16-26

Высокая оценка мудрости (ст. 16) встречается у Премудрого не раз (ср. III:14; VIII:10-19). В ряду отдельных проявлений мудрости на первом месте здесь (ст. 17) поставляется праведность, благочестие, уклонение от зла; особенно отличается (ст. 16) гибельность гордости, неизбежно влекущей за собой падение (сн. Есф III:1), и восхваляется смирение и кротость, обеспечивающие человеку мирное состояние духа и довольство. Это нравственное счастье обеспечивается частью разумным, обдуманным трудом жизни, главным же образом твердой надеждой человека на Бога: два эти фактора, человеческий и Божеский, взаимно предполагают друг друга (ст. 20). Далее указывается, что в деле научения мудрости имеет значение и сама внешняя форма, в которой преподается учение (ст. 21), отмечается высокая жизненная полезность мудрости (ст. 22), приятность и спасительность вместе - подобно меду, имеющему приятность и приносящему исцеление (ст. 24). После этого делается предостережение от самообольщения (ст. 25) и указывается побуждение к физическому труду - в чувстве самосохранения (ст. 26).

27-33

В ст. 27-30 дается характеристика трех типов злобы: человека, злоумышляющего против ближнего (ст. 27), клеветника, возмутителя и раздорника (ст. 28), и притеснителя, насильника (ст. 29), причем отмечается свойственная им мимика (ст. 30, сн. VI:12-13). В противоположность ожидающей всех таких гибели, удел праведных и благочестивых - честная старость и долголетие (ст. 31); высшее благонравственное самообладание, научиться владеть собой труднее, чем отличаться храбростью в битве и брать крепости (ст. 32). В Мишне (тр. Авот, гл. IV, § 1) на вопрос: кто силен? дается ответ: тот кто осиливает свой йецер (т. е. побуждение ко злу), ибо сказано: "долготерпеливый лучше храброго, а владеющий собою лучше завоевателя" (Притч. XVI:32).

Заключительный стих (ст. 33), особенно вторая его половина, выражает главную мысль всей (XVI) главы.

Глава 17. 1-19. Увещание к умеренности в пользовании благами жизни и к благоразумному пользованию даром слова. 10-20. Увещание к миролюбию предостережение от высокомерия и склонности к спорам. 21-28. Притчи разного содержания, предостережение против болтливости

1-9

Благо мира несравнимо ни с какими материальными благами: при мире в доме кусок сухого хлеба без вина и мяса, даже без уксуса (Руфь II:14) и воды (1 Цар. XXV:11) приятнее обильных роскошных яств в домах полных несогласий и раздора (ст. 1). И благо мудрости, теоретической и практической, не привязано к внешнему положению человека, даже раб - при всем приниженном своем положении его и в древнееврейской семье - своею рассудительностью мог достигнуть исключительно высокого положения - даже преобладания, с ведома отца семьи, над родными его детьми (ст. 2). Подобно тому, как достоинство драгоценных металлов открывается в огне, так и избранные души ввергаются Господом в огонь испытаний, дающих им возможность очиститься от грехов и проявить бескорыстие и любовь свою к Богу (ст. 3). Напротив, человеку с нравственно испорченным сердцем свойственно лишь внимать всякой клевете и лжи, пагубной для ближнего, тогда как нравственно безупречный человек отвращается от всего подобного (ст. 4). В первой половине ст. 5 повторяется мысль XIV:31, во второй - мысль XI:21 и XVI:5. В ст. 6 выражена, присущая ветхозаветным библейским евреям высокая оценка значения семьи, потомства ветвистого родословного дерева (ср. Пс. CXXVIII). В ст. 7-8 противоположение ничтожества глупости - нечестия и высокой ценности мудрости - благочестия: последняя здесь представляется в виде высокой награды или бесценного дара, подаваемого человеку. По ст. 9, признаком истинной мудрости и любви служит желание сокрыть узнанный грех ближнего (сн. Притч. X:12), тогда как противоположный образ действий еще более расстраивает взаимные отношения людей (сн. XVI:28-29).

10-20

Отмечается присутствие высокого чувства собственного достоинства в разумном, и отсутствие этого чувства у глупого, чувствительность его лишь к физическому воздействию (ст. 10).

Указывается, что всякое возмущение против законно действующей силы вызывает возмездие Божие возмутителю, напр., в виде посольства карающих нечестивого ангелов (ст. 11, сн. Пс. XXXIV:5-6; LXXVII:49). Образ ст. 12 для глупого, нечестивого и злого человека - медведица, потерявшая детей, след., отчаянно разъяренная, напоминает обратное изображение злой жены в книге Сираха (Сир XXV:16-22). В ст. 13 воспрещается воздавать злом за добро под угрозой проклятия на дом виновного в том (ср. III:33). Ст. 14 представляет развитие ссоры подобным прорыву плотины водой. В ст. 15 - по поводу всегда возможных злоупотреблений на суде высказывается категорическое осуждение оправдания виновного и осуждения правого (ср. Притч. XXIV:24; Ис. V:23). Ст. 16 утверждает бесполезность богатства в руках человека, лишенного разума. В ст. 17 высказывается добытая опытом жизни всего человечества истина, у классиков выраженная в изречении: amicus certus in re incerta cernitor; то же гласит и соответствующая арабская поговорка. Ст. 18 повторяет отрицательное суждение Премудрого о поручительстве, ср. VI:1-5; XI:15. В ст. 19 сварливость и высокомерие представляются источником греха и осуждения (ср. Сир XXVIII:9). Для ст. 20 ср. Притч. VI:14.

21-26

Группа притчей разнообразного содержания начинается часто повторяемой у Премудрого мыслью о том, что дети - или источник радости или причина великих огорчений для родителей (ст. 21, сн. X:1; XV:26; XXIII:24). Ст. 22 говорит о несомненном влиянии веселого или подавленного настроения духа человека на его тело (ср. XV:13). Ст. 23 - о подкупе в суде (ср. XXI:14). В ст. 24 противополагаются друг другу сосредоточенное изучение предмета разумным (ср. IV:25) и рассеянное блуждание глупца по разнообразным отдаленным предметам. Ст. 25 сн. ст. 21 и X:1. Ст. 26 осуждает противодействие злых людей праведным и вельможам или властям, как представителям законности.

27-28

Похвала умеренному употреблению дара слова. Ст. 27 напоминает X:19 (сн. Иак. I:19). Мысль ст. 27 о том, что молчание - верное средство прослыть мудрым, даже и для глупца, - встречается напр., в Иов XIII:5.

Глава 18. 1-10. Против немиролюбия, страсти к спорам и других проявлений негуманного и безрассудного настроения. 11-17. Семь притчей, поучающих преимущественно надежде на Бога и смирению, как путям, ведущим к истинной мудрости. 18-22. Против страсти к тяжбам и злоупотреблений даром слова. 23-25. О разных видах любви

1-10

Осуждается эгоистическая замкнутость своенравного человека, лишающая его возможности услышать и осуществить какой-либо полезный совет (ст. 1-2), с замечанием о посрамлении нечестия вообще (ст. 3). Затем устанавливается глубокий взгляд на внутреннюю природу человеческой речи, преимущественно человека мудрого: речь его, прежде произнесения, слагается в глубине души его, подобно сокрытой в недрах земли, воде: глубина и обдуманность содержания, обилие ценных мыслей и животворность речи мудрого - таковы пункты сравнения ее с ключевой водой (ст. 4. Сн. XX:5; Еккл. VII:24). Из отдельных сентенций здесь, прежде всего, осуждается всякое лицеприятие на суде (ст. 5): устранить это зло ставил своею целью среди Израиля библейского еще Моисей (Лев. XIX:15; Втор. X:17). Затем - против злоупотреблений даром слова, свойственных глупому и безрассудному (ст. 6-7), против клеветничества, лености, расточительности (8-10).

11-17

Указывается с одной стороны на непоколебимую твердыню имени Иеговы, как несомненного оплота для надеющихся на Него (ст. 11), с другой стороны - на обманчивость, призрачность надежд богатого на помощь богатства (ст. 12); если в X:15 говорилось о том горделивом приподнятом самомнении, какое внушает Богу обладание богатством - в противоположность угнетенному состоянию духа бедняка, то здесь (ст. 12; евр. 11) говорится о ничтожестве надежд богача, как факт опыта (правильно передает русск. перев - синод. и Архим. Макария - евр. бемаскито - "в его воображении". Принятый текст LXX и Vulg. не выдерживают этого значения). Ст. 13 сн. XVI:18 и XV:33. Указываемый в ст. 14 признак глупца - манера отвечать, не выслушав вопроса, - считался у древнееврейских мудрецов весьма типичным дли человека глупого и необразованного, тогда как противоположное свойство признавалось признаком ученого и мудрого (Сир XI:8; Мишна, Авот, V, 7). По ст. 15 дух человека может быть и источником силы, мужества для всего существа человека, но также - при унынии - источником слабости (по евр. т. в первой половине стиха руах, "дух", муж. р., а во второй - женск.). В ст. 16 (евр. 15) заключается указание на то, что учение мудрости, прежде всего, самая Тора, преподавалось всегда устно, и от степени внимания ученика зависела мера научения его мудрости (ср. XV:31; Авот VI, 5). Ст. 17 отмечает типичную черту восточных нравов, согласно которым без подарка нельзя ни представиться высшему лицу, ни выиграть дело в суде (ср. XIX:8).