Теперь я знаю, что изначально Хаос был озарен громким раскатистым смехом. Вначале Фаустролль смеялся над миром.

Частное — абсурдно. Я видел это в лихорадочности геометрических форм и немыслимых движений;

видел это с абсолютной очевидностью. Теперь же таким образом я могу видеть все. В тот миг, когда я понимаю математическое высказывание, оно, освещенное, является мне божественно произвольным. Я уже говорил, мир переворачивается на моих глазах, мои глаза обращаются к ночному мраку черепа, абсурдность очевидна. Я — Фаустролль.

Мой взгляд переворачивает во мне века железной жестокости. Я существую, следовательно, надо, чтобы мои предки некогда жили, и это достигалось ценой такой логики, которая в области нечеловеческого, подвивая усы, ищет причины бытия. Иногда я умудряюсь эти причины ей находить. Но мой смех ее убивает.

Однако на каком-то повороте пути смеяться уже недостаточно. Вид произвола вызывает у человека ярость, и его возмущение неминуемо. Этот грозный наследственный техницизм хочет уверить меня, что мир существует вот так, ясно, серьезно. Но, говоря откровенно, я в нем не вижу ничего ясного. Цветок? Почему он существует? Что это значит? Почему что-то существует? Нет, время «почему» не прошло! Меня хотели убедить еще и в том, что существует не одно сознание, а множество осознаний; что у меня есть осознание меня, у вас — осознание вас. Нет. Пока это верование не покажется вам самой чудовищной абсурдностью, вы не сможете сделать и шага на пути к себе самим; вы будете тенями.

Частное — возмутительно. Но, глядя на то, как вы принимаете свое возмущение всерьез, я укрываюсь вместе с доктором Фаустроллем на его корабле «Туз», сиречь пружинной кровати, и могу опять смеяться. Что же, нельзя ничего поделать? Можно, ибо патафизика — все, что угодно, но только не уловка: оставить даже эту случайную, но неминуемую ярость, чтобы затем взять ее снова как силу, низвергающую кумиров; она окажется еще одним видом смеха, то есть средством отрицать и отбрасывать себя (как Смех первый отринул от себя часть, ставшую Миром). И в отрицании всего, если вы разрушаете что-то — сердца, надежды, мозги, дворцы, статуи, церкви, умы, правительства, — помните, о патафизики, под страхом обращения в тупое быдло, что вам нужно вовсе не это (а было бы забавно!). Слезы, крики и кровь — неминуемые последствия безнадежного бега по бесконечной дорожке, рывка, отметающего всякую цель.

Клавикулы большой поэтической игры

Кто-то должен прийти и сказать: Вот как всё происходит.

Лишь бы это было показано, и не важно, кто именно это сказал:

Я впустил свет.

Ведь свет тоже ничей.

Если в этих «Клавикулах» есть что-то истинное, то я не осмелюсь подписать их своим именем, равно как и выражение:

хотя именно я, вероятно, первым так ясно его и сформулировал.

Слово «я» вводится в вышеприведенное стихотворение для того, чтобы явить некое метафизическое существо или, точнее, диалектический момент, но никак не мою личность.

НЕТ это мое имя

НЕТ НЕТ это имя

НЕТ НЕТ это НЕТ

Индивидуальный разум достигает абсолюта в себе самом путем последовательных отрицаний; я — то, что думает, а не то, что думается; чистый субъект осознает себя лишь как предел вечного отрицания.

Сама идея отрицания — мысль; она не «я».

Отрицание, которое себя отрицает, тем самым себя утверждает; отрицание — не простое лишение, а позитивный АКТ.

Такое отрицание — это «негативная теология» в практическом приложении к индивидуальной аскезе.

Отойди от себя самого подальше и смейся:

НЕТ раздается поверх твоего смеха.

Смех раздается над твоим НЕТ.

Отрекись от Имени своего, осмей свое НЕТ.

Я мог бы твердить тебе это сутками и годами, но, возможно, сказав мне, что понимаешь, ты все равно не будешь пытаться. Так воспользуйся возможностью немедленно, прямо сейчас, когда ты меня читаешь — ну да, именно к тебе, к тому, кто меня читает сейчас, я обращаюсь, — к тебе особенно. Спроси у себя всерьез: «Кто я?»

И ты научишься осмеивать и оплакивать все, что, как ты полагал, составляло тебя самого (внешний вид, общее ощущение, настроение, характер, профессия, социальное положение, склонности, привязанности, мнения, добродетели, талант, гениальность…). Ирония, я хочу сказать — отрицание как раз и есть то орудие, что раскалывает все эти скорлупки. Чередуй методичное сомнение и методичный сарказм: так ты, возможно, избежишь интеллектуальной мумификации.

Если мое отчаяние могло бы тебя затронуть, я продолжил бы, играя на чувствах, но без иллюзий, прилагать все усилия, дабы подвигнуть тебя, хоть на миг, к истинному мышлению.

И оттуда взирай:

Перед тобою бурлящее Море;

слово ДА сверкает, несметное, отражаясь во всех пузырьках.

НЕТ — самец, он смотрит на самку.

Один и тот же отрицающий акт делает субъект осознающим, а объект воспринимаемым. Пробудиться — значит начать думать что-то внешнее себе самому; тот, кто идентифицирует себя со своим телом или с чем бы то ни было, проваливается в сон.

Отрицание — акт простой, мгновенный, акт-прародитель, так сказать, самец. Отрицаемое, взятое собирательно и a priori, может оцениваться как общий принцип всех творений в результате акта отрицания, как матрица всех явлений, то есть самка.

Акт отрицания, по определению лишенный любой позитивной детерминированности, идентичен самому себе в своем вечном движении; отрицаемый объект бесконечно появляется, множественный и различный, как то, что не есть я, что не сделано из моей субстанциальной реальности, как, согласно каббале, пустота, пузырек в субстанции абсолюта.

Она — его жертва, его творение, ибо она — то Облачение, которое он отринул.

Она — его знание, ибо он, одинокий субъект, измыслил, явил ее, одинокий объект.

Она — его любовь, ибо она — Всё то, что не он.

Тайна всегда обратима: бойся безумия.

Это подводит нас к древним легендам о творении или, точнее, об эманации Мира. Общий фон античных космогоний, перенесенный с уровня макрокосма на уровень микрокосма, становится схемой индивидуальной аскезы, которая может применяться практически в любой момент.

Однако именно в этом мгновенном практическом применении и заключен знак, различающий истину и метафизическое заблуждение.

Метафизика смогла бы возродиться как Наука аскетических пределов.

Продолжай отходить от себя самого.

И оттуда взирай:

Чистое НЕТ, оскверненное именами богов, видит бурлящий мир в облачении из пузырьков;

оно измыслило, звало и вызвало эту природу,

оно рассмотрело и распознало эту природу,

оно полюбило эту природу.

Здесь безумие все еще сохраняет секрет

      Обратимости Тайны.

Истинная причинность — это полное сознательное сотворение следствия причиной. Отрицающий акт, через который постигается субъект и проецируется объект, является одновременно сознанием и причиной.

Причинная связь между субъектом и объектом основывается на самом акте, который их разделяет. Познавательная связь между ними основывается на свершенном факте их разделения.