В текстах для радио- и телепередач стилистическая правка желательна при появлении труднопроизносимых сочетаний звуков на стыке слов. Чаще всего в таких случаях фоника страдает из-за стечения согласных. Например: После всех мучительств мстить стало ее страстным стремлением; Огонек был слишком тускл, мгла сгущалась. Эти предложения можно исправить так: После всех мучений ей захотелось жестоко отомстить; Огонек светил слабо, мгла сгущалась.

Реже причиной неблагозвучия речи оказываются рядом стоящие гласные. Так, союз и может неудачно сочетаться с окончанием предыдущего слова -и (-ии). Это фоностилистическая ошибка лишает благозвучия, например, предложение. В разделе орфоэпии дается понятие об орфоэпии и изучаются особенности литературного произношения. В таких случаях стилистическая правка требует изменения порядка слов в предложении, синонимической замены слов, ставших причиной неблагозвучия, а также исключения союза и [В первом (или любом другом) разделе дается орфоэпии, рассматриваются особенности литературного произношения].

Если автор невнимателен к фонике, в предложениях отмечается и стечение согласных, и нанизывание гласных. Например, в одном современном романе герой произносит такую «благозвучную» фразу: - Но только учтите с Антониной: ничего этой змее [машинистке], если она нас опередит, определенного - здесь неприятны для слуха сочетания гласных на границе слов змее, если, повторение одинаковых созвучий в сочетаниях с Антониной ничего, она нас, опередит определенного. При стилистической правке подобных текстов необходимо изменить порядок слов, по возможности удалив друг от друга созвучные единицы.

Стилистическая правка обязательна при неверном употреблении предлогов, имеющих фонетические варианты [о всем этом, с штатными преподавателями, с вступившей в строй технологической линии (надо: обо всем этом, со штатными преподавателями, с новой технологической линии)].

Стилистическая правка рекомендуется при употреблении заимствованных слов, а также неологизмов, необычных для русской фоники. В этом случае следует по возможности заменять слова, которые выделяются своим звучанием на фоне русской лексики. Например: Оратор впадал в экзальтацию, демонстрировал свою эрудицию и выступал с большой аффектацией, что произвело на аудиторию негативный эффект. Реагаж аудитории и иронические комплименты заставили его оставить эстраду - возможный вариант правки: Оратор говорил вдохновенно, с искусственным возбуждением, стараясь показать свою эрудицию, что не понравилось слушателям (зрителям). Шум в зале и насмешки заставили его уйти со сцены. Правка в этом случае заключается в устранении речевой избыточности и синонимической замене иноязычных слов, придающих речи неестественное звучание. Неудачен неологизм реагаж, который также необходимо вывести из текста. Однако было бы неразумно исключать из текста слова только потому, что они нерусские. Например, стилистическая правка не коснулась слова эрудиция, у которого нет равноценного лексического эквивалента.

3.3.

Звукопись в художественной речи

В работе писателя над стилем произведения более высокой ступенью, чем достижение благозвучия, является использование фоники для создания особой выразительности, образности речи. Применение разнообразных фоностилистических приемов для усиления звуковой выразительности речи называется звукописью. Звукопись состоит в особом подборе слов, которые своим звучанием способствуют образной передаче мысли. Например:

Мне ничего на земле не надо, -

Ни громов Гомера, ни Дантова дива.

(А.А. Ахматова)

Аллитерация на н и повторение созвучия не в первой строчке двустишия подчеркивают отрицание; звуковое подобие существительных - громы Гомера, Дантово диво - усиливают их выразительность, причем первые два слова выделяются «громкими» созвучиями (г - р - о - м), два другие - своей «непохожестью» на них (д - и - в - а).

Стилистическая «активность» фоники зависит от эмоциональной окраски речи. Для того чтобы звуковая сторона речи стала заметной, необходимо отчетливое выделение слов при чтении и подчеркивание выразительных звуков; это требует особой интонации, возможной лишь в поэзии и высокоэмоциональной прозе. В них значительно возрастает интонационная самостоятельность слов, так как «темп эмоционально-окрашенной речи отличается от темпа речи логической, при возможных отдельных убыстрениях он в целом значительно медленнее. Эмфатически выделенное слово произносится замедленно… не говоря уже о том, что эмоциональная речь гораздо богаче паузами». Кроме того, благодаря ритмической и метрической организации, звук в поэзии «озвучен» сильнее, чем в обычной речи.

С другой стороны, установка на разговорный стиль даже в поэзии «нейтрализует» фонику. Можно найти немало примеров в поэтической речи, в которых звуковые повторы не служат целям изобразительности и поэтому как бы «незаметны». Например:

Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю

Слугу, несущего мне утром чашку чаю,

Вопросами: тепло ль? утихла ли метель?

Пороша есть иль нет? и можно ли постель

Покинуть для седла, иль лучше до обеда

Возиться с старыми журналами соседа?

(А.С. Пушкин)

Здесь повторение звуков в словах делать, деревне не получает эстетической функции; сгущение шипящих, встретившихся в словах встречаю, несущего, чашку чаю, не играет изобразительной роли; употребление значительного количества слов со звуком л также не связано с особым фоностилистическим заданием. Стилистически значима лишь перечислительная интонация, отражающая скучное нанизывание житейских прозаических вопросов, прерываемая неожиданными паузами на месте переносов. Эти паузы реалистически передают бытовую речь, что за ними, как заметили исследователи, можно почувствовать зевоту (я встречаю… слугу; можно ли постель… покинуть). Таким образом, в поэтической речи интонация играет важную роль, но при спокойной интонации звукопись незаметна.

При эмфатической интонации возможно обращение к звукописи не только в поэзии, но и в художественной прозе. Например, И.С. Тургенев, описывая отъезд Рудина, добивается выразительности речи особой ее фонетической организацией: А на дворе поднялся ветер и завыл зловещим завываньем, тяжело и злобно, ударяясь в звенящие стекла. Даже в письмах иногда он использовал изобразительно-выразительные возможности фоники, звукописью усиливая образность определений (дребезжащие звуки Гюго, хилое хныканье Ламартина).

3.3.1.

Стилистические приемы усиления звуковой выразительности речи

3.3.1.1.

Звуковые повторы

В поэзии используются разнообразные приемы усиления фонетической выразительности речи. Поэты стремятся к достижению звукового подобия лексики, отбирая слова, в которых повторяются одни и те же или похожие звуки, целые созвучия. Однако было бы неверно думать, что звуковые повторы - обязательная принадлежность поэтической речи. В русской системе стихосложения звуковые повторы не являются канонизированным приемом, как, например, в финском, эстонском, якутском и некоторых других языках.

Не всегда повторение звуков в поэтической речи имеет эстетическое значение. Оно может быть случайным, так как при ограниченном количестве звуков повторение их в словах неизбежно. В повседневной речи мы не придаем этому значения (никто не обратит внимания, например, на повторение согласного с в сводке погоды: По сведениям синоптиков, в ближайшие сутки в Москве и области ожидается слабый снег…).

В поэтической речи звуковые повторы становятся ярким стилистическим средством звукописи. Например:

Бузина цельный сад залила!

Бузина зелена, зелена!

Зеленее, чем плесень на чане.

Зелена - значит, лето в начале!

Синева - до скончания дней!

Бузина моих глаз зеленей!

(М.И. Цветаева)

Здесь повторяются и гласные (а, е), и согласные (л, н, з, ч); многоголосая «перекличка» звуков словно отражает буйное торжество красок. Чем больше звуков вовлекается в такую «перекличку», чем заметнее их повторение, тем большее эстетическое наслаждение приносит нам звучание текста. К тому же, как подчеркивают современные исследования фоники, «заметное отклонение количества звуков от нормы резко повышает их информативность, соответствующая символика как бы вспыхивает в сознании (подсознании) читателя, окрашивая фонетическое значение всего текста».