Глава 5

Подруги

Он сразу сказал, что я не буду работать, чем вызвал неудовольствие родителей с обеих сторон: «А как же будущая пенсия», — сокрушались они. После института я была распределена в издательство «Известие», находящееся в центре Москвы, где даже был выделен маленький кабинетик, в котором мне предстояло решать рабочие вопросы. Перспектива работать в издательстве была заманчивой, но Герман был категорически против, и я уступила. А Герман даже на всякий случай выкинул мой диплом, чтобы не было соблазна. Даже будучи молодой, мне хватило ума понять, что при Гериной ревности (а он очень ревнивый) моя работа будет постоянным поводом для разжигания этого чувства, из чего могут рождаться только одни скандалы, да и род деятельности Германа был таков, что, занятая на любой работе жена, не вписывалась бы в бешеный ритм его жизни. То нам надо срочно куда-то переезжать, то мы и вовсе улетали в другую страну, то просто днем у него было свободное время, которое хотелось провести вместе. Да если честно, то и вставать ранним утром, чтобы идти на работу, тоже не вызывало восторг, для меня всегда было важно выспаться. Так что на моей карьере полиграфиста был поставлен жирный крест, и слова педагога, принимающего у меня госэкзамен, оказались пророческими. Потом Герман как-то так хитро и деликатно сделал, что из моей жизни исчезли все подруги. У Германа всегда была очень насыщенная жизнь. Такая разнообразная, что даже, когда я сидела дома, его настроение и заботы передавались мне, волновали, заинтересовывали. И всегда, когда стоял выбор: встретиться с подругой или провести время с мужем, я нисколько не колебалась, однозначно с мужем. А он, как только узнавал, что я намыливаюсь на встречу с подружкой, предлагал мне встречное заманчивое предложение — провести время с ним, от которого не было сил отказаться. К тому же он сдержал свое слово и вскоре, правда, стал миллионером, и поэтому приходилось нас с дочкой скрывать, мы постоянно переезжали. Поэтому подруги отпадали в любом случае. Теперь, глядя на многих своих знакомых, я вижу, сколько семей распалось благодаря «советам» лучших подружек. Ведь даже из хороших побуждений, вроде поддерживая и утешая подругу, которая жалуется ей на очередную ссору, произошедшую у нее с мужем, она тем самым подливает, как говорится, «масло в огонь». И вместо того, чтобы вспомнить что-то хорошее про суженого своей подруги и тем самым попытаться примирить их, она еще подкинет ей факты его недостойного поведения, на которые та не обратила внимания. Или как часто бывает, незамужние или женщины, у которых мужья подкаблучники, начинают подначивать своих подруг, которым с мужьями повезло: «Да что ты его слушаешь?», «Ты должна быть самостоятельной!», «На твоем месте я бы уделила больше времени карьере». И в таком роде несколько раз закинутые фразы в конечном итоге достигают своей цели, и в еще вчера благополучной семье начинается разлад. Как часто, придя домой, муж не может дождаться своей очереди, когда он сможет поговорить со своей ненаглядной супругой: та поглощена телефонным общением с подругой. И на намеки мужа, давай заканчивай, делает страшные глаза и, прикрыв трубку рукой, шипит: «Ты что! У нее там такое горе, я должна выслушать, неудобно обрывать разговор». И мне так жалко мужей, чей «номер второй», после задушевной приятельницы. В жизни моими самыми близкими подругами стали моя дочь Полина и Герина мама. Мы можем говорить обо всем, зная, что все высказанное останется только между нами, и искренне радоваться или печалиться друг за друга. У нас общие интересы, так как мы одна семья.

Глава 6

Наперегонки с Алисой

Когда я была еще только беременной Полинкой, Герман подарил мне щенка кавказской овчарки. Это было очень симпатичное пушистое существо. Герман знал, что я неравнодушна к собакам, и когда я в связи со своей беременностью находилась у его родителей на даче, дыша чистым воздухом, он приобрел на «птичьем рынке» бежевого лохматого щеночка. Когда я вернулась с оздоровительного места пребывания, то обнаружила сидящее под столом плюшевое чудо. Сначала оно меня забавляло, но по мере подрастания доставило массу хлопот. Ей все время хотелось играть и прыгать на меня. Так что мне приходилось оберегать свой живот, который в данный момент представлял собой домик для малыша. Поэтому я большую часть суток проводила с поводком в руках, чтобы контролировать действия щенка. Мы все никак не могли придумать, как ее назвать, а Герина мама вдруг предложила: «Назовите щенка Алисой». Так мы ее и назвали. Наша собака, которая стала логотипом первой в постсоветской России биржи и запомнилась своей забавной мордой, которую показывали как рекламу очень длительное время с экрана первого канала телевидения, меня совершенно не слушалась. Когда мы еще жили на квартире и я ходила с ней гулять на площадку, то никогда ее не подзывала, чтобы не позориться. Потому что другие «собачники» кричат своим собакам: «Ко мне!» — и те бегут, радостно выполняя команду своего хозяина. А я знала, что стоит мне позвать свою собаку, она не пойдет, так как понимает, что выполни она этот приказ, ее сразу возьмут за поводок и поведут домой, а так приятно находиться на улице, а не сидеть в квартире, в каком-то роде ставшей просто большой конурой. Поэтому я никогда эту команду не произносила. Я обходилась с ней хитростью: делая вид, что просто гуляю, тихонечко подкрадывалась к ней и хватала за поводок. А собака была громадная, весила килограммов за 60, а мой вес был сорок с небольшим. Так что мы были с ней в разных весовых категориях. Когда мы находились в одну из зим в очередной «эвакуации» в Комарово и я выходила с ней на прогулку, главное было не встретиться с другой собакой. Так как моя собаченция, завидев чужака, сразу пускалась его преследовать, не могу точно сказать с какой целью: то ли задрать, то ли познакомиться, выяснить это, к счастью, так и не удалось. Я, пытаясь ее удержать, мчалась за ней, держась за поводок из последних сил. Заканчивалось это тем, что, не выдержав, я падала на живот и в таком положении продолжала находиться до встречи с первым сугробом. Когда я со всего размаху врезалась в сугроб, она уже не могла меня сдвинуть. Под взгляды ошарашенных такой картинкой прохожих, которые и хотели бы мне помочь, но опасались собаки, я отряхивалась, делала вид, что ничего не произошло, и тащила ее домой. Может, после вышесказанного, заявление, что Алиса была очень умной собакой, вызовет у Вас улыбку. Но это действительно было так. Она являлась превосходным охранником, причем без всякой дрессировки с нашей стороны. Помню, только мы въехали в дом на Рублевку, как ранним утром к нам на участок зашли рабочие, которые у нас проводили электрику, они что-то забыли из своих инструментов на нашем участке и вернулись за ними, не ожидая, что мы уже въехали и тем более с собакой. Так вот, один успел вскочить на забор, а другого мы с трудом отбили от нашего лохматого охранника. Кавказцы, завидев чужого, сначала затаиваются, а потом неожиданно делают бросок в его сторону. Хватка у них очень крепкая. При этом Алиса была очень ласковой собакой по отношению ко всем домашним, и если ее с кем-то знакомили и говорили команду «свой», она этого, будь это человек или какое-нибудь животное, уже никогда не трогала, но для незнакомых это был страшный зверь. Зимой Алиса катала детей на санках. Мы привязывали к ней саночки, сажали туда маленькую Полинку, и она ее возила. А ее непослушание объяснялось характерной всем кавказским овчаркам чертой самостоятельно принимать решение: выполнять команду или нет, в зависимости от обстоятельств. Алиса прожила четырнадцать лет.

Глава 7

Дочка

Мне всегда очень хотелось носить серьги, а мама говорила, будешь носить только настоящие, а бижутерию не смей. На настоящие драгоценности денег естественно не было, так что оставалось только мечтать. И вот где-то уже на последнем месяце беременности Герман дарит мне брильянтовые сережки. Естественно мне хочется их сразу надеть, но уши у меня не были проколоты. На следующий день я отправилась в парикмахерскую делать дырки в ушах, не знаю, как сейчас, а тогда эта заветная мечта женщин осуществлялась там. Парикмахерша сообщила мне, что вроде беременным лучше не надо прокалывать, но я была непреклонна, так мне хотелось их надеть. Вернувшись домой, сверкая камешками в ушках, я ближе к ночи поняла, что у меня начались схватки, и оказалась в роддоме, где меня попросили сережки снять, и за то время, что я там находилось, а в советское время после родов вы должны были провести там семь дней, дырки в ушах благополучно заросли. Так что вернувшись домой, я прокалывала их уже на дому во второй раз, осуществила это подруга Гериной мамы, которая была по профессии стоматолог. Вот так долго я шла к мечте носить сережки. Но когда я пришла к вере, то, к сожалению, поняла, что мои подвиги по прокалыванию ушей были напрасны. Вообще вера имеет свойство прежде всего просветлять мозги и ставить все с головы на ноги. Ведь какой бред делать дырки в совершенно здоровых, красивых ушках. Это натуральное членовредительство сродни повадкам жителей диких негритянских племен, которые прокалывают себя, начиная от ушей до других разнообразных частей лица и тела, а также очень похоже на правило прокалывать ноздрю быку, чтобы в случае чего его можно было бы угомонить. Так что я сейчас ничего в мочки ушей не подвешиваю. Женщины во все времена хотели и любили себя украшать, на то они и женщины. Но раньше хватало ума подвешивать серьги или на головной убор или были серьги вроде клипс, для которых не требовалось себя калечить.