Она выпрямилась, прикладывая усилия чтобы скрыть тревогу. Разжав кулаки, Кэмерон заговорила, холодно-невозмутимый командным голосом, спокойным и ровным, безличным, бесконечно профессиональным.

"Вы должны были сообщить о нем Maку, когда это началось снова три месяца назад, мисс Пауэлл, и Вы должны были сообщить мне об этом вчера. Как можно скорее, мне необходимо обсудить и предпринять дополнительные меры безопасности. В свете новой информации, мы должны перейти на более высокий уровень безопасности. Вы могли бы проверить свой график сейчас и пожалуйста, утром я хотела бы обсудить это – как можно раньше."

Молчание углубилось.

В то время как Кэмерон говорила, Блэр наблюдала шквал эмоций пробегающих по её лицу. Она видела, как Кэмерон перешла от гнева и расстройства к этому бескомпромиссному лицу, в которым она сразу распознала барьер, помещенным между эмоциями и всем остальным, чтобы сделать ее работу. Рациональной частью ума Блэр поняла, что это делало Кэмерон лучшей в том, чем она занималась. Но это было совсем не то, что она хотела между ними. Она не хотела, чтобы Кэмерон отдалялась, заботясь о ней. Она не была точно уверена, что она хотела, но она была точно уверена – не этого.

Ее собственное расстройство и страх проявились и она язвительно сказала, – "Это – Ваше решение всех проблем, не так ли, Кэмерон? Усилить безопасность, ввести больше ограничений для меня. Это – простой и легкий ответ, для Вас. Однако, это не сработает со мной."

С усилием Кэмерон сказала спокойно, – "Это не то, о чём можно спорить. Этот человек серьезен. Он упорный, умный и талантливый, и он одержим Вами. По всем правилам, Вы должны быть изолированы в уединенном месте, пока его не задержат."

От этих слов Кэмерон, инстинкт выживания Блэр, проявился на волне иррационального ужаса. Она не могла быть пленницей. Вся её жизнь, так или иначе прошла, как в тюрьме. Ничто не имело большего значения для нее, чем свобода, ничто, кроме одного человека.

"Я не хочу Вас на этой работе, Робертс. Я не могу работать с Вами. Я не буду работать с Вами. Если Вы не уйдете в отставку добровольно, я сделаю так, чтобы Вас убрали."

"Я говорила с вашим отцом, днем," – сказал Кэмерон мрачно. – "Он, кажется, чувствует, что я – лучшая, для этой работы. Я тоже. Так, что на некоторое время, ваши желания будут безрезультатны."

Блэр уставилась на нее, с открытый ртом, в удивлении. Обретя дар речи, она спросила недоверчиво, – "Вы говорили с моим отцом?"

Кэмерон сделала несколько шагов, к близстоящей софе, села, прислонившись к спинке, пытаясь унять усталость в теле. Она чувствовала себя уставшей, настолько сильно, что боялась потерять контроль, в момент, когда будущее Блэр зависело от того, что произойдет между ними за следующие несколько минут.

"Это было неожиданно. Он появился на брифинге, когда обсуждалась эта ситуация."

Она вспомнила, эту довольно странную встречу.

Президент повел себя спокойно, как будто Дойл и Кэмерон не собирались броситься друг на друга через стол, поприветствовал собравшихся людей жестом руки и произнес, – "Садитесь, пожалуйста.”

Они сели и представитель NSA (Агенство Национальной Безопасности) представил других участников брифинга и быстро начал уверять президента, что делается все, чтобы защитить его дочь. Эндрю Пауэлл не отвечал, слушал внимательно, скрупулезно изучая каждое лицо. Через минуту или две он сказал, – "я уверен, что все делается должным образом. У меня плотный график и я хотел бы поговорить с Агентом Робертс, если Ваша встреча завершена."

Было ясно, это роспуск брифинга.

Дойл и Оуэнс, как показалось на мгновение,собирались возразить, но затем, с немного раздраженными лицами, вышли из комнаты. Когда дверь закрылась, впервые в жизни, Кэмерон стояла перед президентом Соединенных Штатов. Их глаза встретили и Кэмерон спросила, – "Что я могу сделать для Вас, господин Президент?"

Очень слабая улыбка, мелькнула на его красивом лице. Она видела Блэр в нем, его мягкие черты лица, в момент гнева, обретающие в жесткую решимость. Она не позволит Блэр становиться пешкой в политической игре некоторых честолюбивых чиновников, и она не хочет видеть её, объектом одержимости больного человека.

"Кажется, я должен снова положиться на Вас, Агент Робертс, что бы вы приглядывали за дочерью. Я уверен, что специальная группа ФБР делает все, что может, но зная свою дочь, я могу предположить, она не стремится облегчить их задачу."

"Сэр", – начала Кэмерон, намереваясь защищать Блэр, намереваясь сказать ему, что Блэр не доставляет службе безопасности больших проблем.

Он поднял руку, как будто знал, то, что она собиралась сказать ему, посмотрел мимо неё на мгновение, как будто видел то, что она не могла.

"Она не выбирала эту жизнь – я выбрал за нее. Это было тяжело для нее. Я знаю это. Она сильна, она упряма, я ничего не могу изменить в ней. Я рассчитываю на Вас, я хочу видеть, что она свободна и в безопасности."

"Да сэр, г-н президент," – очень спокойно сказала Кэмерон, уверенно и твердо смотря ему в глаза. "Я сделаю это, сэр. Вы можете положиться на меня."

Кивнув, он поблагодарил её и покинул комнату.

И если бы у неё, даже не было бы, своих собственных мотивов приложить все силы, для выполнения этой работы, его невысказанной команды было достаточно. Но у неё, действительно были, свои собственные причины. И они были очень личными.

Кэмерон посмотрела на Блэр и мягко произнесла, – "Прости Блэр, но я остаюсь."

Глава 8

Я остаюсь. Эти слова кричали в голове Блэр. Слова, которые она хотела услышать от нее, но не таким образом. Не так. Не из-за этого. Она не могла продолжать больше этот разговор. Она не могла думать о том, что это означало для них обоих. Я остаюсь…

Схватив свою сумку с соседнего стола, Блэр огрызнулась, – "ну, я нет... Я выхожу."

Кэмерон не пыталась остановить её. Она не хотела быть её тюремщиком. Но когда она заговорила, в её голос звучал вопрос. – "Блэр?"

Что-то в интонациях голоса Кэмерон остановило её. Это была усталость, которую она редко видела в ней, даже после того, как Кэмерон работала дни без сна. Блэр развернулась от двери, посмотрев на Кэмерон, сидящую прислонившись к спинке софы. Она была слишком зла, чтобы разглядеть её раньше. Тени на лице Кэмерон выделились и подчеркивали измождение. Ее глаза, они были унылы с усталостью и мерцающие, с чем-то близким к отчаянию. Она не выглядела так, даже когда была в больнице, выздоравливающая от полученного ранения.

"Что?" – спросила Блэр, мягче, чем хотела, борясь с почти непреодолимым желанием подойти к ней. Было трудно злиться на Кэмерон, когда она, так хотела утешить её.

"Вы сообщили Агентам, что выходите? " – спросила Кэмерон, заставляя себя встать.

"Нет", – кратко ответила Блэр, раздражаясь снова, когда Кэмерон восстановила официальную роль.

"Это – личное дело?" – продолжила Кэмерон, сохраняя свой голос абсолютно нейтральным. Она должна была спросить это, ведь это её работа, но она не нуждалась и не хотела знать подробности, если Блэр встречалась с кем то. – "Вам необходим автомобиль?"

Она вспоминала дневные маршруты, которые рассмотрела предыдущей ночью. Они должны предоставить Блэр очень плотную защиту, плотнее, чем обычно – даже, для её неофициальных встреч.

"Мы знаем, у Вас нет запланированных встреч на сегодняшний вечер."

"Это выяснилось минуту назад," – сообщила Блэр. Она всегда, с большой неохотой, обсуждала свои личные планы с агентами Службы Безопасности и при этом, чувствуя себя обнажённой. Это было ужасно. Нехотя, она добавила, – "Это – вечеринка у Дианы."