— Другой лучше? — усмехнулась Люся. — Не пьет, не курит и сладкое любит?
— Если честно, он такой же. И все они абсолютно одинаковы. Оба двое, оба трое и оба четверо. — Оля уже успела обзавестись жизненной мудростью, добытой и выстраданной не без труда и мучений. Достаточно трафаретной. Да иную-то где взять? — Вот если бы, Люська, ты могла обходиться без мужиков…
Ошарашенная подруга вытаращила недоуменные глазки:
— Как это?.. Вообще?..
— Да так, — развивала Оля дальше свою неплохую, достаточно здравую мысль. — Жила бы себе чистой светлой жизнью, работала, может, поступила бы учиться, ходила в кино, театры, на выставки всякие…
— И всегда одна? — с нарастающим возмущением уточнила Людочка.
— Ну да, конечно… Это обязательное условие.
— Как в монастыре, что ли? — продолжала закипать Люся. — Думай, что несешь!
— Я-то как раз думаю, а вот ты не очень… При чем здесь монастырь? Оттуда никто в кино и в театры не ходит. Я просто предлагаю тебе очень хороший, разумный вариант жизни…
— Ты себе его предлагай! — отрезала Людмила. — Я без мужика и двух недель не протяну! Сразу завяну! Как осенний кустик!
— А ты пробовала? — Подруга оказалась на редкость упорной, пытаясь убедить Люсю в здоровом образе жизни.
— И не собираюсь! — объявила Людочка. — Умная ты, Олька! Прямо как этот Александр из профессорской семьи! Да, кстати, а как зовут его друга-приятеля?
Оля засмеялась:
— Ты что же, пригласила его к себе в подсобку, а имени не спросила?
Люська смущенно захохотала.
— Значит, там и познакомитесь по-настоящему, — заключила Оля. — Но ты все-таки подумай насчет другой жизни. Вдруг она тебе пригодится…
Разговор прервал внезапно появившийся у прилавка покупатель. И подруги принялись дружно выяснять, что ему, бедолаге, вдруг понадобилось в кондитерском полупустом отделе.
Приятели вышли на улицу.
— Быстро же ты ее обломал! — криво усмехнулся Саша. — Ловок ты, братец, как я погляжу! А таким простачком вечно прикидываешься! Настоящий Портос! Не зря его имя носишь!
Видно, Гребениченко неожиданно больно укололо мгновенное Люськино согласие на смену кавалера и приглашение в подсобку.
— Да я сам не понимаю, почему она так легко… — смущенно пробормотал подавленный Саня. — Даже странно…
Сашка злобно покосился на немудреного приятеля. Арамис явно жалел, что задумал провести такую хитрую на первый взгляд и дурную на поверку рокировку. А что он собирался делать, как себя вести дальше? Совмещать Люсю и Катерину?.. И как долго?
— Если хочешь, я никуда не пойду! — самоотверженно предложил Саня, расстроенный случившимся.
— Да уж ладно, друг Портос! Шлепай к своей новой избраннице, не бери в голову и не поминай меня лихом! В общем, останешься доволен! А я все-таки предпочитаю, чтобы меня обманывали только в одном доме!
Саша с размаха хлопнул приятеля сумкой по плечу и повернул к метро. Саня долго смотрел ему вслед.
16
Адрес и номер телефона, оставленные Варе Алексом, она решила на всякий случай выучить наизусть, а записку выбросить. От греха подальше… Как испокон веков делают профессиональные шпионы. Вот уж у кого не бывает склероза — память тренированная.
Конечно, никто из Гребениченко в ее сумку никогда не полезет. Но все равно… Тем более Сашка все видел, хотя не все понял. Но ушлый ребенок моментально догадался, что взрослые перешли на чужой язык неслучайно. И вполне мог что-нибудь ляпнуть дома. Или задать ненужный вопрос.
Предупреждать сына молчать — это еще одна, уже более серьезная и непростительная ошибка. Ее Варя постаралась не совершить. Но как по возможности обезопасить себя дальше?..
На Гоголевском бульваре Сашка мгновенно нашел себе приятеля-ровесника — он сходился с людьми запросто, в шесть секунд — и затеял буйную, шумную игру в войну.
Алекс опустился на скамейку рядом с Варей.
— Варьюша, у тебя замечательный сын…
— Да, он далеко пойдет, — равнодушно кивнула Варя. — Настоящий прохиндей… С малолетства. В кого только уродился, не пойму… Ни у нас в роду, ни в роду мужа таких нет. Реактивный и бурный ребенок.
— Про-хин-дей… — задумчиво повторил по слогам Алекс. Похоже, он не знал еще этого слова. — Что это такое?
— Ну, прохвост, мошенник, ловкач… — попыталась объяснить Варя. — Хитрец, обманщик… Такой, в общем, ловкий, пронырливый человек…
— Понятно, — протянул Алекс. — Ты действительно не обладаешь этими качествами…
Он смотрел на нее и улыбался. Светловолосый, загорелый, прямой, как подъемный кран… Такой близкий и родной…
И Варя вдруг поняла, что слово «близость» вовсе не подразумевает близость постельную. И никогда, даже изначально, не подразумевало. Любому человеку важнее всего в жизни близость духовная, то самое понимание, которого так нелегко добиться и так непросто найти. Просто потом два понятия тесно смыкаются в одно, неловко и неверно соединенные одним словом… Это языковая ошибка, неточность. Поэтому и родилось слово «секс», уже не обозначающее духовное сообщество людей. Просто постель… Примитивная физиология. Хотя часто не слишком примитивная…
— Ты скучала, Варьюша? — спросил Алекс. — Я очень. Но ты сделала неправильный выбор. Я редко могу видеться с тобой. Так получается… И никогда не сумею остаться здесь или увезти тебя в Швецию. Понимаешь, ни-ког-да…
Он снова, теперь уже умышленно, специально, разбил слово на слоги, и Варя подумала, что искренность и жестокость — это синонимы. И этот правдивый человек-загадка, человек-тайна никогда — понимаешь, ни-ког-да… — не станет для нее открытым и ясным. Пусть так… Зато он старается быть честным.
— Я не уверена, что кто-нибудь на этой земле делает свой выбор самостоятельно, — пробормотала Варя. — Но что сделано, то сделано… Разве ты раскаиваешься во всем?
Алекс засмеялся и покачал головой:
— Мне вообще не свойственно раскаиваться. Ни в чем и ни при каких условиях. Но иногда мне вдруг становится стыдно за то, что я совершил… Например, тогда, в Крыму… Разве я не мог не приближаться к тебе, оставить тебя в покое, не тревожить твою душу и твою семью?..
— Не мог… — прошептала Варя. — Ты не мог, викинг… Это оказалось не в твоих силах…
Он удивился:
— Ты так думаешь? Мне нравится, как ты меня называешь…
— Я уверена…
— Ты веришь в предопределение? — живо заинтересовался Алекс. — Почему?
Варя пожала плечами:
— Как можно объяснить, почему веришь? Веришь — и все…
Ее опасно тянуло к нему — прижаться, почувствовать рядом, осознать, что он, наконец, не мерещится под насмешливым апрельским солнцем, которое всегда так — сначала вволю поиздевается над москвичами, понежит, погреет, поманит, а потом исчезнет с концами чуть ли не до июля…
И она уже подалась к нему, придвинулась ближе… И вдруг поймала острый взгляд сына, так увлеченного громкой игрой в белых и красных…
— Да, — засмеялся Алекс, от которого ничего не ускользнуло, и запрокинул голову, подставляя лицо солнцу. — Ты была очень права, Варьюша… А я ведь, каюсь, сначала тебе не поверил. Он настоящий прохиндей. Это очень точное слово. Тебе придется с ним нелегко.
Варя обреченно вздохнула. Деваться от этого горя горького на двух проворных ногах ей все равно некуда.
Алекс скосил на нее хитрые глаза:
— А вечером я тебя жду… Что же делать, если нам с тобой досталась именно такая жизнь… Другой не будет. Я очень соскучился по тебе, Варьюша… Это правда. Хотя мне порой бывает странно сознавать и признавать это. Я объездил почти весь мир, видел разных женщин. Много красивых… У меня тоже было их немало. — Он снова покосился на нее. — Прости, но это тоже правда. Ты и сама прекрасно знаешь. Но вот все равно, несмотря ни на что… Я соскучился по тебе… Именно по тебе… По тебе одной… И это кажется мне странным. И необъяснимым.
Варя молчала. Он слишком любил и привык все себе растолковывать, ему нравилось это… Дурная привычка, вредная и ненужная. Жизнь нельзя объяснить, как нельзя объяснить солнце, небо, детей… Да и стоит ли это делать?