— Ага, только тогда мы решили, что это самый обычный медведь. Теперь будем умнее.

— Давай тогда вернемся в мотель, — предложил Сэм. — Можно настроиться на волну полиции или поискать в сети. А вдруг мы что-то пропустили.

— Да уж наверняка пропустили, — и Дин развернул машину, направляясь к «Трейлс Энд».

К тому времени, как Сэм повзрослел, он перевидал столько мотелей, что не мог понять, как это жить на одном месте день за днем и получать почту не от портье. Только в Стэнфорде он почувствовал, каково это быть «оседлым», а квартира, которую он делил с Джесс, стала единственным домом, куда всегда хотелось вернуться в конце дня. Сэм гадал, как это, когда есть книжные полки, семейные фото или картины собственного изготовления на стенах, холодильник, забитый любимой едой… Наверное, он никогда этого не узнает. Люди с такой профессией на пенсию не уходят.

С наступлением вечера транспорта на стоянке прибавилось. «Трейлс Энд» был типичным мотелем — дешевым и безликим. Комната была обставлена в преувеличенно ковбойском стиле: покрывала с соответствующим рисунком, изношенные ковбойские сапоги на ножках кроватей, ручки на комоде исполнены в форме бычьих рогов, а на единственной тумбочке между кроватями — в форме миниатюрных лассо. На полке лежала Библия, а в ящике комода обнаружилась «Книга Мормона»[30]. Из благ цивилизации — разбитый телевизор, телефон и часы-радио. На дверце шкафа висело зеркало, а шесть вешалок крепились так, чтобы не утащили. На обоях тоже красовались сапоги, веревки и крупный рогатый скот. К счастью, в ванную ковбойские мотивы не проникли: на стойке помещались коробка с салфетками и штуковина вроде пепельницы, в которой лежали маленькие упаковки шампуня и ополаскивателя и кусочек мыла. Рядом стоял кофейник, а за ним в ведерке нашлись сахар, заменитель сливок и пластиковые палочки. Ну и естественно, в наличии имелись стандартный унитаз и ванна с белой занавеской.

В общем, прямо дом — милый дом, если за таковой считать «Супер-восемь» или «Мотель-шесть»[31]. И ведь приходилось же считать. Сэму казалось, что мотели завоевали сердца американцев именно благодаря низким ценам и некой «одинаковости», то есть, приехал ты к Ниагарскому водопаду или на Скалистые горы или в Грейслэнд[32], обстановка будет точно такая же, если не считать стилизации под регион.

Когда братья селились в очередном мотеле, они всегда вывешивали бирку «Не беспокоить», и стены номера быстро обрастали газетными вырезками и распечатками из Интернета с неудобоваримыми изображениями, которые бы наверняка довели до обморока любую горничную. Винчестеры возили с собой радио для прослушивания полицейских сообщений, пушки, ножи и еще кучу всякого оружия, детекторы электромагнитных частот, инфракрасные сканеры, лэптоп и принтер и еще тьму той всячины, которая позволила бы неопытному глазу заподозрить их в терроризме или черт знает какой фигне. Номер мотеля превращался в оперативный центр охотников за привидениями, и, когда свободные поверхности кончались, часть оборудования перемещалась на пол.

Эту комнату они еще как следует оприходовать не успели, поэтому, когда Сэм вошел и щелкнул выключателем, стены и мебель открылись перед ним в первозданном виде. Вещи, которые надо будет потом распределить по номеру, кучей валялись на полу. Сэм подсоединил к лэптопу принтер, а Дин настроил радио на волну местного полицейского участка. Под гудение, треск и скороговорку копов старший Винчестер занялся оружием: кое-что не мешало почистить и перезарядить. Сэм залез в базу данных Лексис-Нексис, где собирались новости из газет, радио, телевидения и всемирной паутины, и ввел запрос по Сидар-Уэллсу. Большинство новостей касались непосредственно Большого Каньона, хотя нашлось несколько статей о лесозаготовке и местном заводе, который выкупили и закрыли. Обнаружилась также горсточка заметок об убийствах — совершенно невероятные россказни. Если бы они с братом прочитали что-то подобное перед тем, как сюда ехать, то решили бы поискать что-нибудь более правдоподобное. Тем не менее, просмотрев несколько публикаций, Сэм обратил внимание на некоего Питера Панолли, который якобы выступил свидетелем одного из убийств в 1966 году. Статья была подписана 2002 годом.

— Дин, глянь телефонную книгу.

— Как скажешь, босс, — неохотно откликнулся Дин. — Что ищем?

— П-А-Н-О-Л-Л-И, — продиктовал Сэм. — Питер. Проверь, он все еще здесь живет?

Брат зашелестел страницами, а Сэм начал читать другие, большей частью абсолютно бесполезные статьи.

— Нашел, — встрял Дин. — Питер Панолли, д.м.н.[33]

— Он доктор?

— Здесь написано, что да.

Сэм взглянул на пресловутые часы-радио: половина десятого. В такое время звонить уже не вежливо, но случай особый. И потом, разве врачи не привычны к звонкам в любое время суток? Сэм развернулся к телефону, и Дин назвал номер.

— Алло?

Голос в трубке явно не принадлежал доктору — слишком юный для шестьдесят шестого года и слишком женский для человека с именем «Питер».

— Добрый вечер, — поздоровался Сэм. — Извините за поздний звонок. Мне нужно поговорить с доктором Панолли.

— Секундочку.

Сэм услышал шум шагов и приглушенный крик: «Па-а-п!» Потом снова шум шагов, и глуховатый мужской голос сказал:

— Доктор Панолли у телефона.

— Питер Панолли?

— Да, это я.

— Звучит странно, доктор, но я только что прочел, что вы были свидетелем одного из местных убийств прошлой сорокалетки. Это правда?

В трубке повисла долгая пауза.

— Почему это вас интересует?

Сэм предвидел этот вопрос, но ответить все равно оказалось нелегко:

— Может, вы не слышали, но начался новый цикл. Прямо по расписанию, — честность в данном случае показалась лучшей политикой, так что Сэм глотнул воздуха и продолжил: — Мы с братом пытаемся остановить все это, не временно, а навсегда, но нам нужно понять, с чем мы столкнулись. Вы бы не могли уделить нам пару минут и рассказать о вашем опыте?

— Прямо сегодня?

— Доктор Панолли, люди гибнут.

Эта пауза была немного короче предыдущей.

— Ладно. Прямо сейчас можете?

— Уже выезжаем, — обрадовался младший Винчестер. — Спасибо.

Семья Панолли жила в большом белом доме на окраине. Участок окружала кованая ограда, но ворота оказались открытыми. Фонари освещали подъездную дорогу к тяжелой резной двери. Под огромным венком из сосновых лапок виднелось латунное кольцо, но не успели братья постучать им, как дверь распахнулась настежь. Наверное, девушка, открывшая дверь, и подняла трубку. Ей было лет девятнадцать-двадцать, одета в красный трикотажный свитер с северным оленем, застиранные джинсы и толстые фиолетовые носки. Девушка лучезарно улыбнулась:

— Привет. Я — Хизер.

— Меня зовут Сэм, а это Дин.

— Папа дома? — спросил Дин.

— Я его приведу.

Ее светлые волосы были подстрижены по плечи и распущены, так что, когда девушка резко развернулась, они взлетели вокруг ее головы, как юбка у танцовщицы кадрили.

— Милая, — пробормотал Сэм, когда Хизер уже не могла его услышать.

— Да. Для ребенка, — парировал брат.

Не успел младший Винчестер подыскать подходящий ответ, как из глубины большого дома послышались шаги, одни — тихая поступь Хизер, и еще другие, тяжелее, сопровождаемые странным постукиванием. Природа этого звука раскрылась, когда братья увидели доктора Панолли, высокого полного мужчину с внушительным брюшком, которое будто плыло перед ним, и деревянной тростью, конец которой и стучал о пол.

— Вы Дин? — он приблизился к Сэму и протянул ладонь.

— Нет, я Сэм. А он — Дин, — младший Винчестер быстро пожал предложенную руку.

Потом доктор поздоровался с Дином и предложил:

— Заходите. Очень рад вас видеть. Для кофе поздновато, но позвольте предложить по чашечке травяного чая. Или лучше горячий шоколад?