Едва я вышел из-под деревьев, как ветер набросился с прежней силой, швыряясь все новыми горстями мокрой гадости. Хранитель я, в конце концов, или кто?

— Юдар, а ну живо утихомирь свою мелюзгу!

Послышался тихий вздох, и яростные порывы вокруг меня поутихли, а потом и вовсе свились прозрачными кольцами тела великого Змея. Юдар положил мне на плечо невесомую усатую морду и просительно посмотрел слабо мерцающими перламутром глазами.

— Поиграй со мной, — попросил Дух тоненьким детским голосом.

— Некогда сейчас играть, потом, — отмахнулся я. — Ты почему позволяешь мелким элементалям так себя вести?

Юдар опять тихо вздохнул и потерся ветряной мордой об мою шею. Нрав у него был шальной, он обожал играть с теми, кто его видел, но дело свое все-таки понимал.

— Я больше не буду, — виновато протянул он все тем же детским голоском и добавил хриплым пропитым басом: — Сотню каракатиц мне в глотку!

Я со смехом почесал его там, где на полуосязаемой гривастой голове предположительно торчало ухо.

— Верю, шкодник, верю. А теперь давай займемся делом, — Дух радостно вскинулся и дунул куда-то в сторону, вернулся, лизнул меня ветряным языком и замер в ожидании приказа. — Давай полетаем. Отнесешь меня, куда я скажу?

— Запросто! — на сей раз мне ответил голос князя Рамарэна, хэйвийского Хранителя Воды. — Прокладывай курс!

— Горе с тобой… тише, чего ты орешь-то так? Нам нужно добраться до большого замка на острове посреди реки, понял?

Юдар курлыкнул, фыркнул и свернулся в кольца, давая понять, что готов. Я выпустил крылья, аккуратным взмахом стряхнул с них мокрый мешающий плащ и… Мне бы хотелось сказать «красивым прыжком поднялся в небо», но увы, это не так. Скорее уж кое-как взлетел, тяжело хлопая крыльями и помогая себе левитацией. Дух тотчас подхватил меня на свою широкую спину, обвился петлей вокруг пояса — и мы помчались к Цитадели Ордена. При этом я старательно изображал красивый полет. Чтобы те, кто случайно мог бы его заметить, сполна оценили морок-пугалку, под которым я спрятался.

Внизу пронеслась деревенька с пастбищем, потянуло холодом от воды — мы пролетали над широким речным рукавом. В пасмурной темноте не видно было ни зги, даже мои звериные глаза различали всего лишь зыбкие черные силуэты. Но вот впереди замерцали факельные огни на дозорных башнях крепости, стали долетать редкие окрики часовых, в нос ударили запахи близкого человеческого жилья.

Я приземлился на вершине одной из открытых башен с нарочито гулким хлопаньем крыльев. Трое часовых вместо того, чтобы усердно бдеть в ночи, высматривая неприятеля, играли в кости, рассевшись вокруг старой бочки. Заслышав меня, они повскакивали с чурбаков, которыми протирали штаны и сбились в кучу. Костяшки и монетки со стуком раскатились по камням.

— Развлекаемся? — поинтересовался я, откидывая с головы капюшон. — И не боимся, что командование узнает?

Один нервно икнул и попятился, второй попытался дотянуться до колотушки, чтобы ударить в гонг, а третий, запинаясь, пробормотал:

— Т-тревога… В-враг в крепости…

— Поздно, парень, — я махнул на него рукой, и он невольно шарахнулся прочь. — Командование определенно узнает о неуставном поведении в служебное время. Особенно, если вы распустите языки, шельмецы!

И я сделал шаг, прикрыв глаза и одновременно представив себя в личном кабинете магистра…

…Чтобы, моргнув, оказаться уже там. Темень там царила вовсе кромешная. И пришлось подсвечивать себе, как это ни странно звучит, фиолетовым шариком Тьмы. Я добрался до кресла, бросил на спинку промокший холодный плащ и плюхнулся на хозяйское место. Разумеется, наглость. Но не на жестком же стуле его дожидаться, верно? Я погасил светоч и прикрыл глаза, чуть плеснув Силой — только, чтобы магистр почуял присутствие. Старый маг, вестимо, спал, потому как не вылетел сразу же мне навстречу с посохом наперевес и гневным криком: «Изыди, нечисть!»

Воздух пропах воском, старым пергаментом и бумажной пылью. На массивном письменном столе безраздельно властвовал идеальный порядок. Стены и мебель пропитались следами бесчисленных чар, которые век за веком творил здесь Хранитель Времени. Их наслоения настолько загустели и слежались, что иногда становилось трудно дышать.

«Ну давай, старый интриган, вставай что ли. У меня и так дел по горло, еще тебя дожидаться до утра!»

Послышались быстрые шаги, слева скрипнул потайной механизм. Слабый свечной отблеск мазнул по векам. Я лениво открыл глаза и уставился на хозяина кабинета наглее наглого.

— И чего тебя все время тянет пользоваться свечами, Мобиус? — с улыбкой вопросил я. — Неужели так не любишь кристаллы? А они надежнее, долговечнее и, прямо скажем, сберегают деньги.

С полминуты старик неверяще разглядывал меня, опешив от такой бесцеремонности. Потом хмыкнул, со стуком поставил подсвечник на каминную полку и плотнее запахнул халат. Кажется, он излучал возмущение даже лысиной на макушке.

— Ваэрден, — зашипел он, давясь словами. — Ты знаешь, что ты невероятная сволочь?!

— Знаю, — я улыбнулся еще раз и поудобнее разложил крылья по подлокотникам.

— Ты зачем моих вояк пугаешь? Ты представляешь, что сейчас творится по всей крепости?!

Ох, старый лис, не о том ты думаешь. И до стражников на башне тебе нет никакого дела. Каждое твое слово — всего лишь ширма, за которой ты прячешь истинные мысли. Впрочем, как и я. Мне до твоих людишек дела еще меньше.

— А мне-то что с того? В следующий раз будут думать, прежде, чем на посту в кости резаться.

Я внутренне усмехнулся. Как странно — раньше Старца-Время приходилось опасаться, а теперь он меня забавлял. Высокий, сухощавый и властный, Малефор двигался не по-старчески легко, время никак не меняло его выцветшее лицо. У младших ифенху он вызывал порой настоящий ужас, у тех, кто постарше и посмелее — ненависть. Змей придерживался договора о ненападении. А я, как глава Хранителей, мог распорядиться его судьбой.

Мобиус вздохнул и смерил меня укоризненным взглядом водянисто-серых глаз, сцепив пальцы на животе. Мол, ты, может быть, встанешь с хозяйского кресла? Я молча покачал головой и чуть шевельнул пальцами, плеснув силой в сторону погашенного камина. Заранее заготовленные сухие дрова с треском вспыхнули.

— Зачем пришел посреди ночи? — вздохнул магистр. Понял, что от меня избавиться не удастся. — Ни стыда у тебя, ни совести. Не жалеешь ты старого человека… Хоть бы кресло уступил!

— Ты еще меня переживешь, старый человек, — фыркнул я. — Если конечно, будешь вести себя прилично.

Разговор обещал быть трудным. Мобиус намного старше меня, хитер и изворотлив, как лис. Прижать к стенке его можно, но заставить подчиниться — никогда. Он продолжал стоять возле письменного стола с укоризненной маской доброго дедушки на лице, а сам так и сверлил меня глазами. Что он знает? Что сумел просчитать, а что — увидеть, в сплетении вероятностей?

— Ты чем дальше, тем невыносимее, Волк. Что значит «прилично»? Я и так закрываю глаза на то, что ты отгреб себе полконтинента. А если я сейчас возьму посох да кликну стражу, чтобы она тебя в подземелье проводила?

— Ну рискни, — оскалился я, невольно прижимая уши. Посох Хранителя Времени, увенчанный шаром из черного лунника, делает ифенху слабыми и беспомощными, загоняет Темный дар глубоко внутрь, превращая нас в неподвижные куски мяса. — Учудишь такое — и я отсеку тебя от Колонн, даже сидя в тюремной камере. На это рук-ног не надо. Что будет потом — ты знаешь.

Маг отчетливо вздрогнул, но не поверил. Я лениво поднялся с кресла, спрятал крылья и начал прогуливаться туда-сюда, намеренно раздражая старика. Он настороженно следил за мной, словно опасался, что я на него прыгну. Занять освободившееся кресло не спешил. Давай же, бросай пустословие, Мобиус, ты знаешь, что демонстрация силы бесполезна и для тебя, и для меня.

— А всего две дюжины дней назад ты был необученным юнцом, который плевать хотел на дела Хранительства, — Мобиус хихикнул. — Забавно свиваются петли времени, ничего не скажешь… Хороша невеста?