков» попытался незаметно выбросить в воду какой-то предмет. Это был браунинг, который с грохотом упал на набережную.

— У вас есть разрешение на ношение огнестрельного оружия? — спросил Вэд.

— Нет, зато есть справка о прививке от оспы! — сострил задержанный.

Это был маленький человечек с большим крючковатым носом, похожий на итальянца. По документам он был американским гражданином и всего три недели назад прибыл из Чикаго. Остальные задержанные также были американцами, прибывшими в Лондон в тот же день одним и тем же пароходом. У одного из них также оказался револьвер.

— Надеюсь, здесь не запрещено ношение оружия? — спросил последний, когда револьвер отобрали.

— Об этом вы узнаете в суде, — ответил Джон.

По чьей инициативе все эти личности прибыли в Лондон? Из Скотленд-Ярда инспектор отправил срочный запрос в Америку и через два часа получил ответ:

— Вы ничего не выяснили о прошлом Голли Эйкса? — спросил Джон у Элька.

— В 1915 году он был осужден за воровство. Потом против него было возбуждено дело — его обвиняли в скупке краденого, но дело закрыли за недостаточностью улик. Потом ходили слухи, что он перебрался в Бирмингем, где ограбил нескольких ювелиров.

— Похоже, вы правы, — сказал Джон. — Я начинаю видеть нашего друга Голли в новом свете.

В ПЛЕНУ НА СУДНЕ

После похищения из дома Теппита Лилу доставили на пароход; она не знала — на какой, лишь видела, что ее комната совершенно не похожа на обычные судовые каюты. Убранная с необычной роскошью, она имела всего одно окно. К стене была приделана койка. Помимо того, в каюте находился изящный письменный стол, а стены украшали произведения старинных мастеров. Каюта отапливалась камином.

Единственный человек, которого Лила видела, был слуга-китаец, приносивший ей пищу и приготовлявший для нее ванну. Еще никто и никогда так о ней не заботился. Она была польщена вниманием своих неизвестных хозяев. Ванная комната также поразила Лилу роскошью убранства. Над головой Лила слышала чьи-то шаги, судно медленно плыло, но, должно быть, все еще находилось на реке, потому что до ее слуха доносились завывания сирен, а порой и бой часов на берегу.

Как-то ночью ее разбудил отчаянный женский вопль. Потом все стихло, вопль больше не повторился, и Лила снова уснула, приняв это за игру воображения. Несколько успокаивало ее то обстоятельство, что она могла запереть дверь своей каюты. Но в то же время дверь запирали и с наружной стороны, лишая пленницу возможности выйти на палубу.

Лила была убеждена в том, что миссис Эйкс также находится на пароходе и что Джон Вэд сумеет их разыскать. Ее вера в него была непоколебима.

Событием последних дней для Лилы явилось появление Голли. Этот маленький человек не внушал ей страха. Хотя она и догадывалась, что мистер Эйкс причастен ко всякого рода темным делам, но полагала, что он играет в них незначительную роль. Он пришел к ней во время завтрака. Обычно неряшливо одетый, на этот раз Голли выглядел очень элегантно.

— Мистер Эйкс! — вырвалось у девушки, и она поднялась ему навстречу.

— Прошу тебя, не беспокойся, милое дитя. Я охотно выпью с тобой чаю, — сказал он, и Лила только сейчас обратила внимание на то, что на подносе стояла не одна, а две чашки.

— Ну и жизнь! Сократ говорил… — начал Голли.

То, что последовало дальше, осталось для Лилы загадкой: она и не предполагала, что мистер Эйкс способен цитировать греческих авторов. Также она не знала, что ее опекун свободно владеет несколькими языками.

— Как ты себя чувствуешь, Лила? — спросил он.

— Благодарю вас, мистер Эйкс. Но куда, собственно, мы держим путь?

Он оглянулся на дверь и прошептал:

— Одному Богу это известно. Кто знает, где нам суждено быть завтра… Я, например, был сегодня в «Мекке»…

— Миссис Эйкс также плывет с нами?

— К сожалению, она занята и не смогла с нами поехать. Она очень толковая женщина и старается помогать своему мужу.

Поведение Голли казалось Лиле странным.

— Не думай ни о чем, дитя мое, — добавил тот. — Теперь ты будешь жить в довольстве и роскоши. Бриллианты, автомобили, наряды — все к твоим услугам.

— Но откуда?..

— Потерпи, малютка.

И он с удовлетворением оглядел каюту. Лила все больше поражалась поведению Голли.

— Вот это — подлинный Тинторетто, — сказал он, указывая на картину. — Одна из его поздних работ. Надо тебе сказать, что большинство полотен, которые выдаются за работы Тинторетто, на самом деле написаны его учениками. Рисунок над роялем — кисти Сансовино. А вот та картина — кисти Беллини…

Лила решительно не узнавала этого маленького человечка, казавшегося ей в «Мекке» козлом отпущения. А он с видом знатока продолжал перечислять находившиеся в каюте произведения.