— Он бы догадался, если бы ему пришлось оплачивать школьные счета.

— Тогда бы я заставила его тебя удочерить. Ники рассмеялась:

— Спасибо. Только, по-моему, у него и так перебор с дочерьми.

К этому времени Ники уже знала, что Блейк была дочерью мистера Андервуда от второго из его четырех браков. А всего у него было четыре дочери и два сына.

После того как Ники рассказала Блейк о посещении мистера Уэзерби, между ними возникли необыкновенно доверительные отношения. Не существовало ничего такого, что бы они не сделали друг для друга или не рассказали бы друг другу. Ники могла говорить, с ней о маме или о Хайлендах так же свободно, как с Хелен. Узнав все о жизни Ники, Блейк однажды задала ей интересный вопрос. Вечером они сидели в холле и смотрели телевизор — как раз показывали фильм про Перри Мэйсона, который занимался делом женщины, убившей мужа.

Потом они вернулись в свою комнату, сели за уроки, и вдруг Блейк спросила:

— А ты никогда не думала, что это мог сделать твой отец?

— Что сделать?

— Убить твою маму.

Вначале Ники отмахнулась от вопроса как от очередной фантазии Блейк. Однако, высказанная однажды, эта мысль стала все больше и больше занимать ее. На уроках или ночью, лежа в постели, она все время мысленно возвращалась к событиям, происшедшим девять лет назад. Она была еще слишком мала, и в ее памяти многие моменты стерлись… Был ли там мистер Хайленд?

Ну зачем X. Д. убивать Элл? Разумеется, не потому, что не желал помогать ей материально. Для него это совершенно ничего не стоило — он мог позволить себе и больше, и, во всяком случае, с тех пор не переставал содержать Ники.

Может быть, он ревновал ее к Бейбу?

«Но почему?» — подумала Ники. Разве она не видела, как X. Д. в тот вечер раздевал Элл? Значит, она опять приняла его как своего любовника?

Но когда она нашла тело, Элл была в шелковом халатике и лежала у разбитого окна…

Каждый раз, когда Ники пыталась вспомнить обо всем этом, вопросы так и крутились в ее голове, и чтобы хоть как-то избавиться от них, она пыталась убедить себя, что решение, к которому пришло следствие, очевидно, и было самым правильным. Вполне вероятно, что в дом проник грабитель. Было известно, что Элл бывшая любовница очень богатого человека, она вполне могла иметь дома цепные вещи, кроме того, она жила одна, без всякой защиты. Возможно, вор даже и не был профессионалом, просто обычный горожанин, которому понадобились деньги… Он и запаниковал, когда Элл услышала звон разбитого окна и пошла посмотреть, что происходит. Да, официальная версия вовсе не казалась такой уж невероятной…

Затем Ники снова и снова мысленно возвращалась к достаточно ясно и недвусмысленно выраженной Уэзерби мысли о могуществе Хайленда. Поэтому какие бы улики и доказательства ни имела полиция, присяжные или жители Виллоу Кросс, ничего бы не изменилось.

Однажды, чаевничая ранним вечером с Хелен, Ники заговорила с ней о такой возможности.

— Не думаю, что стоило бы снова поднимать это дело, — сказала Хелен. — Во всяком случае пока не появятся какие-либо новые улики. А если просто вылезти сейчас с этим, выдвигая необоснованные обвинения, то это явно будет не в твоих интересах. X. Д. Хайленд содержит тебя. И не надо провоцировать его на то, чтобы он прекратил свою помощь.

— Но как я могу брать что-нибудь у него, если он убийца моей матери? Может быть, именно поэтому он и платит за меня все эти годы — чтобы я была обязанной ему, чтобы заткнуть мне рот?

Хелен отпила чаю и медленно проговорила:

— Если ты не знаешь точно, что он виновен, если у тебя нет доказательств, то, начиная ворошить все эти дела, ты только навредишь себе. Реши все сомнения в его пользу. — Она поставила чашку на стол. — В конце концов, он твой отец…

Убежденная словами Хелен, Ники перестала думать о той ночи. Перейдя в старший класс, она начала посещать различные колледжи округа, выбирая те, которые имеют хорошие медицинские подготовительные отделения, старательно занималась, чтобы получить оценки повыше, ходила на собеседования в приемные комиссии. Если подозрения о X. Д. и возникали в ее душе, она старалась тут же отбросить их. Думая о своем будущем, она понимала, что ей еще очень понадобится его материальная поддержка.

Затем в один из ужасно холодных январских вечеров вскоре после рождественских каникул произошло событие, которое открыло перед Ники совсем иную перспективу. Они занимались с Блейк в своей комнате, и Блейк курила сигарету: Ники сделала ей в этом уступку, поскольку бросила заниматься спортом. К этому времени Блейк уже стала заядлой курильщицей, и если Ники не позволяла ей курить в комнате, то она выходила курить на улицу. Но в такой мороз Ники сжалилась над ней и не стала ее выгонять.

Но в этот раз окурок Блейк вызвал небольшой пожар в корзине для мусора, и Хелен решила с этим разобраться. Поскольку причиной огня был окурок, наказали их обеих, отстранив на неделю от занятий. Потом Ники пошла к Хелен, чтобы выразить свое возмущение, почему ее наказали так же, как и Блейк, она же ведь не курила.

— Для Блейк это не так важно, — заявила Ники, — но у меня до этого была прекрасная характеристика, а это может помешать мне поступить в лучший колледж…

Но Хелен была неумолима.

— Прости, Ники, я не могу отменить наказание. Ты была там вместе с Блейк, ты позволила ей курить. Может быть, ты и меньше виновна, чем она, но ты должна нести большую ответственность. Блейк находится во власти привычки, потому ее воля ослаблена. Но ведь ты могла остановить ее — и должна была сделать это. О господи, ну как ты можешь говорить о том, чтобы стать врачом, и позволять подруге разрушать свое здоровье!

Ники вышла от нее разгневанная и обиженная. Она любила Хелен — и надеялась, что та тоже ее любит, поэтому она не могла понять, как Хелен может так жестоко поступить с ней, сделать что-то такое, что хоть в чем-то может помешать исполнению ее мечты. Она знала, что Хелен всегда была неумолима, когда дело касалось сигарет; здесь, вероятно, играл роль и личный момент, поскольку эта привычка явилась причиной смерти ее мужа. Но ведь можно иногда и нарушить правила, Хелен сама так говорила.

Рассердившись на Хелен, Ники решила, что напрасно надеялась, что та будет к ней относиться как-то по особенному — ведь по-настоящему прощать все на свете может только мама. А Хелен не была ее матерью. Ее единственной матерью была Элл, которую убили.

Огорченная, решив, что доверилась не тому человеку, Ники неожиданно решила забыть об осторожности. Она предпримет шаги к тому, чтобы дело было возобновлено. Убийца должен понести наказание. Даже если это был X. Д., и он перестанет содержать ее, что из того? В данный момент ей было безразлично, станет она врачом или нет.

Всю неделю, в течение которой ее отстранили от занятий, она посвятила тому, что пыталась вспомнить ту ночь, когда была убита Элл, старалась все расставить по местам, чтобы можно было представить письменное показание по этому вопросу. Поскольку в своем заявлении с просьбой о пересмотре дела она намекала на то, что полиция Виллоу Кросс могла быть как-то причастна к сокрытию фактов и доказательств, она решила отправить свое послание в администрацию штата Северная Каролина.

Она уже все приготовила к отправке, конверт был подписан и запечатан, но вдруг заколебалась. В таком виде письмо пролежало у нее на туалетном столике целую неделю.

Наконец в субботу утром уже в самом конце января она сунула конверт в карман куртки и пошла на улицу, чтобы бросить его в ящик.

Хелен догнала Ники, когда та была уже в дверях. Она так точно рассчитала время, что было ясно: Хелен следила за ней.

— Ники, — тихо сказала она, — пройди, пожалуйста, со мной в кабинет.

Ники пошла за ней с бьющимся сердцем. Опять Уэзерби. Наверное, он каким-то образом узнал о том, что она замыслила. Но как? Значит, кто-то шпионил за ней и кто-то видел исписанные ею листки в ее столе?..

Когда они вошли в кабинет, там никого не было. Ники вопросительно взглянула на Хелен, которая кивнула в сторону журнального столика, стоящего у дивана. Там лежали несколько местных газет, а также «Нью-Йорк Тайме». Ники шил.» «Таймс». В левом нижнем углу был портрет X. Д. Хайленда, рядом с ним описание его жизненного пути, а внизу подпись.: