— Ты чувствуешь себя ответственной за него? — спросил Скай.

— Да. Если бы не я — и Лучано, — его бы здесь не было. Мы пытались убедить его, что он будет очень скучать по своей семье, но я не могу тебе передать, как решительно он был настроен. Я никогда не встречала человека с такой сильной волей, как у Ника. А ведь он тогда был совсем ребенком.

— И это только чувство ответственности, не больше? — Скай удивился собственной дерзости. Несколько дней назад Джорджия казалась ему далекой и отпугивающей, а теперь он спрашивал ее, влюблена ли она в мальчика, который на два года младше ее.

Джорджия не рассердилась.

— Нет. Это не только чувство ответственности. Думаю, мы с Ником всегда будем вместе, потому что он единственный, кто знает, что чувствовала я в Талии, Пережив подобное, ты просто не сможешь больше жить своей обычной жизнью, так, будто ничего не случилось. Я знаю, кто он на самом деле, а он знает, кто на самом деле я. Как видишь, все очень просто.

— А для него не просто, — заметил Скай.

— Для любого это было бы не просто, не так ли? — ответила Джорджия. — А почему ты никуда не пригласишь Элис?

Скай был потрясен. Он и не предполагал, что Джорджия заведет разговор на эту тему.

— Ты уже давно этого хочешь, правда ведь? — продолжала Джорджия. — И ты ей нравишься, тебе и самому это известно.

Скаю вдруг показалось, что выглянуло солнце и запели все птицы, В его легких стало слишком много воздуха, чтобы нормально дышать, Он улыбнулся Джорджии, а она улыбнулась в ответ.

— Иди же, — сказала Джорджия, — она вон там. Сделай это, пока Элис ничего не подумала о нас с тобой. Но я хочу, чтобы мы еще раз поговорили о Нике.

Во дворце Нуччи царил полный хаос. Братья, нарядная одежда которых была запачкана кровью Давиде, принесли его домой и положили в семейной капелле. Мать и сестры начали оплакивать его, и их громкий плач был слышен на всех близлежащих улицах. Мужчины оставили тело Давиде женщинам и собрались в кабинете Маттео. Слуги принесли вина, и Камилло сильно напился.

Доведенный горем до бешенства, он в глубине души понимал, что в какой-то мере виновен в смерти Давиде. Ни один ди Кимичи не заколол бы мальчика, если бы Камилло не отравил герцога, Но он просто не мог себе позволить так думать. Единственным способом не сойти с ума было говорить самому себе, что ненавистные ди Кимичи снова нанесли удар. Они убили его маленького брата, точно так же как убили его дядю, и он успокоится, только если прольется кровь кого-нибудь из их семьи.

Слуга, наливавший вина Маттео Нуччи, что-то прошептал на ухо хозяину. Тот вздрогнул и остановил взгляд на старшем сыне.

— Я слышал, что сегодня кто-то пытался убить герцога Никколо, — сказал он, слегка глотая слова.

— Ха! — фыркнул Камилло. — Я бы сказал, что это было гораздо больше, чем попытка.

— Лучше бы ты ничего не сказал! — взорвался отец. — Герцог жив, а мой мальчик лежит в капелле.

Камилло был потрясен:

— Не может быть!

Теплый вечер, когда Камилло с важным видом расхаживал по площади, лопаясь от гордости, от того что ему удалось избавить город от надменного тирана, превратился для него в черную ночь отчаяния.

— Похоже, ты много об этом знаешь, — сказал Маттео, — Но ты не знаешь, что герцога исцелил старший монах из здешней церкви. Неужели ты не мог придумать ничего лучшего, чем по-пробовать отравить одного из тех, чья фамилия произошла от слова «аптекарь»? В их распоряжении лекарства, которых нет ни у кого другого. И разве они сейчас утруждают себя подсыпанием ядов? Нет, они мстят за обиды ножом! .. — И старик заплакал.

— Прости меня, отец, — с болью в голосе произнес Камилло. — Но я отомщу за него. Я не успокоюсь, пока улицы Джилии не зальются кровью ди Кимичи!

— И что от этого изменится к лучшему? — раздался голос на пороге. Грациелла Нуччи уже надела черные одежды, которые будет носить до конца жизни. — Вернет ли мне это Давиде? Нет. Ты добьешься только того, что в обеих семьях будет больше смертей, больше женских слез, а у священников и могильщиков — больше работы. Я завидую Бенедетте ди Кимичи, потому что она покоится в земле, где ей не приходится больше бояться гибели кого-то из своих детей.

Камилло любил и почитал свою мать, но даже при том, что он разделял ее страдания и обещал ей, что не продолжит вендетты, он был твердо намерен нарушить свое слово.

Сандро потерял покой. Он никогда раньше не видел, как умирает человек, а тот, кто недавно умер у него на глазах, был ненамного старше его. Мальчик подобрал щенка и унес его в свое жилье. Ему не очень хотелось есть, и он с удовольствием дал животному половину своей порции печенки с луком. Пес жадно проглотил еду и завилял хвостом.

— Думаю, ты такой же плохой, как и я, — сказал Сандро,— Всего лишь уличный бродяга, готовый сделать все что угодно ради еды.

Он знал, что удар нанес князь Карло, но видел, как Угорь привел его на то место и кивнул, когда юноша отошел от братьев, как волк, который выбрал своей жертвой беззащитного ягненка.

Значит, его хозяин был не только шпионом, но и убийцей. Впрочем, Сандро мог бы и догадаться. Джилия — жестокий город, привыкший к таким вещам. Разве не был он сам зачарован сценой убийства кинжалом на маленькой площади? Но теперь, когда Сандро своими глазами увидел, как лилась кровь на булыжники, он почувствовал, что ему уже надоели эти отвратительные зрелища.

Щенок дремал на коврике.

— Ты чувствуешь то же, что и я, не так ли? — обратился к нему Сандро. — Кровь и соус. Но ведь это был настоящий мальчик, как Тино. Кто-то, у кого были мать и отец, которые его любили. А у нас с тобой все по-другому. Не думаю, что кто-нибудь будет скучать по тебе или по мне.

Сандро удивился, когда ощутил, что по его щекам текут слезы. Мальчик сердито вытер их рукавом. Но он был рад, что этой ночью будет не одинок. Даже общество бездомного грязного пса лучше, чем остаться одному. Он растянулся на коврике рядом со спящим щенком.

— Похоже, нам друг без друга нельзя, — сказал он, зевая.— Я бы назвал тебя в честь того молодого Нуччи, но я не знаю его имени. Все же он был чьим-то братом. Я назову тебя Фрателло.

Когда Скай вернулся той ночью в Талию, он увидел, что Сульен, погруженный в свои мысли, ходит взад и вперед по маленькой келье.

— Началось, — сказал он. — Нуччи пытались отравить герцога, а теперь кому-то удалось убить младшего Нуччи. С этого момента Джилия будет в состоянии гражданской войны.

Глава 9

Ангелы

В течение следующих нескольких недель в Джилии росло напряжение. Больше не было смертей, но между людьми Нуччи и ди Кимичи произошло множество драк. В них участвовали не только члены семей — большинство горожан принимало сторону того или другого клана. На протяжении поколений сотни людей были обязаны средствами к существованию какому-либо одному из воюющих семейств. Теперь каждую ночь в городе группы молодых людей бродили по улицам в поисках приключений и, когда соперники встречались, начинались потасовки. Днем многие из них потом щеголяли подбитыми глазами, перебинтованными головами и разбитыми глазами.

Старый дворец Нуччи был укреплен древней башней; у многих дворцов были такие же башни, которые остались здесь с тех далеких времен, когда жизнь в Джилии была гораздо более опасной и непредсказуемой. А теперь, после того как похоронили Давиде, Маттео Нуччи и двое его сыновей, оставшихся в живых, пополняли свои запасы оружия, чтобы защищать семью, в случае если те дни вернутся.

Со всей Талии собрались многочисленные члены семейства. Они сплотились вокруг Нуччи, потерявших сына, и заполнили дворец сильными молодыми людьми. Ди Кимичи тоже скоро соберутся в городе на свадебные торжества. Повсюду ходили слухи, что Нуччи отомстят за убийство Давиде, как только закончится траур.